Да, она знала. Руководить ее мужем было невозможно. Просто они нашли с Эриком общий язык, который впоследствии перерос в крепкую, основанную на взаимном уважении, дружбу, буквально с первых минут, стоило Шорму переступить порог их дома. Она тогда была счастлива. Конечно, не всякой женщине везет в том, чтобы ее мужа приняли в семью настолько хорошо. И Шорм всегда поддерживал Эрика… Даже тогда он принял его сторону, хоть внешне этого и не показывал, чтобы не расстраивать ее. Но Кайла отлично все понимала, видела, несмотря на то состояние, в котором она находилась, и это бесило ее, заставляло ненавидеть Эрика еще сильнее. Она так никогда и не смогла себе признаться в том, что то, что Шорм продолжал верить в Эрика несмотря ни на что, одновременно давало ей возможность с чистой совестью предаваться своей ненависти, не заботясь о чувствах брата. Ведь у него был Шорм, который поддерживал его… а она осталась одна, Кевин предпочел переживать свое горе один, уехав в свое родовое имение.

Боль в груди разрослась еще сильнее от предательства любимого человека, заставляя ее сгибаться под этой ношей. Молнии над головой еще сильнее загрохотали, откликаясь на ее внутреннее состояние

— Ты заигралась… и перешла все допустимые границы, — снова принимая холодный тон, равнодушно продолжал он бархатным голосом, но гнев, владевший Кайлой, не давал ей возможности понять на грани какой бездны она находится, подходя все ближе и ближе, почти переступая через него, — А за это придется за это отвечать.

— Конечно, конечно я отвечу, — гримаса исказила ее лицо, — но только после того, как ты ответишь на мой вопрос. С каких это пор ты стал баловаться тем, за что убил нашего отца? — чуть склонив голову вбок, Кайла встретилась глазами с Сандрой. — Ты ведь хотела узнать, за что я так сильно ненавижу брата, Сандра! Вот она, правда. А он тебе не рассказал?

— Хватит! — гневное рычание сорвалось прежде, чем он смог снова взять себя в руки.

Молнии еще яростнее засверкали, разрезая пространство и нагнетая ситуацию. Рядом стояли Джордан и Грегори, готовые в любой момент помочь, если потребуется их вмешательство.

— Ответь мне, Эрик! Не ты ли говорил, что темные — зло нашего мира и несут нам одни только разрушения и гибель. Только лишь потому, что хотят открыть туннели! И вот я узнаю о том, что ты сам открываешь их. И мало того, что открываешь, так еще и впускаешь в наш мир жителей других планет! Ты, который всегда утверждал, что контролировать этот процесс невозможно и радел за то, что темных нужно уничтожать из-за их фанатичных желаний, представляющих для нас слишком большую опасность! Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Сандра слушала, боясь пошевелиться, чтобы случайно не вызвать у Кайлы очередной срыв, который мог бы стать здесь для некоторых возможно последним. Молнии пугали ее своими резкими ломаными линиями, уходящими далеко вперед от своей хозяйки, увеличиваясь в масштабах. Сейчас это были не те электрические побеги, что ластились к ней, когда Эрик показывал ей крохи своих возможностей, как она теперь понимала. Грозные, яростные и столь же опасные в своем неожиданном нападении.

— Ты слишком многое взяла на себя… — небрежный взмах руки и молнии буквально сжираясь, стеной сворачивались, уходя в сторону Кайлы, где окончательно исчезли, оставляя после себя только напряжение, витающее в воздухе. Стало необычайно тихо после того, как замолкло последнее потрескивание возмущающейся молнии, что была отброшена в небытие, — на этот раз. Все эти годы я терпел твою ненависть и злобу, принимал выпады в свой адрес, и признавал за тобой это право. Но насчет Сандры… я ведь тебя предупреждал, — укоризненно покачал он головой, со злостью смотря на нее, после чего последовала проникновенная речь, заставляющая леденеть душу. — И ладно бы, угрожала мне, но пугать мою Избранную, а тем более подвергать ее жизнь опасности не смеет никто. Ты ведь знаешь, какое наказание следует за то, что ты сделала.

