Кстати, я обратил внимание, что местные жители отчего-то предпочитают все делать на улице. Мне довелось увидеть парикмахерские под открытым небом, где посетителей намыливали и брили прямо у всех на глазах, а также швейные мастерские, состоящие из одного портняжки; тот сидел на тротуаре и вовсю строчил на машинке. Было даже двое мужчин, которые занимались на обочине гигиеническими процедурами — сам видел, как старик в грязной одежде ковырялся у кого-то в ухе длинной острой штуковиной. У меня аж в ушах засвербело.

Один человек продавал с тележки DVD-диски. Мне сказочно повезло: я купил у него «Человека-Паука-3», «Бэтмена-4» и «Роки-5», в пересчете на наши деньги по пятьдесят центов за штуку!

И вот я дошел до шумного овощного рынка, где женщины, сидя на грубых подстилках из мешковины в окружении гор из томатов и лука, лимонов и дамских пальчиков, кричали наперебой: «Помидоры по двадцать рупий кило!.. Лимоны — две штуки за пятерку!.. Лучшая картошка!» И взвешивали товар на погнутых медных весах с чугунными килограммовыми гирями, а деньги прятали под своими подстилками.

Внезапно что-то хлестнуло меня по лицу. Повернувшись, я увидел перед собой все ту же злополучную корову, грозно сверкающую глазами. И, не дав ей опомниться, задал стрекача. Через десять минут я уже был в районе железнодорожного вокзала «Нью-Дели».

Тут царила совершенно иная жизнь. Нищета местных жителей поразила меня, словно удар молотком по голове. Целые семьи лежали на тротуаре в самодельных палатках из пластиковых пакетов. У некоторых не было даже этого. Какой-то мужчина растянулся посреди дороги, точно пьяница возле бара. А другой, весь покрытый коростой из грязи, сидел в чем мать родила и расчесывал грудь ногтями.

Ко мне подошла изнуренная, тощая, как обмылок после большой постирушки, женщина в зеленом сари с желтой блузкой. Ее спутанные, всклокоченные волосы были словно расчесаны миксером. За ней шел мальчонка с огромными пустыми глазами, настоящая кожа да кости. Его, наверное, целый год не кормили. Женщина не сказала ни слова, только, сложив ладони, прикоснулась к своему животу, а затем к губам. Этого мне вполне хватило. Я поскорее вытащил бумажник и протянул ей пятьсот рупий.

И в ту же секунду был окружен целой армией нищих. Они наступали на меня, как те ходячие трупы из «Ночи зомби». Там были беспалые и безглазые, безногие на досках с колесиками или передвигавшиеся при помощи рук. Подобно торговкам с рынка, похваляющимся сочными апельсинами или яблоками, эти люди выставляли напоказ свои зияющие раны, гнойные болячки, изувеченные конечности, горбатые спины и потрясали передо мной пустыми оловянными чашами, такими же помятыми, как они сами. Я не выдержал — убежал обратно в гостиницу, заперся в номере и рухнул лицом в подушку.

Всего за три дня Дели разбил мне сердце, взорвал кишечник и заморочил голову.

В понедельник я навестил частного сыщика. Тот выглядел по-старому, только на этот раз чистил свою трубку. Коробки с пола куда-то делись, и в комнате было пусто, словно в церкви п начале рабочей недели.

— Как и обещал, я нашел девушку, которая посылала вам фотографии, — сообщил мистер Гупта, едва я успел присесть.

— Кто она? — вскинулся я.

— Вы не поверите. Письма писала сама Шабнам Саксена.

— Актриса?

— Вот именно.

— Как вы узнали? Это точно?

— Разве вы не заметили, что фальшивая фамилия тоже начинается на букву «С»?

— Чтоб мне провалиться! Нет, не заметил.

— Зато бывалому сыщику вроде меня сразу все стало ясно. Но дабы лишний раз удостовериться, я провел небольшую сравнительную экспертизу и убедился, что это, без сомнения, почерк Саксены.

— Где же вы раздобыли образец для сравнения?

Мистер Гупта рассмеялся:

— Мы, индийцы, очень прогрессивная нация. Ваши люди из ЦРУ до сих пор не могут найти наши атомные бомбы. И у нас очень мощные базы данных, где в том числе содержатся образцы почерка любого индийца, умеющего читать и писать. Уверяю вас, мистер Ларри, автор писем — Шабнам Саксена.

