В. Песня "Моя любовь" написана для Линды?

— Да.

В. В песне "Пусть будет так" ("Let it Be") Мама Мэри — это дева Мария?

— Нет. Мою мать звали Мэри. Возможно, это про нее.

В. Герои ваших песен "Мишель", "Элеонор Ригби", "Дядя Альберт" — реальные люди?

— Дядя Альберт имел прототипом моего дядю, который цитировал библию каждому встречному, когда был выпивши. Мишель — просто имя, так же как и Элеонор Ригби. Мы изощрялись в придумывании имен.

В. В песнях "Мишель" и "Выпей за меня" есть французские слова…

— Да, есть. Что-то вроде фона, аккомпанемента.

В. Почему именно французские слова в "Мишель"?

— Просто захотелось несколько строк написать по-французски. У меня есть друг, жена которого говорит по-французски. Однажды в компании я попросил ее написать несколько французских фраз. И эти слова хорошо подошли к песне. Мне казалось, что в ней должны звучать именно французские слова (подражание Шарлю Азнавуру). В действительности же я не говорю по-французски.

В. Лучше песней альбома "Маккартни" была "Может быть, я поражен" ("Maybe I'm Amazed"). Когда вы почувствовали, что эта вещь будет хорошо встречена?

— Здесь мы часто ломаем голову. У нас немного "напуганная" группа, которая никак не может угадать, какая запись будет лучшей. Да, мы думали, что эта песня станет хитом, но побоялись выпустить ее отдельной сорокапяткой. То же самое было и с "Дядей Альбертом". Отдельный сингл мы выпустили только в Америке, и там он имел большой успех. То же самое могло быть и в Англии, но по каким-то причинам мы не стали выпускать тут сингл.

В. Песня "Отдайте Ирландию ирландцам" — ваша первая песня за 8 лет, не поступившая в продажу ни в Англии, ни в Америке.

— Раньше я всегда думал: "О боже, опять эти вопли Джона, политические песни. Теперь я понял, что он глубоко чувствует это. Я ненавидел политику Никсона, деспотизм в Ирландии, деспотизм повсюду. Я считал, что наше поколение просто должно ненавидеть насилие и иметь желание бороться с ним. Но до тех пор, пока в Ирландии не высадились английские парашютисты и не убили нескольких человек (Кента Стейта, в частности), все оставалось на грани взрыва, и я был безучастен ко всему. Я считал, что все равно подобные песни не пойдут в продажу, никому они не нужны. Потом я все же спел ее и песня заняла первые места в хит-парадах Ирландии и, что довольно-таки странно, Испании. Мне кажется, что и Франко понял ее.

Затем была вторая и до сегодняшнего дня единственная песня, дошедшая до первого места в списках — "У Мэри был ягненок".

В. Как вы думаете, не было ли это началом отношения к музыке типа "и так сойдет".

— Возможно. Я делаю вещи, которые нет необходимости доводить до конца с особой тщательностью… Теперь у меня трое детей, и когда я играю дома на пианино, то моими слушателями бывают дети. Я нашел детские стишки и написал к ним простенькую мелодию. Мне казалось, что такая запись будет интересна тем слушателям, кто догадывается что слышит детские стихи. Тогда я думал, что все сделано серьезно и красиво, но все же не надо было ее записывать.

В. Песня "Хай-Хай-Хай" вернула ваше имя на первое место в списках хитов. В Англии она шла под названием "Луна над морем", потому что первым именем была запрещена Би-Би-Си.

— Думаю, что "Хай-Хай-Хай" может быть понята и как самая обыкновенная песня и как самая вульгарная. Она не могла быть песней наркомана, так как я отошел от наркотиков. Но в ней сразу же усмотрели намек на наркотики. Потом взялись за строчку "Ложись в постель и готовься быть моим полигоном". Самым глупым было то, что наша издательская компания "Северные песни", возглавляемая Лью грейдом, сделала ошибку в тексте и разослала его по радиостанциям в таком виде: "Будь готовой для моей пушки", хуже некуда. Ведь "будь моим полигоном", было написано в смысле "остерегайся". Ни о чем вульгарном я и не думал. Потом вдруг вокруг этого поднялась ужасная шумиха. Пресса раздула значение этих слов до абсурда.

