– Я больше не могу об этом думать, – раздосадованно сказал он. – И снова ложусь спать. – Сняв халат и шлепанцы, он устало плюхнулся в постель, чувствуя себя совсем старым. Не слишком ли он слаб для подобных приключений? Речь шла не о постели – ей же ей, он не так стар, чтобы не возлечь рядышком с Фреей Холм, – до поры до времени. Но слишком стар для плана Фреи, который она словно с помощью телепатии выудила из его подсознания. Да, она попала в точку.

Краем сознания он обдумывал этот план с тех самых пор, как с ним впервые связался по видеофону Рахмаэль.

Именно по этой причине он и помогал (вернее, пытался помочь) хмурому, затравленному кредиторами Рахмаэлю бен Аппельбауму.

Исходя из опубликованной информации Мэтсон предполагал наличие на Китовой Пасти так называемой внутренней армии из трех сотен граждан-добровольцев. Для использования в качестве национальной гвардии в случае бунта. Три сотни! И ни одного опытного профессионала. Это ведь пасторальная земля, если верить рекламе. Эдемский сад без Змея. К чему нужна армия, когда на планете изобилие всего и для всех? И разве здесь есть бедняки, завидующие богачам и одержимые стремлением отобрать у них имущество?

Мэтсон Глэйзер-Холлидей пришел к выводу, что все неимущие остались здесь, на этой стороне, причем и Мэтсона, и тех, кто на него работает, постепенно истирают в порошок и подчиняют себе такие гиганты, как ООН и ТХЛ, а значит…

Богачи сидят за двадцать четыре световых года отсюда, в системе Фомальгаута, на ее девятой планете.

«Да, мистер бен Аппельбаум, – размышлял он, раскинувшись на постели и машинально привлекая к себе Фрею Холм, – по прибытии на Китовую Пасть вас ожидает немалый сюрприз». Жаль только, ему самому (он знал это наверняка) не дожить до этого дня.

Даже его уникальное чутье помалкивало о причине этой уверенности.

Фрея что-то промычала в полусне, уютно устроилась рядышком и затихла.

В отличие от нее Мэтсон лежал без сна, открыв невидящие глаза, обдумывая новую нелегкую проблему. Из тех, с какими никогда не сталкивался раньше.

Наблюдающий и передающий спутник «Принц Альберт» выдал свой первый видеосигнал – расшифровку первых телескопических видеозаписей поверхности планеты, сделанных им по прошествии десяти с лишним лет. Долгое бездействие сказалось на работе отдельных микросхем, поэтому задачу взяли на себя дублирующие системы, частично также отказавшие. Однако сигнал тем не менее был отправлен в Солнечную систему, расстояние до которой составляло двадцать четыре световых года.

Одновременно на поверхности 9-й планеты системы Фомальгаута мигнул «глаз». Из него взмыла в небо ракета «земля-воздух», которая через уловимый лишь точнейшими приборами миг достигла цели – спутника-наблюдателя, похожего силуэтом на морковь и до этой минуты находившегося в молчаливом бездействии (а следовательно, не представлявшего угрозы). До этой минуты.

Боеголовка ракеты взорвалась, и «Принц Альберт» перестал существовать – беззвучно, поскольку на орбите отсутствовала атмосфера, способная передать шум, возвещающий о его кончине.

При этом внизу, на поверхности, мощный передатчик принял плотно упакованные данные, после чего сигнал, усиленный превосходной системой пульсаров, достиг уровня трансляции и был отправлен – причем его частота странным образом совпала с частотой сигнала, посланного с ныне не существующего спутника.

Идущий от двух разных передатчиков сигнал смешался в бессмысленную какофонию. Довольные техники, обслуживающие наземный транслятор, переключились на более привычные каналы – и задачи.

Сознательно искаженный смешанный сигнал ринулся обезумевшим лучом через космос к Солнечной системе, не неся принимающей планете ничего, кроме своего рода кошачьего концерта.

Со спутником окончательно покончила ракета, низведшая его до молекулярного уровня.

Все происшествие от первой передачи спутника до окончательной обработки сигнала наземным передатчиком заняло пять минут, включая полет ракеты и уничтожение бесценной неповторимой цели.

Цели, которой определенные круги давно уже определили роль жертвы, с готовностью приносимой при первой необходимости.

Такая необходимость возникла.

