– Мои, – дед почесал впалую грудь, – мои денюжки. Павел твой за прошлый месяц еще не заплатил.

– Паш, – позвала она, – ну ты где? Совесть у тебя есть?

За спиной хозяина квартиры замаячил братец. Ирина глянула на него и, поморщившись, будто откусила кончик горького лайма, отвела глаза – век бы не видать дурака. Как же все надоело. Мамка, провожая его в Москву, плакала в трубку, будто чувствовала – «сыночек любимый» потеряет все, не успев приобрести… Так и вышло. Это ж надо было умудриться бросить мед в конце второго курса, потерять работу, на которую Ирина устроила его, подняв все свои связи… Эх, да что там…

Она со злостью сбросила на пол тяжелый синий ватник и пристроила наконец свое пальтишко.

– Ну, не злись, – Пашок ласково заглянул ей в глаза, – давай лучше помогу.

Он схватил в одну руку оба пакета и толкнул дверь в свою комнату. Хлипкая целлофановая ручка не выдержала, и содержимое вывалилось на пол.

– Ну ты чего?! – закричала она. – Безрукий или как?

Пашок кинулся собирать консервные банки и яблоки, раскатившиеся по полу. Ирина покачала головой и поплелась в ванную мыть руки. Настроение окончательно испортилось. Давно бы нашел себе москвичку с хатой, заделал бы ей маленького и… жил бы себе припеваючи… Чемодан без ручки, а не мужик.

– Так как насчет денег? – В ванную просунулась седая голова.

– Совсем спятил? – вскинулась на него Ирина. – Дай мне в себя-то прийти!

– Дык это… – начал было дед, но закончить ему не дал Пашок. Подлетев к старику, он развернул его за щуплые плечи и выплюнул прямо в морщинистую харю:

– Задолбал уж совсем! Завтра отдам! Ты чё, русского языка не понимаешь?

Съежившись, дед поплелся на кухню.

– Полотенце в этом доме есть? – недовольно спросила Ирина.

– На вот. – Пашок стянул со змеевика махровую бурую тряпку и протянул ей.

– Это что? – Она брезгливо спрятала руки за спину.

– Полотенце. – Братец по-детски улыбнулся.

– Горе ты мое, луковое… – Ирина ткнулась ему в плечо, – пошли уже. На днях куплю тебе полотенец и чего там еще тебе нужно…

– Да ничего, Ир. – Он неловко погладил ее по спине. – У меня всего полно.

Полно у него, ага! Мать ушла, не оставив им ничего, кроме дома. А дом – так себе, сарай деревенский. Отчим-урод пропьет его и сгинет… История известная. В голове замелькали обрывки горестных картинок.

– Пошли лучше пожрем, а? – Пашок вытолкал ее в коридор, запер дверь в ванную на облезлый крючок и погасил свет. – С утра маковой росинки во рту не было.

– Я вот в милицию заявлю на вас, дождетесь! – просипел на кухне старик, гремя посудой. – Ворье! Света мне нажег на две тыщи. Это куда годится?

– Хватит гавкать, – проорал Пашок, повертев пальцем у виска, – а то действительно съеду с твоей помойки. – И, уже обращаясь к Ирине, добавил: – Вот дебил.

– Доиграешься, выкинет он тебя отсюда, – поджала она губы.

– Не выгонит. Проходи. – Братец распахнул дверь в свою комнату и поклонился, изображая фокусника.

– Копперфильд хренов. – Ирина уселась на вытертое до поролона колченогое кресло.

Комнатенка страх какая убогая и грязная, да еще запах этот… Она встала и открыла форточку.

– Ну ты чего! – запротестовал Пашок. – Не май месяц. Закрой!

– Вонища тут у тебя, – она скривилась, – будто кто-то гороха обожрался.

– Закрой, говорю! – Братец шумно втянул в себя воздух. – Не нравится – не дыши!

Он открыл шкаф и, достав флакон дешевой туалетной воды, брызнул несколько раз во все стороны.

– Ты что делаешь, придурок?! Думаешь, так меньше вонять будет?

– Брось ты свои барские замашки, Ирка, не в замке росли.

Спорить с ним было бесполезно. Ирина сердито покачала головой и огляделась. На батарее сохли три разноцветных носка, в углу валялся чемодан, перевязанный скотчем, зато на кровати, прямо на подушке, красовался раскрытый ноутбук. Она перевела взгляд на старый заляпанный компьютер и открыла рот, чтобы возмутиться, – значит, она ему жрать тащит, деньги, а он компьютеры коллекционирует…

Пашок, перехватив ее взгляд, хихикнул:

– Ноут на работе забрал. Наташка отдала.

