Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— У меня то же самое. Не знаю, что хуже: потратить чужие деньги или свои. А кстати, как ты собирался вывезти шкатулку из страны? Китай запрещает экспорт ценностей, как мне сказала Майра Тетфорд.

— Аукционный дом заверил меня, что будут предоставлены все необходимые бумаги, потому что экспонат уже на законных основаниях вывозили из страны, прежде чем снова выставить здесь на торги. В любом случае, это возможно, — Бертон говорил утвердительно, а не спрашивал. — Можно дать на лапу, сотрудники таможни либо слишком невежественны, чтобы понять, что мимо них проходит, либо их уговаривают закрыть глаза. Если хочешь добиться успеха, тебе следует это знать. Получается, что ты не собиралась вывозить шкатулку из страны? Интересно.

Ой, подумала я.

— Ты очень циничен, Бертон.

— Циничен? Да нет, скорее я реалист. Пару дней назад я совершал покупки на Люличан Дацзе, где находятся антикварные лавки, и вошел в магазин, принадлежащий правительству. По крайней мере, это должен был быть такой магазин. Над дверью висела соответствующая табличка. Мне предложили керамику эпохи Тан. Точнее, поддельную керамику. Правда, довольно милую. Притворившись, будто не вижу, что это подделка, я заметил, что вещи слишком дороги для экспорта. Мне пообещали, что проблем не возникнет. Учитывая, что керамика фальшивая, проблем, видимо, не должно было быть, но зато вся система ставится под сомнение, верно?

— Возможно, ты не понял. А вдруг они пытались тебе сказать, что это копии?

— Я говорю по-китайски, Лара. Думаю, ты заметила. Возможно, не идеально, но и не плохо. А у тебя какие планы?

— Собираюсь со своим другом Робом на Тайвань навестить его дочь, — ответила я.

— У тебя есть клиент на Тайване? Как тебе удалось?

— Ты прекрасно знаешь, что я не попадусь на твою удочку. Мне уже надоели твои разговоры о клиентах. Ты делаешь слишком поспешные выводы. Я всего лишь хочу повидаться со своей, можно сказать, падчерицей. Она там преподает английский, и я по ней соскучилась.

— Ясно, — по виду Бертона было понятно, что он не знает, верить мне или нет, что, по моему мнению, говорило не в его пользу. — Почему бы нам с тобой не выпить сегодня вечером в баре отеля?

— Хорошая мысль, — ответила я, хотя так не считала. — Во сколько?

— В шесть. Возможно, потом нам удастся поужинать.

Было невежливо отказываться, однако вечер начался еще хуже, чем я ожидала. Не прошло и двух минут, как Бертон снова заговорил о моем загадочном клиенте.

— Полагаю, в Нью-Йорке твоим клиентом могла быть Дори Мэттьюз, но сейчас все должно быть иначе. Жаль Дори. Знаю, ты была к ней привязана.

— Да, так и есть.

— Полагаю, это может быть Джордж Мэттьюз. Или его компания, «Норфолк Мэттьюз Фармасьютикалз», однако вряд ли он стал бы обращаться за помощью к тебе.

Я промолчала, но Бертон, как обычно, продолжал трещать, не замечая моего недовольства.

— С его стороны это странно. Он собирает медицинское оборудование, а я не уверен, что шкатулку с рецептом эликсира бессмертия можно к нему отнести, как бы ни дразнил нас этот рецепт. И потом, после смерти Дори прошло слишком мало времени, чтобы организовывать эту поездку в Пекин. Я прав?

— Бертон! — предостерегающе произнесла я. — Думаю, нам пора сменить тему.

— Лара, я давно уже хотел тебе кое-что сказать. Прошу, выслушай меня. Я знаю, ты очень любила Дори. Я тоже. Не моя вина, что ее вытеснили из Коттингема. Музей обратился ко мне. Я не знал о сложившейся ситуации. Мне сказали, что она выходит на пенсию. Зачем бы мне было сомневаться? Позднее я узнал, что ее сместили против ее желания, но в то время я, честное слово, ничего не знал, но даже если бы и знал, ничего бы не смог изменить. Мне сделали предложение, и кто бы мог от него отказаться, учитывая бюджет музея? Я обрадовался, отправил им свое резюме, прошел два собеседования и получил должность. Когда я вышел на работу, Дори там уже не было.