И спутник был надлежащим образом уничтожен.

На пусковой ракетной площадке солдат в шлеме лениво снарядил очередную ракету. Присоединив анодный и катодный терминалы и повторно закодировав сигнал на пульте (ключом, ранее обеспечивавшим ему официальный доступ к пуску), он вернулся к своим повседневным обязанностям.

Общий промежуток времени – не более шести минут.

Девятая планета системы Фомальгаута продолжала вращение.

Фрея Холм сидела в удобном кожаном кресле такси-«летяги», когда ее вдруг вывел из глубоких раздумий механический голос речевого устройства летательного аппарата.

– Сэр или мадам, прошу прощения, но разрядка моей метабатареи заставляет меня безотлагательно приземлиться для быстрой подзарядки. Прошу дать устное разрешение в подтверждение вашего согласия, иначе мы начнем свободное падение и будем уничтожены.

Глядя вниз, она разглядела шпили-небоскребы Нового Нью-Йорка, внешнее кольцо города вокруг старого кремля – самого Нью-Йорка. «Опоздаю я на работу, черт побери», – сказала она себе. Но «летяга» была права: если ее единственный источник энергии, метабатарея, разрядилась, то необходимо сесть возле ремонтной мастерской, а долгий свободный полет без энергии означает смерть в результате столкновения с одним из высотных коммерческих зданий. «Да», – покорно согласилась она и застонала. Ну и денек выдался сегодня.

– Благодарю вас, сэр или мадам. – Распыляя остаток энергии, «летяга» пошла вниз по спирали, удерживая контроль над снижением, пока не приземлилась (довольно грубо, но безопасно) у одной из бесконечного множества станций обслуживания.

Через мгновение вокруг «летяги» засуетился рой служащих в униформах, отыскивая – как один из них вежливо объяснил Фрее – короткое замыкание, истощившее метабатарею, которой, по словам техника, обычно хватало на двадцать лет.

Открыв дверцу «летяги», техник сказал:

– Могу я проверить проводку под пассажирской консолью? Провода там подвергаются жесткой нагрузке, с них могла сойти изоляция. – Негр-техник показался ей симпатичным и сообразительным, поэтому она без колебаний отодвинулась в угол кабины.

Чернокожий служащий скользнул в кабину и закрыл дверь «летяги».

– Корова взобралась на небеса, – произнес он нынешнюю (то и дело меняющуюся) кодовую фразу членов полицейской организации «ОбМАН Инкорпорэйтед».

– Играет кот на скрипке, – пробормотала отзыв захваченная врасплох Фрея. – Кто вы? Я вас раньше не встречала. – Он не казался ей похожим на оперативного агента.

– Я пилот Ал Доскер. Ну, а вы – Фрея Холм. – Присев рядом с ней, он со спокойным и серьезным лицом небрежно пробежал пальцами по проводке пассажирского пульта управления. – Некогда болтать, Фрея, – произнес он почти нараспев. – У меня не более пяти минут, я знаю, где неисправность, потому что сам отправил за вами именно эту «летягу». Ясно?

– Да, – сказала она и надавила во рту на фальшивый зуб. Зуб раскрылся, и она ощутила горькую пластиковую оболочку пилюли – контейнера с синильной кислотой, которой было достаточно, чтобы убить ее, если окажется, что этот человек из враждебного лагеря. Затем она завела часы на запястье – на самом деле взведя пружину низкоскоростного гомеостатического дротика с наконечником из цианида, которым могла управлять с помощью кнопок на своих «часах». Дротик мог убить этого парня или (если покажутся другие) прикончить ее, если не подействует яд. В общем, она напряженно застыла в кресле.

– Вы любовница Мэтсона, – сказал негр. – У вас есть доступ к нему в любое время – вот почему я искал встречи с вами. Сегодня в шесть вечера по новоньюйоркскому времени Мэтсон Глэйзер-Холлидей прибудет в один из филиалов «Тропы Хоффмана» с двумя тяжелыми чемоданами в руках и запросит разрешения на эмиграцию. Он заплатит шесть поскредов, хотя, может, и семь, если вес багажа окажется больше положенного, и будет затем телепортирован на Китовую Пасть. Одновременно во всех пунктах «Телпора» нашей планеты то же самое проделают примерно две тысячи бывалых оперативных агентов.