Как бы ни был молодой офицер далек от политики, она сама напоминала о себе. Сверстник детских лет Траугута Аполин Гофмейстер, сын владельца Шостакова, будучи студентом Берлинского университета, стал членом польской патриотической организации, готовившей национально-освободительное восстание, и по ее поручению вернулся для нелегальной пропаганды в Литву. Здесь он вскоре был арестован. Это был 1846 год, год Краковского восстания. Напуганные подъемом польского освободительного движения, царские власти усилили репрессии. После двух лет предварительного заключения Гофмейстер и его сотоварищи были приговорены к ссылке на каторгу, а публичное объявление приговора в Вильно было обставлено средневековой устрашающей процедурой: осужденных провезли на открытых повозках через весь город и приковали к позорному столбу. Но Аполин Гофмейстер превратил повозку палача в трибуну агитатора.

Вместо подавленного суровым наказанием осужденного собравшиеся в этот мартовский день 1848 года толпы жителей литовской столицы увидели непоко-рившегося молодого бунтаря, восклицавшего: «Да здравствует Польша! Да здравствует свобода!» Весть об этой дерзкой демонстрации разнеслась широко, и Траугут не мог не знать о судьбе Гофмейстера.

Рассказано очень немного, но уже сами собой возникают один за другим вопросы. Чем определялся жизненный выбор юноши поляка, поступившего на службу в оккупирующую Польшу армию Николая I? С кем из соотечественников общался он в месяцы, проведенные в Петербурге? Какие впечатления он вынес оттуда? Какие мысли и чувства пробудили в молодом офицере известия о революционных событиях, которые весной 1848 года прокатились через всю Европу от Франции до границ Царства Польского? Как отозвалась в его душе история Аполина Гофмейстера?

Нам нечего ответить на эти вопросы. Трудно сказать, мог ли ответить на них и кто-либо из людей, окружавших Ромуальда Траугута. Этого исполнительного офицера, бывшего на хорошем счету у начальства, уже в те годы отличали замкнутость и необщительность. Благодаря очкам, которые он вынужден был носить с юных лет из-за сильной близорукости, он казался много старше офицеров-ровесников. Неизменно спокойный, молчаливый, ровный в обращении с сослуживцами, но не завязывавший дружеских отношений, — таков был Ромуальд Траугут.

Сдержанность была чертой, может быть, более всего характерной для Траугута на протяжении всей его жизни. Его внутренний мир оставался почти неизвестен окружающим, и поэтому так много безответных вопросов мы встречаем на страницах его биографии.

Пройдут годы, и судьба вновь сведет Гофмейстера и Траугута — двух руководящих деятелей восстания 1863 года.

Между тем весной 1849 года 3-й саперный батальон в составе действующей армии был двинут на по-

давление венгерской революции — последнего оплота революции в Европе. В послужном списке прапорщика Траугута появляются записи об участии в боевых действиях — в исправлении горных дорог, строительстве мостов, редутов. «Под сильными пушечными выстрелами находился при исправлении моста через большой овраг, разрушенного неприятелем», — так начиналась боевая биография Траугута.

Этот боевой опыт, это воспитание спокойствия и выдержки в гуще боя пригодятся впоследствии командиру повстанцев. Но достается этот опыт дорогой моральной ценой, он приобретен на службе под командованием душителя Польши фельдмаршала Паскевича. В августе 1849 года Паскевич торжественно рапортует Николаю I: «Венгрия у ног вашего императорского величества».

Венгерская кампания была завершена, и вновь потянулись месяцы гарнизонной службы в Желехове, которую разнообразило лишь преподавание для нижних чинов в школе 1-й саперной бригады. Подпоручик Траугут пользуется доверием начальства и сослуживцев, его избирают батальонным казначеем. В 1852 году в жизни Траугута происходит большое событие: он женится на дочери варшавского ювелира Анне Пи-кель. Спустя год появляется на свет первая дочь, получившая имя в честь матери. Молодой семье помогает в домашних заботах бабушка Юстина, перебравшаяся в Желехов.