— Почему же она меня не встретила в аэропорту?

— О, это уже другой вопрос. Полагаю, вы и сами можете на него ответить.

— Но…

— Я знаю, о чем вы думаете. Удивляетесь, для чего знаменитой актрисе заводить дружбу с обычным американцем. Я прав?

— Ага. Для чего?

— Любовь не ведает преград, мистер Ларри. Вы все поймете, когда узнаете историю ее жизни. По происхождению Шабнам провинциалка, родилась и выросла в Азамгархе, маленьком городке на севере Индии, известном своими гангстерами, и воспитание получила сугубо буржуазное. Отец — банковский служащий, мать — учительница в начальной школе. Из трех сестер она была средней — и самой красивой. Родители вечно сетовали на судьбу, взвалившую на их плечи обузу в виде трех дочерей, которых попробуй-ка выдай замуж. Женихам ведь приданое подавай, а где достать столько денег? Доучившись до двенадцатого класса в местном колледже для девочек, Шабнам поступила в университет Лакхнау.

По возвращении в Азамгарх с дипломом бакалавра философии в кармане она увидела всю грязь и убогость родного городишки. Родители мечтали сбыть ее с рук, но к дочери сватались, похоже, только местные мафиози. Один особенно свирепый гангстер, гастролировавший между Азамгархом и Дубаи, начал выказывать девушке недвусмысленные знаки расположения; когда же она отказала, семья стала получать письма с угрозами. Шабнам поняла: остаться в городе значило рано или поздно сделаться гангстерской подстилкой, в лучшем случае женой. Поэтому однажды темной ночью она взяла из отцовского кошелька денег и сбежала в Мумбаи, чтобы попытать счастья и мире киноиндустрии.

Какое-то время ей приходилось туго, но в конце концов она вытащила счастливый билет, познакомившись с продюсером по имени Дипак Хирани. Теперь, когда Шабнам добилась всего, о чем только могла мечтать, она не любит вспоминать о своих корнях. Родители от нее отказались. Так и живет одна-одинешенька на личной квартире в Мумбаи. Что же отсюда следует?

— Что?

— Шабнам отчаянно жаждет любви. Л-Ю-Б-В-И. Вот почему она вам написала. Потому что нуждается в вашей дружбе.

— Так она же, наверное, неприлично богата. К чему было брать мои деньги?

— Чтобы вас испытать. Узнав, что дружите со знаменитой актрисой, вы стали бы относиться к ней как местные мужланы, то есть с обычной похотью. А Шабнам желала получить вашу любовь и уважение, мистер Ларри.

— Ага, — кинул я. — Кажется, начинаю вникать.

— И потом, откуда вы знаете: может, она таким образом пытается сказать вам нечто важное? Вдруг у нее неприятности? Например, с очередным поклонником-мафиози. Вот и пришлось Шабнам прикрыться чужим именем. На самом деле это крик о помощи.

— Лопни моя селезенка, пожалуй, вы правы! Значит, я сам должен с ней связаться?

— Почему бы нет? Шабнам только этого и ждет. Скажите-ка, у вас есть мобильник?

— Нет, я еще не купил.

— Непременно купите. Специально ради вас я сумел раздобыть номер Саксены. Причем самый личный, тот, который она никому не дает. — Сыщик понизил голос до шепота. — Многие пойдут на убийство, лишь бы его заполучить.

— Правда?

— Да. Эта дополнительная услуга обойдется вам еще в две с половиной тысячи рупий. Итого пять. Если согласны, платите сразу за все.

Я размышлял не дольше минуты — и понял, что хочу иметь этот номер, поэтому отстегнул необходимые пять штук. Частный детектив пересчитал деньги, спрятал их в карман и достал клочок бумаги.

— Записывайте. Девять- восемь- три- три- три- восемь- один- два- три- четыре. Успели? Пользуйтесь им с осмотрительностью.

— А можно, я позвоню из ОПП?

— Звоните, только вы ее не застанете. По моим сведениям, Шабнам сейчас на съемках в Кейптауне и мобильник включит уже по возвращении в Индию. Лучше вам попытать удачи где-нибудь через неделю, — ответил сыщик и переплел пальцы рук. — Это все?

— Ага. Спасибо за помощь, — сказал я, поднимаясь из-за стола.