– Какая Наташка? – Ирина нахмурилась. – Вот еще новости!

– Да Натаха, я тебе рассказывал. И жнец наш, и швец, и на дуде игрец, – рассмеялся братец, выкладывая продукты на подоконник.

– Интересно, на какой дуде она у вас в морге дудит?

– Ну хватит, Иринка! Садись лучше чай пить, – миролюбиво улыбнулся братец.

Она уселась за стол и подперла голову рукой. Ноги гудели аж до самых коленок. Еще бы, целый день шляться на каблуках по длинным больничным коридорам, шутка ли. Ее раздражало всё: напускная простота братца, придурочный старик, убожество, хлам, рассованный по всем углам. На столе этом гребаном чего только нет: сломанные авторучки, мышка, спутанный комок проводов, панель от мобильника, мелкие детальки неизвестного происхождения, рассыпанный «Доширак» и пустая пачка «Явы», на которой выведено черным маркером имя «Маргарита».

Ирина вздохнула, взяла висевшую на стуле тряпку и стала собирать весь этот хлам в пустой пакет из-под продуктов. Пашок тут же подскочил к ней и, выхватив ветошь, вскинулся, будто сестра совершила преступление века:

– Ну ты чё делаешь, а? Это ж моя футболка!

– Да? А я думала, тряпка. – Ирина укоризненно покачала головой. – Смотри, какой свинарник развел.

Она сходила на кухню, нашла нечто похожее на полотенце, вернулась и принялась усиленно тереть столешницу. В глазах закипали слезы. Разве о такой жизни ей мечталось? Ухаживает за братцем, а благодарности ноль. Должна же быть хоть какая-то справедливость…

Рука случайно задела компьютерную мышку, и темный экран мгновенно ожил изображением большеглазой красотки.

– Вот те на! Здрасте, я Настя… – Ирина со злостью бросила полотенце в угол. – По сайтам знакомств шляешься?

– Не, – улыбнулся Пашок, выкладывая на стол чашки, доску и нож. – Это с форума девочка. Красивая, да?

– Ой, можно подумать, это ее фотка, – возразила Ирина, нарезая колбасу толстыми ломтями, – повыставляют силиконовых краль с порносайтов и радуются. Наливай чай и садись уже.

– Говорю тебе, это ее фотка. Я с ней переписывался в комментариях, и фоток у нее на странице полно. Кажется, она художник или что-то в этом роде. Смотри!

– А ну, покажь. – Ирина отпила горячего чаю и зажмурилась. – Откуда она?

– С Москвы.

– Из Москвы, грамотей!

– Да какая разница? – Пашок пошуршал мышкой, и на экране появилось еще несколько фотографий.

– Ничего себе такая!

– Ага… Симпотная, правда? – Братец скалился во весь рот, словно хвалился своей невестой.

– Не про тебя она, – заключила Ирина, откусывая бутерброд.

– Это еще почему?

– А потому. Институт бросил? На фига ты ей такой сдался?

– Это все временно, Ир, ты ж знаешь, сколько я работаю!

– И что толку? А я помню времена, когда ты мечтал вырваться в столицу, стать врачом! Эх ты, недотепа. – Она взялась за второй бутерброд.

– И чё? Думаешь, не стану?

– Если бы хотел, так учился бы! – Ирина укоризненно вздохнула. – Кто-то квартиру купить хотел, машину… И что? Мало что институт бросил, так еще такую должность потерял!

– Это какую же? Завхоза? – вскинулся Пашок, округляя глаза. – Распределителя туалетной бумаги и простыней?.. Тоже мне, должность Мойдодыра…

– А хоть бы и Мойдодыр… Чистая работа, и опять же полклиники от тебя зависит. Ну тебя! – Ирина махнула рукой.

– Ладно, хватит, чего ты опять завелась? Все у меня будет. Есть более легкие пути.

– Да-а? И какие же? Научи! А то мне богатеньких дедушек надоело развлекать в нашей больничке. – Она открыла коробку с пирожными и выбрала подрумяненный творожник, обсыпанный ореховой крошкой.

– Ты бы видела, как на меня в Интернете бабы вешаются. Это что-то! Глупо не воспользоваться… Погоди-ка…

Смешно вытянув шею, братец прислушался, потом ринулся к двери и резко открыл ее. На пороге мялся дедок.