Нам уже приходилось упоминать о том, что Ромуальд Траугут был верующим католиком. Воспитанную в нем еще в детстве религиозность он сохранял до конца своих дней. Но Траугут не был фанатиком, веские доказательства тому он даст на посту главы восстания, но уже теперь он засвидетельствовал отсутствие узкой католической нетерпимости: жена Ромуальда Анна происходила из протестантской семьи.

Тихое семейное счастье недолго было уделом Траугута. Началась Восточная война. В конце 1853 года батальон выступил на театр военных действий в Дунайские княжества, а уже в марте 1854 года поручик Траугут возводит под огнем турок позиции

батарей и переправы на Дунае, затем участвует в неудачной осаде Силистрии и отступлении армии из Дунайских княжеств.

Восточная война вскоре стала Крымской войной. Высадка англо-французских войск переместила основной театр войны в Крым. Началась прославленная оборона Севастополя. В апреле 1855 года 3-й саперный батальон прибывает в Севастополь.

Нет необходимости описывать подробно «севастопольскую страду» Ромуальда Траугута. Процитируем строки его послужного списка: «С 22 апреля но 19 июля находился в гарнизоне Севастополя, в промежутке сего времени участвовал 30-го апреля и в ночь с 30-го апреля на 1 мая при производстве работ на оборонительной линии Севастополя под огнем неприятеля, 1 мая находился под штуцерным огнем против всей оборонительной линии Севастополя, 6 мая в сильном артиллерийском и штуцерном огне неприятеля, 9 мая в усиленном бомбардировании 4-го бастиона, 10 мая и в ночь с 10 на 11 мая в сильном артиллерийском и штуцерном огне неприятеля, при отбитии неприятеля в силе 12 тысяч человек генерал-лейтенантом Хрулевым от траншей между 5-м и 6-м бастионами, с 11 на 12 мая при атаке неприятелем в значительном числе траншей между 5-м и 6-м бастионами, с 5 на 6 июня в усиленной канонаде неприятеля по всей оборонительной линии Севастополя и 6 июня в отбитии штурма г. Севастополя».

В осажденном городе боевой труд саперов не уступал по опасности и изнурительности службе пехотинцев, артиллеристов, моряков. Об этом говорит короткая цитата из той хроники обороны Севастополя, которую создал участник Крымской войны, артиллерийский офицер, находившийся весной 1855 года на 4-м бастионе. В этой художественной хронике, героем которой была правда, мы находим такие строки:

«—Что ты был когда-нибудь в схватке?..

— Нет, ни разу... у нас две тысячи человек из полка выбыло, все на работах; и я ранен тоже на работе» (Л. Н. Толстой,' Севастополь в августе 1855 года).

К Ромуальду Траугуту судьба была благосклонна: находясь на опаснейших участках севастопольских укреплений, он остался невредим.

Историк Н. В. Берг, беседовавший со многими тогдашними сослуживцами Траугута, описывал не только его неизменное спокойствие и замкнутость. Под его пером эти черты характера Траугута приобретали неожиданное политическое звучание. В то время, по его словам, когда «другие поляки (которыми был переполнен штаб Южной армии и войск в Крыму) при каждом успехе нашего оружия не выдерживали характера: бесцеремонно забивались в свои палатки и сидели там насупясь, вследствие чего их называли «термометрами наших и французских побед», Трау-гут был тогда неизменно один и тот же: невозмутимый, замкнутый в себе, неулыбавшийся, нехмурив-шийся, не выражавший ни одним жестом никакой мысли. Он спокойно ходил по лагерю штаба вместе с офицерами русского происхождения...»

Поражения царизма желали не только поляки, но и передовые русские люди. Не чужда эта мысль была, несмотря на кажущееся безразличие, и Ромуальду Траугуту. В одном из немногих сохранившихся от того времени его писем другу еще в самом начале войны он писал в весьма прозрачной аллегорической форме: «Правда, над нашим ясным горизонтом собирается зловещая туча, но когда погода бывает приятнее и радостнее как не после грозы?»

В июле'1855 года Траугут был переведен в главное дежурство (штаб) Южной армии (именно это время и описывает в приведенной выше цитате Берг). Здесь ему была поручена должность армейского казначея, а через некоторое время должность старшего адъютанта. Эта должность была сохранена за ним и тогда, когда после окончания войны произошло объединение Южной и Крымской армий.