В. Это было где-то в Штатах?

— Да. И самое смешное то, что нам эта шумиха сделала большую рекламу. Можно сказать "Вот это запрещено!", а публике такое нравится. Объявляешь: "Следующая песня была запрещена" и слышишь рев толпы. Каждый человек в душе хоть немного против всяких запрещений, против цензуры. Но наша группа специально таких вещей не делает.

В. После беседы с Джорджем Мартином у меня создалось впечатление, что вы очень легко написали основную тему к фильму "Живи и дай умереть" ("Life and let Die"). Это так?

— Да. Я попросил Джорджа прийти ко мне домой и мы несколько часов сидели за пианино, сочиняли, аранжировали. Потом мы пошли в студию и за пару дней сделали запись. Работалось хорошо, легко. Музыка подошла к фильму.

В. Определенно, это была лучшая ваша работа за последние пять лет?

— Да, это так.

В. Из-за Джорджа?

— Из-за Бонда. Я знал, что смогу сделать маленький музыкальный номер для фильма о Джеймсе Бонде.

В. С тенью Ширли Бесси в их воображении?

— Конечно. Вы следите за чем-то, и это что-то держит вас в рамках фильма.

— Песня "Хеллен Уилс" более популярна в Америке, чем в Англии. Почему?

— По-моему, единственная причина — иностранное исполнение. Для нас, англичан, характерна склонность к американским исполнителям. (например, в Англии популярен Кэссиди, "Осмондз" и даже Элвис Пресли).

В. Когда в 1972 году вы вместе с "Крыльями" возобновили концертные выступления, вы волновались?

— Да, очень волновались. Главное, мне не хотелось встречаться с мучительными пятью рядами журналистов с маленькими блокнотиками, людьми все видящими и утверждающими: "О, он уже не так хорош, как раньше". Поэтому мы отправились в турне по университетам. Это принесло мне меньше волнений, потому что не было особенно крупных мероприятий. После окончания этого турне я почувствовал, что можно сделать турне по Европе. Я должен был играть с группой, о которой знал не так много вещей. Мы решили не играть битловские песни (хотя это было бы шикарно). А в то время у меня не было еще таких песен, как "Моя любовь". Я чувствовал, что большинство людей ждет битловских песен, поэтому я очень волновался. Но к концу турне по Европе я почувствовал себя отлично.

В. Название и идея альбома "Группа в бегстве" ("Band On the Run") относится к ансамблю "Крылья"?

— К нашей группе. Я думаю об этом с тех пор, как вчера ты сказал мне об этом. Я, по правде сказать, не знаю, как ответить на этот вопрос. Просто хорошее сочетание слов. По-настоящему я не анализировал. Надо вспомнить, что я имел в виду тогда…

Я начал со строки "Если бы когда-нибудь я выбрался отсюда". Мне вспомнились слова Джорджа на одном выступлении в "Эппл". Он сказал тогда, что мы, в некотором смысле, заключенные. "Если мы когда-нибудь выберемся отсюда" — чисто тюремное выражение. Я подумал, что оно может стать отличным началом альбома. Я вообще мог бы не записывать эти слова. "Группа в бегстве" — спасение, свобода, преступники… Назвал так и все.

В. Большинство людей на конверте альбома, например, Мишель Паркинсон (Би-Би-Си называет его автором и хозяином шоу) неизвестны в Америке. Какова была идея фотографии на конверте?

— Как обычно, вчетвером мы отдыхали и думали, как будем делать конверт альбома. И решили: поймаем в луче света прожектором группу людей во время бегства из тюрьмы. Сначала думали использовать артистов, но потом отказались, потому что выглядело бы все это нереально. Решили пригласить разных людей, которые являются "личностями" в своих профессиях.