Смерть! Негласное право серафиона — отомстить за свою Избранную, и неважно, был ли ей причинен какой-либо вред или его удалось избежать. А Эрик сейчас был в своем праве, и Кайла, застывшая с широко распахнутыми глазами, как никто лучше это понимала.

— Ты отлично знаешь, что я не собиралась причинять ей вред!

— Правда? Я стал свидетелем другому.

— Ты спас бы ее в любом случае! Чертов туннель! Я знала, что ты там, знала, что ты видел все, что происходило у нас, и поняла, что ты приказал ей увести меня! — и, подойдя, прошипела у самого его лица. — В отличие от тебя она не научилась еще врать.

— В отличие от меня, — в тон ей, выделяя каждое слово, отрезал Эрик, склоняясь над ней, — она не может защитить себя. И она беременна. Вот только тебя это не остановило в твоем безумстве. Даже сомнения не проскользнуло!

Невольно отступив от него, исходящего ледяной яростью, запоздалое осознание того, что натворила, все же проскользнуло на лице Кайлы.

— С ней бы ничего не случилось… — без прежнего яростного запала озвучила она свои мысли, неуверенная в их правдивости.

В душе шевельнулась тревога. В голове вставали картинки того, как она загоняла Сандру в угол, не оставляя шанса для оправданий.

— Ты уверена? — Эрик едва сдерживался, голос стал еще протяжнее, глубже, как перед грозовой бурей. — А что было бы, если бы меня не оказалось рядом? Если бы я в тот момент находился внутри туннеля?

Взгляд ее перебежал с него на Сандру и обратно. Безумная в своей ярости, одержимая, она не могла контролировать свои поступки в тот момент. Вот только для Эрика это не аргумент… как и для нее самой. Как далеко она могла зайти в своем неконтролируемом запале гнева, прежде чем дошло бы до границы той дозволенности, которую она себе позволила?

— Ну же, отвечай. Или о таком варианте исхода событий ты не подумала? — он все ближе подкрадывался, загоняя ее в угол, как до этого делала она с Сандрой.

— Этого бы не произошло, если бы вам не взбрело в головы открыть туннель! — слабо отбивалась Кайла от крайне жестоких обвинений, тем противнее было, что они правдивы и заслуженны ею. — Ты же знаешь, что я не думала ее убивать.

— Знаю, — равнодушно рассматривая ее, согласился мужчина, прежде чем нанести последний удар, — и только поэтому я тебя всего лишь изгоняю.

Тело непроизвольно дрогнуло, перехваченное спазмом горло не давало дышать, лишая воздуха, оставляя ее до ужаса уязвимой. Зрачки непроизвольно еще сильнее сузились, показывая, насколько сильно ее ошарашило его решение.

— Что? — сиплый полузадушенный хрип сорвался, зарождаясь в глубине непослушного горла.

Никогда и никто из серафионов еще не изгонялся с земли, на которой он родился, исключением были супружеские пары, в которых один переходил в клан другого. Но без защиты земли не оставался никто. Слишком страшно было о таком даже подумать.

— Ты съедешь из особняка, Кайла, в ближайшее же время. Не беспокойся, клан Селены примет тебя, я с ней договорюсь, но Слэр останется здесь. Я не собираюсь лишать его из-за тебя земли, которой он с рождения принадлежит, — Эрик смотрел на сестру, отмечая ее волнение, страхи и отчаяние, но решения своего менять не собирался. — Моя Избранная не будет жить в доме, в котором ей угрожает хотя бы малейшая опасность со стороны его членов, — с этими словами он развернулся, подхватил руку Сандры, и потянул девушку к лестнице, ведущей на тропинку к дому.

Там их молча ждали, стоя на ступеньках, Грегори и Джордан, невольно ставшие свидетелями семейной драмы. На лице каждого было написано сочувствие к Кайле, но никто из них не собирался ей помогать. Каждый кузнец если не собственного счастья, то хотя бы своей совести. Кайла позволила себе то, чего ни один серафион никому и никогда прощать не будет. Просто не сможет.

— Ты не можешь так поступить!

Небо загремело над ними, вторя отчаянию женщины. Даже Сандра, по сути не готовая к всепрощению после того, как чуть было не стала жертвой застарелых ран Кайлы, так и не заживших в силу степени своей глубины и тяжести, почувствовала, как сжалось сердце.