— Что это вы тут болтаетесь? — грозно спросил он.

— Конвой приказал нам вернуться, — ответил один из них. — Сейчас никого не выпускают.

— В пометную канаву?

— Да, сэр.

Шишак вознегодовал и вышел. Возле выхода стояли часовые и переговаривались с конвойными.

— Боюсь, сэр, я сейчас не могу позволить вам выйти, — сказал Бартсия. — В канаве арестованный, но он скоро вернется.

— Я тоже скоро вернусь, — сказал Шишак. — А ну, прочь с дороги, понятно? — Он оттолкнул Бартсию в сторону и прыгнул в канаву.

Небо нависло еще ниже. Блэкавар примостился в самом конце, под нависшим цветком бутня. По незажившим шрамам ползали мухи, но он, кажется, не обращал на них внимания. Шишак подошел и пристроился рядом.

— Слушай, Блэкавар, — заговорил он. — Клянусь Фритом и Черным Кроликом, я не вру. Я враг Эфрафы. Но об этом знаешь только ты да несколько крольчих. Сегодня вечером я собираюсь бежать и хочу взять тебя с собой. Пока тебе ничего делать не надо. Жди, когда я приду. Просто жди и готовься.

Не дожидаясь ответа, Шишак отошел в сторону, словно нашел местечко поудобнее. Вернулся он в нору раньше Блэкавара, который явно не собирался никуда идти, раз конвой его не зовет, а тот тоже не торопился.

— Сэр, — обратился Бартсия к Шишаку, когда тот проходил мимо, — в третий раз вы оказываете непочтение к полиции Совета. Боюсь, мне придется доложить о вас, сэр.

Шишак не ответил и пошел своей дорогой. Проходя мимо поджидающих своей очереди кроликов, он сказал:

— Потерпите еще немного. Вряд ли того беднягу выведут сегодня еще раз.

Ему пришло в голову разыскать Хизентли, но, поразмыслив, он решил весь день держаться от нее подальше. Хизентли и сама знает, что делать, а чем реже их будут видеть вместе, тем лучше. Голова у него разламывалась от жары, и Шишаку захотелось лишь, чтобы его оставили в покое. Он вернулся к себе и уснул.

К вечеру тучи совсем сгустились. Все понимали, что настоящего заката сегодня не будет. Орех сидел на зеленой тропинке у берега и дрожал от страха, рисуя себе ужасные картины того, что могло случиться в Эфрафе с Шишаком.

— Он велел тебе напасть на часовых во время силфли. Так? — спрашивал он Кехаара. — И сказал, что в суматохе выведет крольчих?

— Так, скасал, но не стелал. Потом он скасал уйти и фернуться фечером. — Акцент у Кехаара от волнения стал еще резче.

— Значит, он все же готовит побег. Вопрос в том, когда они выйдут на силфли. Уже темнеет. Серебряный, что скажешь?

— Насколько я знаю эфрафцев, из-за погоды они порядков не меняют, — ответил Серебряный. — Но если ты боишься опоздать, почему бы не пойти туда прямо сейчас?

— Да потому, что они все время шныряют повсюду. Чем дольше мы там просидим, тем больше риск. Вдруг патруль нас застукает — нам уже будет не до Шишака. К тому же тогда они сообразят, что мы что-то задумали, поднимут тревогу — вот тут и конец Шишаку.

— Послушай, Орех-рах, — сказал Черничка. — Мы должны подойти к железной дороге одновременно с Шишаком, и ни секундой раньше. Собери всех, и пошли на тот берег, подождем в подлеске у лодки. А Кехаар нападет на часовых, потом прилетит и предупредит нас. — Да, это то, что нужно, — согласился Орех. — Но нам придется лететь пулей. Шишаку мы нужны не меньше, чем Кехаар.

— Ну, тебе-то «лететь» как раз не придется, — заявил Пятик. — С твоей-то ногой. Ты уж лучше оставайся в лодке и принимайся за веревку. Если же нам придется драться, за старшего будет Серебряный.

Орех задумался.

— Но ведь это очень опасно. Не могу же я отпустить вас, а сам отсиживаться в тихом месте.

— Пятик прав, — возразил Черничка. — Тебе придется остаться. Иначе вдруг ты попадешь к эфрафцам? Кроме того, веревка — тоже важное дело, и действовать тут надо с головой. Она должна оборваться вовремя — ни раньше, ни позже.