— Ты прав, Бертон. Не твоя вина, что Коттингем решил избавиться от Дори. Но Кортни Коттингем сказала мне, что ты первым обратился к ним и что от такой возможности они не могли отказаться, ведь ты отличный специалист в своем деле.

Кортни сделала мне это неприятное признание в тот день, когда отмечался уход Дори на пенсию. Многие знали, что смещение Дори кое-кому не понравится, в том числе и мне. Вообще-то, Кортни не волновало мое мнение, что можно сказать и о Бертоне, но, кажется, оба чувствовали, что должны хоть как-то оправдаться. Просто Бертон лгал или по крайней мере не говорил всей правды, и я не собиралась прощать ему это.

Бертон встал в оборонительную позицию.

— Я не предлагал свою кандидатуру, Лара. Просто мы с Кортни Коттингем и ее мужем встретились на званом вечере в Вашингтоне, и я сказал, что если когда-нибудь у них появится вакантная должность, я надеюсь, что она будет рассматривать меня в качестве кандидата. Знаю, ты по-настоящему любила Дори и теперь очень плохо обо мне думаешь, но я говорю правду. Несколько месяцев спустя после того разговора Кортни связалась со мной. Она сказала, что Дори выходит на пенсию. Если мое невинное замечание стало причиной ухода Дори, мне очень жаль, но не думаю, что это могло что-то изменить. Кортни считала, что Дори свое отработала; возможно, так оно и было. Ей мешал артрит, и она не была готова воспринять новые идеи насчет отделов музея.

— Бертон… — начала было я, но осеклась. С ним было бесполезно спорить. — Слушай, я знаю, ты много делаешь для Коттингема, так же как и для того частного музея в Бостоне. Уверена, что несмотря на обстоятельства, тебя рады там видеть. Для Дори все равно уже ничего не изменится, так что давай поговорим о чем-нибудь другом, — больше я ничего не могла сделать.

— Спасибо. Дори была очень мила, когда я навестил ее за пару недель до смерти. Это было незадолго до того, как мы с тобой отправились в Нью-Йорк в нашей первой тщетной попытке заполучить шкатулку. Она угостила меня чаем с пирожными, и мы чудесно поболтали. Она даже дала мне с собой коробку домашних пирожных и какой-то особенный сорт чая. Им она лечила артрит, но сказала, что чай хорош и при других недугах. Я лично пошел пригласить ее на прием, который мы устраивали для дарителей. Если она и винила меня, то никак этого не показывала, но полагаю, она могла что-то говорить тебе.

— Она ни разу не обмолвилась плохим словом о тебе, Бертон, — и это была чистая правда. — Сомневаюсь, что она вообще кому-то говорила о тебе нелестные вещи. Она была не тем человеком. Она была настоящей леди.

— Верно, — согласился Бертон. — А теперь по твоей просьбе давай поговорим о другом. У меня билет на самолет на завтра, так что это мой последний вечер здесь. Я знаю, тут отлично кормят. Давай поедим.

С меня уже было достаточно Бертона, но как отказаться вежливо, я не знала. Нельзя же было просто сказать, что мне некогда, когда у меня не было никаких дел. Я нехотя последовала за ним. Он сделал заказ, не соизволив даже спросить моего согласия. Однако Бертон знал китайскую кухню так же хорошо, как я китайское искусство. Перед нами ставили блюда с восхитительной едой. Я обратила внимание, что Бертон может быть довольно интересным собеседником, если постарается. Я даже чуточку потеплела к нему. У него хватило духа посмеяться над своей чрезмерной заботой о здоровье, когда я спросила, что это он делает, заметив, как он стал вытирать палочки для еды. В некоторых случаях их, конечно, не мешает помыть, но эти палочки подали к столу запечатанными. Я пыталась не засмеяться. Конечно, во время поездок я стараюсь соблюдать аккуратность. Если какое-нибудь место отвечает санитарным нормам, я не стану там есть, даже несмотря на аппетитный аромат. Это мое правило номер один. Я быстро оценила ресторан, в котором мы сидели, и нашла его вполне приемлемым. Однако Бертон решил не рисковать. Когда он капнул дезинфицирующего средства на безупречные ложки, я не смогла сдержать хихиканья. Даже Бертон рассмеялся.

Когда я наконец поборола смех, то решила перейти к вопросу, который собиралась сегодня ему задать.

13
{"b":"236423","o":1}