Заметив включенный в ванной свет, Сергей устремился туда... И застыл в испуге, увидев лежащего на полу Макса. Его друг был очень бледным, без сознания, а вокруг валялись блистеры от какого-то лекарства.

- О, черт, - воскликнул Сергей. Он склонился над Максом - тот еще дышал, но в себя не приходил. Сергей тряс Макса, брызгал в него водой, но ничего не помогало. Парень уже хотел вызвать скорую, но передумал. - Когда еще они приедут...

С этими словами Сергей взвалил бесчувственного Макса на плечо и вышел из квартиры. На свежем воздухе друг застонал.

- Держись, - попросил Оболмасов, укладывая его на заднее сидение. - Только не умирай, Макс. Я тебя быстро до больницы довезу!

Глава 30

- Я еще не готова, - девушка смотрела на прокурора своими русалочьими глазами, в них застыло умоляющее выражение. – Пожалуйста, Роман, дайте мне немного времени. Я очень благодарна за все, что вы для меня сделали, и готова это отработать!

Оболмасов не знал, что сказать. Сейчас он сидел в комнате, отведенной Ольге Шеиной, и мягко подталкивал ее к выполнению новых обязанностей. Девушку проверили вдоль и поперек – и врачи, и он пробил по различным базам еще раз, на всякий случай. Оля была здорова, только немного истощена – неудивительно при ее-то жизни, но поправимо. Ничего плохого и криминального за ней не числилось. Отличный кандидат для его друзей и клиентов! Оставалось одно – подготовить ее морально. Не хотел он принуждать такое нежное существо. Прокурор отлично разбирался в женщинах и видел, что, при правильном отношении, Оля принесет немало денег. Откровенно говоря, он и сам с удовольствием лег бы с ней в постель… Однако, те два раза, что он занимался любовью с потенциальными девочками клуба, заканчивались неудачей. После Анны Лавровой секс с девушками, направляемыми сюда, был для них табу.

- Оля, я так понимаю, что половую жизнь ты уже начала вести, - сказал он, вспоминая заключение врача. – Чего же ты боишься?

- У меня был один парень… я в него влюбилась, - в голосе ее зазвучали слезы. Девушка, сидевшая на кровати, натянула на колени одеяло. Она казалась очень нежной и красивой с блестящими отмытыми волосами и в сливочно-белом пеньюаре. – А сейчас все по-другому. Я просто внушаю себе, что это работа.

- Можно и так сказать, - согласился он. – Ты предоставляешь определенные услуги нашим богатым клиентам, а за это получаешь кров, качественную еду, медицинское обслуживание, а также досуг на наших вечеринках. И вообще, я думаю, что тебе не придется оказывать услуги многим гостям – хотя они, конечно, захотят этого. Возможно, тебя заберет к себе какой-нибудь бизнесмен…

- Как это – заберет? – удивилась Оля.

Оболмасов вспоминал. Несколько раз такое происходило – особенно красивых и интересных девушек забирали из клуба, в этом случае стоимость «подарка» за девушку была очень высокой. Что происходило с подопечными дальше – уже не интересовало Оболмасова и Карякина. Но, некоторые из «покупателей» позже снова приходили в клуб за приятным и разнообразным досугом. Естественно, хозяева не задавали лишних вопросов.

- Ну, захочет, чтобы ты была его спутницей. Снимет тебе квартиру, а если холост – возможно, будешь жить с ним. Ты очень красивая, Оля, и есть в тебе некий изыск, шарм, несмотря на твою тяжелую жизнь. Я уже не говорю о том, что ты очень юная, а зрелые мужчины очень высоко ценят юность!

Перед ним промелькнули лица девушек, которые покинули его клуб вместе с новыми «хозяевами». Они все были красавицами – одна лучше другой, и все – не из его города. Просто так получалось. Ну, не рожала пока родная земля женщин красивее Ибрагимовой и Лавровой!

- То есть, меня и замуж взять могут, - глаза Оли засияли надеждой, она встала с кровати и покрутилась перед зеркалом. Оболмасов вновь отметил совершенство юных форм и молочное сияние кожи. – Я покажу, что могу быть очень хорошей… Я полюблю такого человека!

