Десятки тысяч мелких держателей акций оказались нищими. Буквально за несколько мгновений тысячи несчастных лишились своих грошей, накопленных за всю жизнь на старость. На второй день паники курс упал на 200 единиц (200 долларов), то есть примерно на 40%. На третий день при открытии биржи разнесся совершенно невероятный слух: в продаже нет ни одной акции треста «Юнайтед Стейтс стил корпорейшен»; все их незаметно, через своих агентов, скупил банк Моргана. Даже видавшие виды маклеры и биржевые игроки были потрясены. Зал, в котором царило обычно вавилонское столпотворение, напоминал теперь церковь. Сбившись в небольшие кучки, биржевики шепотом обсуждали внезапный оборот событий. Падение курса акций замерло, потом началось медленное повышение. Вдруг тишину прорезал торжествующий возглас: Австро-Венгерская монархия объявила войну Сербии. Первая мировая война разразилась. Акции треста «Юнайтед Стейтс стил корпорейшен», большинство которых оказалось уже в собственности банка Моргана, за один день поднялись на 600 единиц. Банк Моргана за одну неделю, за вычетом всех расходов на пропаганду и подкуп, заработал полтора миллиарда долларов чистой прибыли.

Газеты на первых страницах аршинными буквами сообщали о грандиозном трюке, о триумфе банка Моргана, и лишь на последних страницах приютилась набранная петитом информация: в этот день в Нью-Йорке 84 бывших акционера «Юнайтед Стейтс стил корпорейшен» покончили жизнь самоубийством.

В биржевых сделках роль главного биржевика, первого спекулянта играют банки.

При основании новых акционерных обществ они моментально начинают котировать на фондовой бирже выпущенные с номинальной стоимостью акции в зависимости от того, какие дивиденды предполагает выплачивать новое акционерное общество. Когда в результате соответствующей пропаганды курс акций поднимется достаточно высоко, банк начинает фактическую продажу акций, причем, конечно, не по

номинальной стоимости, а по взвинченной курсовой стоимости. Разница между номинальной и курсовой стоимостью акций, другими словами, разница между размером фактически вложенного в предприятие капитала и суммой, вырученной при продаже акций, составляет прибыль учредителей общества. Это один из важнейших источников дохода банков.

Другим важным путем банков к богатству является система участия в прибылях. Эта система основана на том, что для власти над каким-либо предприятием, для контроля над ним достаточно, как правило, держать 30-40 процентов его акций, которые составляют так называемый контрольный пакет акций. Это необходимо потому, что на общем собрании, представляющем собой высший орган акционерных обществ, право голоса имеет не сам акционер, а каждая из его акций. Тот, у кого имеется 5 акций, располагает пятью голосами; держатель 30 тысяч акций располагает 30 тысячами голосов. Таким образом, крупные держатели акций избирают, разумеется, из своих людей правление, которое затем выносит решения по всем важным делам предприятия.

Капиталисты и сейчас пытаются замаскировать эксплуатацию и внушают рабочим: покупайте акции, вступайте в акционерные общества, будьте и вы совладельцами.

Но может ли стать рабочий действительно совладельцем акционерного общества? Может ли он участвовать в руководстве предприятием?

Яркий свет на фактическую сторону дела бросает случай с известным американским предпринимателем миллионером Генри Фордом, происшедший сравнительно недавно. Владелец огромного автомобильного завода, Форд заявил своим рабочим, что те из них, кто в течение года вел себя примерно (не бастовал, не вступил в левый профсоюз), могут каждый год приобретать 5 акций предприятия по номинальной стоимости. Форд убил одним выстрелом двух зайцев: с одной стороны, он отвлек значительную часть рабочих от борьбы за повышение заработной платы, что позволяет ему удерживать последнюю на сравнительно низком уровне; с другой стороны, он заполучил и использует в нуждах предприятия рабочие гроши, заработанные изнурительным трудом. А как же насчет участия рабочих в управлении заводом Форда? Фй}эма выпустила до сих пор около 1 миллиона штук акций, из которых 700 000 держат члены семьи Форда.

Недавно в Западной Германии выпустили так называемые «народные акции». Такую акцию можно купить уже за пять марок, и держатели акций получают примерно пятипроцентные дивиденды, что несколько превышает банковский процент. Но какой вес может иметь на общем собрании слово нескольких тысяч акционеров, имеющих 5-10 или хотя бы даже 100 акций, по сравнению с пушечным королем Альфредом Круппом фон Болен, держателем акций на сумму около пяти миллиардов марок. Однако такая постановка дела позволяет капиталистам распространяться на собраниях о том, что каждый второй гражданин страны - держатель акций.

Но вернемся к системе участия в прибылях. Как мы уже упоминали, для контроля над акционерным обществом достаточно располагать большинством акций или контрольным пакетом примерно в 30-40 процентов их.

Если, следовательно, одно предприятие приобретает, скажем, 35 процентов акций другого предприятия, оно господствует над этим предприятием. Если затем это второе предприятие приобретает 35-40 процентов акций третьего предприятия, то первое предприятие держит в своих руках и третье предприятие.

Это называют системой участия в прибылях, сущность которой заключается в том, что один денежный мешок или группа денежных мешков держит в руках стоящую во главе концерна центральную компанию или материнское предприятие, которое распоряжается зависимыми от него «дочерними предприятиями», а те, в свою очередь, господствуют над «внучатыми предприятиями» и т. д. Эта система позволяет финансовым магнатам распоряжаться огромными суммами чужого капитала.

Как и в промышленности, в области банков происходит централизация и концентрация капитала, возникают могущественные банковские монополии. Крупные банки путем скупки акций, предоставления кредита и т. д. подчиняют себе мелкие и средние банки. Оказавшись в монопольном положении, крупные банки заключают между собой соглашения относительно раздела сфер влияния. Создаются монопольные союзы банков. Каждый такой союз контролирует десятки, а иногда и сотни мелких банков, которые становятся фактически дочерними предприятиями крупных банков. Разветвленная сеть отделений крупных банков сосредоточивает в себе денежные средства огромного числа предприятий. Небольшие группы банковских заправил распоряжаются почти всем денежным капиталом класса капиталистов и сбережениями населения.

Вследствие того, что как в области промышленности, так и в области банков возникают монополии, меняются взаимоотношения между банками и промышленностью. Банкиры занимаются теперь уже не только ежедневными операциями промышленных предприятий по текущим счетам и незначительным ссудам. Они предоставляют промышленным предприятиям крупные долгосрочные кредиты на оборудование, затем для обеспечения возвращения ссуды становятся совладельцами промышленных предприятий, ставят их под свой контроль. Интересы банков и промышленных предприятий сплетаются все теснее.

Банки приобретают контрольные пакеты акций промышленных предприятий, а крупные промышленные капиталисты стараются приобрести акции связанных с ними банков. Вследствие этого монопольный банковский капитал и монопольный промышленный капитал переплетаются, срастаются и создают новую форму капитала: финансовый капитал.

Финансовый капитал - это сросшийся капитал банковских и промышленных монополий. Это сращение ясно проявляется в персональной унии банковских и промышленных воротил, иначе говоря, в том обстоятельстве, что во главе крупнейших монополий в области банков, промышленности, транспорта и торговли стоят одни и те ше лица.

Во всех капиталистических странах ничтожная по численности группа крупнейших банкиров и промышленников держит в своих руках все решающие отрасли хозяйства. Она распоряжается подавляющей частью национального имущества. Эта группа называется финансовой олигархией (олигархия - власть немногих).