Немедленно кинувшись к столику, я открыла указанный ящик. Внутри действительно лежала кассета VHS, черная, без футляра и без наклеек. В самой этой анонимности уже чудилось что-то недоброе.

Неясно почему, но воры оставили всю электронику, которой напичкана квартира. Мой развлекательный центр — музыкальная система, плазменная панель и DVD-плейер — остались в неприкосновенности. Трясущимися руками я вставила видеопленку в магнитофон и включила телевизор, думая увидеть мертвое тело Рам Дулари, плавающее в ванне. Но меня ожидало нечто совсем иное. На экране действительно появилась ванна, только плавала в ней я сама, причем совершенно голая.

Это была двадцатиминутная запись: Шабнам Саксена отмокает в водичке, балуется с душевой насадкой, сдувает со своего тела мягкую пену — в общем, ведет себя как нормальная девушка, уверенная, что за ней никто не наблюдает.

При мысли о существовании подобной кассеты я содрогнулась. Еше ужаснее было осознавать: все снято в моем собственном доме.

Я открыла дверь ванной и заглянула внутрь. Трупов там не оказалось. Зловещую тишину нарушало лишь размеренное тиканье воды, капающей из крана. Утопленные в потолок светильники на первый взгляд казались одинаковыми, но, присмотревшись, я различила посередине, прямо над ванной, жидкое мерцание объектива скрытой камеры.

Вернувшись в спальню, я еще раз изучила записку, и вдруг меня осенило. Это же почерк Бхолы — слегка измененный, но я не могла не узнать его наклонное «ц».

Теперь мне все стало ясно. Мнимый кузен установил скрытые камеры в спальне и в ванной, после чего месяцами снимал меня и сделал бог знает сколько записей. Затем воспользовался моим отсутствием, чтобы обчистить дом, представив случившееся как дело рук взломщиков, а теперь угрожает обнародовать пленки.

Человек, называвший меня сестрой, оказался мерзким шантажистом. И он отлично знал, куда бить. Судите сами, в каком затруднительном положении я оказалась. В чем секрет притягательности сексбомбы? Никакого секса в открытую. Женщина в полупрозрачном белье возбуждает сильнее, нежели голая. Как только щекочущие намеки скатываются до откровенной порнухи, тайне конец. Индийская киноиндустрия целиком держится на идее невинных щекочущих намеков. Тут на секунду мелькнет ложбинка между грудей, там на мгновение обнажится бедро, не более того. Актрисы Болливуда — это соблазнительный огонек внутри и внешнее абсолютное целомудрие.

Стоит этим кассетам разойтись по рукам, и моя репутация будет безвозвратно загублена, вся моя карьера пойдет псу под хвост. А значит, обращаться в полицию нельзя.

Я позвонила Бхоле, но услышала только записанное сообщение: «Номер, который вы набираете, не существует». Наверное, мнимый родственник уже обзавелся новым мобильником. А то и вовсе покинул Индию.

Как же я могла так ошибиться, пригреть на груди коварную змею? Впрочем, не стоит плакать над пролитым молоком. Однажды Учитель сказал: «Никогда не поддавайтесь угрызениям совести, тотчас же скажите себе: сожаление лишь добавит к первому проявлению глупости второе».

Сейчас меня занимает лишь один вопрос. Что этот Бхола сделал с бедной Рам Дулари?

12 марта

Вот уже четверо суток минуло с тех пор, как Рам Дулари похищена. Полагаю, она мертва. Сердцем чувствую. Бхола прикончил ее, разрубил на кусочки, погрузил их в мешок и, привязав для тяжести камень, утопил в океане, где она и покоится вместе с рыбами.

Спросите любого полицейского, и вам ответят: существует определенный промежуток времени, после которого шансы обнаружить пропавшего человека живым резко идут на убыль. Мне искренне жаль родителей, продолжающих надеяться на возвращение похищенного ребенка месяцами, а то и годами.

Жить — означает смиряться с потерями, чтобы двигаться дальше. Так я и поступлю.

Рам Дулари, покойся с миром. Бхола, чтоб тебе сгнить в аду. И поскорее.

13 марта

Сегодня мне повстречался Лутра, кинопродюсер по прозвищу Буфера, более известный в Болливуде как некоронованный король мягкого порно. Тучный такой, тяжелый мужчина, и говорит всегда с присвистом, однако же ухитрился выпустить четыре хита подряд.