Роман Васильевич почувствовал неожиданный укол жалости. Эта Оля была моложе всех предыдущих, в ней еще сохранялась некая наивность – а ведь девчонке пришлось пройти больше трудностей, чем многим другим! Он по-своему желал ей счастья, а не счастье ли для нее уютная теплая комната, питательная еда, а самое главное – надежда, которую он ей дал!

- Конечно, могут, - он по-отечески потрепал девушку по плечу. – Я бы и сам взял, да только у меня уже есть и жена, и сын старше тебя!

Оля рассмеялась беззаботным, почти детским серебристым смехом, обняла Оболмасова и, привстав на носочки, поцеловала его в щеку.

- Им очень повезло, вы такой добрый, - прошептала она ему на ухо и, неожиданно смутившись, села обратно на кровать. – Я не буду долго думать, обещаю. Неделю вы мне дадите?

Оболмасов задумался, что-то подсчитывая в уме.

- Даже больше, - ответил он. – Почти две недели. Мы сейчас будем готовиться к большому новогоднему банкету. И уже к нему будь добра набраться духа, моя девочка!

Мужчина вышел, и выражение лица девушки изменилось. Оно утратило наивно-виноватое выражение. Глаза ее холодно блеснули, скулы напряглись. Она будто в один момент стала старше, жестче и увереннее. Из-под матраса немедленно была вытащена игра «Тетрис» - старенькая, с исцарапанным монитором. Оболмасов удивился, когда нашел эту игрушку в вещах Оли, а она ответила, что хранит ее как память о детстве, и он оставил ее девушке.

На самом деле, в «Тетрис» был вживлен пейджер. Это был единственный безопасный способ связи с майором Ежовым, начальником. Он подозревал, что и в прокуратуре, и везде, где бывает Оболмасов, установлена прослушка, а его сотрудница не должна была их выдать.

«Двадцатый километр Елинского шоссе, поворот в лес после указателя на садовое товарищество, и до конца дороги. Огромный особняк», - отправила она сообщение.

Ответ пришел немедленно: «Что за особняк? Ты в порядке?»

«Да. Это – бордель под видом загородного клуба. Много комнат, в каждой живет по девушке. Здесь устраиваются вечеринки с бизнесменами и крупными должностными лицами. Они покупают понравившихся девушек. Мне сделали комплимент – сказали, что меня тоже купят».

Похоже, это не понравилось шефу – ответ пришел быстрее, чем она оторвала пальцы от кнопок.

«Кристина, не дури. Охрана есть? Насколько сильная?»

Девушка выглянула в окно и увидела двух охранников, стоящих у парадного входа, и еще двух – за железной оградой. С противоположного окна был виден другой вход. Там никого не было, только стола грузовая машина, из которой водитель вытаскивал большие мешки – похоже, с продуктами.

«Везде охрана. Никого нет только на этажах. Тут ходит администратор Ольга, она хуже любого профессионального охранника. Не охраняется только черный вход, со стороны леса. Но он тоже за оградой. Не знаю, как сюда попасть!»

Сейчас Ежов ответил не так быстро.

«Сколько у нас есть времени?»

«Почти две недели. Потом меня сдадут богатым господам в аренду. Василий Андреевич, спасайте!»

Прошло уже две минуты, а он не отвечал. Кристине стало страшно. Ей даже показалось, что начальству стало плевать на нее.

«Не волнуйся, Кристинка. Мы успеем. Сутенеров ждет крутой новогодний подарок!»

* * *

Макс открыл глаза и не понял, где он находится. Белые стены, не слишком удобная кровать, и потолок тоже белый… Все сливалось в одно тошнотворное белоснежное пятно. Из руки его торчала иголка, переходящая в капельницу, по которой тягуче стекало какое-то незнакомое вещество.

Парень почувствовал слабость и тянущую боль в животе. Вполне реальные ощущения…

- О, черт, - выругался он. – Я живой. Дерьмо не тонет…

С этими словами в его голове всплыло то, что произошло, точнее – что он натворил.

- Бедная Софийка, - он стукнул по кровати кулаком. – Я отравил ей жизнь! Она не обрадуется, узнав, что я выжил…

Макс с трудом встал с кровати. Пол будто качался под его ногами. Игнорируя тошноту и приближающийся обморок, он отодрал от руки капельницу и подтянул сползающие брюки. С трудом Макс дошел до двери. Он с трудом представлял, как, но нужно было завершить начатое, но в любом случае для этого необходимо уйти из палаты.