Орех согласился не сразу. Потом с неохотой признал, что друзья правы.

— Если Шишак вечером не появится, — решил он, — я сам разыщу его в Эфрафе, где бы он ни был. Фрит знает, что они могли там с ним сделать.

Когда кролики двинулись в путь по левому берегу, подул порывистый теплый ветер, зашелестела осока. Едва они добежали до деревянного мостика, послышался первый раскат грома. Странный резкий свет словно увеличил травинки и деревья, а поля за рекой показались совсем рядом. Все замерло в ожидании.

— Знаешь, Орех-рах, никогда мне еще не доводилось собираться на свидание в такой захватывающей обстановке, — сказал Колокольчик.

— Скоро она нас до того захватит, что деться будет некуда, — буркнул Серебряный. — Сейчас начнется ливень и гроза. Господи боже, заклинаю вас, только не пугайтесь грома, иначе никогда нам не видеть своих холмов. Нелегкое будет дело, — спокойно добавил он, обращаясь к Ореху. — И не слишком мне все это нравится.

Шишак проснулся оттого, что кто-то настойчиво звал его по имени.

— Тлайли! Тлайли! Проснись! Тлайли!

Это был голос Хизентли.

— Что такое? — спросил он, — В чем дело?

— Нельтильту арестовали.

Шишак вскочил на ноги.

— Когда? Давно? Почему?

— Только что. К нам пришел Вербейник и сказал, что ее ждет капитан Кервель. Я пошла следом. Возле норы Кервеля ее уже ждали двое из полиции Совета, и один сказал капитану: «Давай быстрей, мы тебя долго ждать не намерены». И увели ее. Наверняка ее повели на Совет. Что нам делать, Тлайли? Она все расскажет…

— Слушай, — перебил Шишак. — Нельзя терять ни минуты. Собери всех и приведи сюда. Меня здесь не будет, и вы сидите тихонько, пока я не вернусь. Я ненадолго. А сейчас торопись! Все зависит от этого.

Едва Хизентли скрылась в темноте коридора, как с другой стороны послышались шаги.

— Кто здесь? — Шишак тотчас же обернулся.

— Кервель, — ответил подошедший. — Хорошо, что ты проснулся. Слушай, Тлайли, кажется, у нас будет куча неприятностей. Совет арестовал Нельтильту. Когда сегодня утром я доложил о ней Вереску, то так и понял, что этим кончится. О чем бы она тогда ни болтала, из нее вытянут все как есть. А едва генерал узнает, в чем дело, явится сюда сам. Теперь слушай, мне нужно бежать на Совет. Ты с Гравилатом немедленно выставь посты. Силфли отменяется, наверх не пускать никого ни под каким видом. Поставьте двойную охрану у входов. Ты понял, это приказ?

— Гравилата ты предупредил?

— У меня не было времени его искать — гуляет где-то. Иди сам проверь часовых. Пошли кого-нибудь за Гравилатом, а еще кого-нибудь — за Блэкаваром, пусть ведет его на Совет. Всех, всех до единого поставить в охрану, и про пометную канаву смотри не забудь. Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, готовится побег. Нельтильту мы постарались арестовать безо всякого шума, но в подразделении все равно скоро поймут, что произошло. Если понадобится, можешь применить силу, понятно? Ну, мне пора.

— Понятно, — ответил Шишак. — Что ж, и я займусь делом.

Вслед за Кервелем он побежал по коридору. На посту у выхода стоял Майоран. Он посторонился, пропуская капитана, а Шишак подошел и встал сзади, глядя на тучи.

— Кервель уже предупредил тебя? — помедлив, спросил Шишак. — На силфли сегодня выйдем раньше. Из-за погоды. Приказ — начинать немедленно.

Он ждал ответа. Если Кервель успел сказать, что выход сегодня запрещен, то придется драться. Но Майоран лишь поинтересовался:

— Ты когда-нибудь слышал гром?

— Я сказал — немедленно! — рявкнул Шишак. — Спустись к Блэкавару, пусть его тоже выведут. И поторапливайся. Если мы хотим накормить подразделение до грозы, начинать выход нужно сейчас же.

Майоран убежал, а Шишак вернулся в свою нору. Хизентли зря времени не теряла. В норе, прижавшись к ней, рядком сидели три или четыре крольчихи, и еще столько же сгрудились возле Тетатиннанг. Все были тихие, перепуганные, а двое от страха почти ничего не соображали.