— Итак, Шабнам, начинаем съемки пятнадцатого апреля? — спросил он одышливым голосом.

— Погодите, какие съемки?

— Съемки моего фильма, «Секси № 1».

— Господин Лутра, я же полгода назад ясно сказала вам, что не могу. Меня не устроили все эти сцены с купанием и поцелуями.

— Да, но ведь вы передумали. Я уже выплатил пятьдесят лакхов аванса. Причем наличными.

— Пятьдесят лакхов аванса?

— Да. Бхола, ваш помощник, еще в прошлом месяце подтвердил, что вы согласны. Вроде бы вам срочно потребовались деньги, так он сказал. Мы даже назначили даты, в апреле и в мае. Через месяц фильм запускается в производство. Я велю Джатин связаться с вами по поводу костюмов. Они слегка откровенные, но вы же понимаете, сценарий требует некоторых вольностей. Поверьте на слово, каждая сцена с вашим участием будет снята на высшем уровне.

У меня зазвенело в ушах. Значит, Бхола взял от моего имени пять миллионов? Да еще втянул в историю с грязной и второсортной картиной?

— Простите, здесь какая-то ошибка. Я никогда не просила помощника говорить о своем согласии на съемки. И потом, такими вопросами занимается Ракеш-джи, а не Бхола.

— А как же контракт, Шабнам? Не будь его, я бы не выдал аванса.

— Вы о чем?

— Вот, посмотрите.

Лутра открыл дипломат и подал мне отпечатанный документ. Это был мой стандартный контракт, но без неизменной оговорки об отказе раздеваться перед камерой. В самом низу стояла подпись и дата — семнадцатое февраля. День, когда я улетела в Австралию.

Пришлось присмотреться внимательнее. Подпись выглядела как настоящая, хотя я точно знала, что никогда… И тут до меня дошло. Должно быть, Бхола заставил Рам Дулари пойти на подлог. Она прекрасно копировала мой автограф, так почему бы не подделать подпись на документе?

— Послушайте, мистер Лутра, ничто на свете не заставит меня сниматься в вашем фильме, — твердо сказала я.

Продюсер побагровел от злости.

— Это нарушение контракта! Я в суд подам! — взвизгнул он.

— Предлагаю разойтись по-хорошему. Я возвращаю деньги, а вы порвете контракт. И в знак моей доброй воли готова бесплатно сняться у вас в какой-нибудь двухминутной сцене.

Лутра задумался.

— Согласен. Но с уговором: деньги вернете завтра. Все пятьдесят пети.[204] Наличными.

— Обещаю. Завтра первым же делом отправлюсь в банк.

Я с облегчением вздохнула, отделавшись от этого контракта. Не ожидала, что Буфера так легко даст себя уговорить. С другой стороны, он всегда найдет кучу желающих играть роли в чхоте-капде, то есть в очень легких одеждах (этот эвфемизм используется для обозначения наготы в не запрещенных цензурой рамках) и за одну десятую часть моего гонорара. Киноиндустрия просто кишит юными девицами, готовыми в любую минуту обнажиться. Такие нацепят любую предложенную костюмером одежду, исполнят у шеста зажигательный танец, что посрамил бы стрип-клубы в Лас-Вегасе, и даже станут бегать на карачках в нижнем белье телесного цвета.

14 марта

Управляющий банка, прилично одетый джентльмен, принял меня заметно прохладнее, чем бывало прежде. Когда же я попросила выдать со счета полсотни лакхов наличными, он с ледяной улыбкой ответил, что не вправе пойти на подобное превышение кредита.

— Превышение? При чем здесь кредит? У меня достаточно денег.

— Кажется, вы забыли, Шабнам-джи, как пришли сюда шестнадцатого февраля и сняли со счета все до последнего пенни, даже наличные со срочного вклада. Сказали, что переводите свои деньги в другой банк.

— Но… но я не могла этого сделать. Я уже несколько месяцев у вас не появлялась.

— Вы были здесь лично со своим помощником, господином по имени Бхола Шривастава. Разве не помните? Мы сидели в этом самом кабинете, и я объяснял, какой процент вы теряете, расторгая договор по срочному вкладу. Вы подписали все нужные бумаги, забрали наличные, потом зашли в хранилище и взяли остальное.