— Но и мы идем туда не на обед, Кехаар! — отозвался Шишак. — В этом все дело. Мы же не собираемся там любоваться кошками.

— А почему бы не съесть ее на обед?! — воскликнул Колокольчик. — Или давайте тащите кошку сюда вместо крольчихи, и займемся ее воспитанием! Тогда нашему роду ничто не грозит.

Орех с Шишаком решили забраться на ферму, когда стемнеет и все уснут. Значит, до сараев, которые стояли в полумиле от обрыва, нужно добраться засветло, чтобы никто не сбился с дороги, знакомой только Ореху. Там они хорошенько поужинают, отдохнут и, дождавшись темноты, быстрехонько добегут до фермы, до которой оттуда лапой подать. Тогда — конечно, если все же удастся справиться с кошкой — у них будет целая ночь, и можно возиться с замком, пока не появятся люди. А потом главное — не растерять в темноте ручных кроликов.

— И помните, — сказал Орех, — с ними наверняка придется добираться долго. Запаситесь терпением. Хорошо бы успеть до рассвета. Даже если мы не наткнемся на элилей, днем с такой оравой лучше не рисковать.

Когда они собрались в путь и вышли из «Улья», Пятика нигде не оказалось. Орех облегченно вздохнул. Он боялся, что Пятик все же что-нибудь скажет и испортит всем настроение. Но что было хуже, так это Плошка, огорченный тем, что остается дома. Орех попытался утешить его, сказав, что свою часть работы тот уже выполнил. Плошка, Желудь и Колокольчик проводили друзей до подножия холма, а затем долго смотрели, как те исчезают в зеленой изгороди.

В сумерках, после захода солнца, кролики добрались до сараев. Сов не было, и стояла такая ничем не нарушаемая тишина летней ночи, что из далекого леса до слуха их отчетливо доносилось прерывистое, монотонное «чанг-чанг-чанг» соловьиной трели. Две крысы, возившиеся в брюкве, встретили кроликов не слишком любезно, но в конце концов почли за лучшее унести ноги. Подкрепившись, друзья улеглись на соломе и отдыхали, пока на западе не растаял последний луч.

Кролики не знают названий звезд, но Орех наверняка не раз видел, как поднимается Капелла[17], и теперь смотрел на нее, пока она не застыла — яркая, золотая — на северо-востоке, чуть правей крыши фермы. Когда звезда достигла намеченной им точки над голой веткой, Орех поднял приятелей и повел по лугу к вязовому кольцу. На вершине холма Орех первым скользнул сквозь изгородь, и все оказались на лужайке.

Орех уже рассказал Шишаку о своем обещании Пятику, и Шишак, очень переменившийся за это время, придираться не стал.

— Если Пятик считает, что так надо, значит, надо, — ответил он. — А нам даже лучше. Ты будешь ждать нас на лужайке и, когда мы приведем ручных кроликов, выведешь нас отсюда.

Орех не сказал Шишаку, что это он сам, а не Пятик решил здесь дожидаться команду и что Пятик согласился на это лишь потому, что не сумел заставить брата бросить свою затею.

Устроившись на краю луга под упавшей зеленой веткой, Орех наблюдал, как вслед за Шишаком все двинулись к дому. Они не спешили — кролики торопиться не любят, — прыжок, шажок, остановка. Ночь стояла темная, и вскоре Орех потерял их из виду, хотя слышал каждое движение даже тогда, когда наши воришки заскакали вдоль длинной стены сарая. Он приготовился ждать.

Мечта Шишака о подвиге сбылась почти сразу. Стоило кроликам добраться до угла сарая, как навстречу им выскочила кошка, но не та, что попалась Ореху с Плошкой, а другая — рыже-черно-белая, ловкая, легкая, верткая (и потому они решили, что это не кот, а кошка), с чутко подрагивающим хвостом, — точь-в-точь такие же кошки сидят в дождливую погоду на подоконнике любого фермерского дома, а в солнечный полдень следят за двором, устроившись повыше где-нибудь на мешках или бревнах. Она выскочила из-за угла сарая и, увидев кроликов, замерла.

Ни секунды не колеблясь, спокойно Шишак скакнул в ее сторону, будто перед ними была самая обыкновенная буковая ветка на склоне холма. Но еще быстрей вперед вырвался Одуванчик, ударил кошку лапой и отскочил. Кошка увернулась, тогда Шишак налетел на нее с другой стороны и сбил, навалившись всем своим весом. Кошка царапалась и кусалась. Друзья услышали только, как взвыл Шишак — похлеще кошки, — пытаясь вцепиться в нее когтями. Потом ему удалось достать задней ногой черно-белый бок, и несколько раз он быстро-быстро ударил.

Всякий, кто знаком с кошками, знает, что решительных противников они не любят. Кошка может расцарапать пса, который решил ей понравиться. Но когда тот же пес примется гонять кошку по двору, драку затеять она не посмеет. Скорость и напор атаки Шишака ошеломили бедную фермерскую киску. Это была сильная, хорошая крысоловка, и ей просто не повезло: на этот раз противник оказался толковым бойцом, да к тому же так и рвался в драку. А стоило ей вырваться от Шишака, как она тотчас же получила от Плющика лапой по морде. Этого раненая кошка уже не вынесла и, метнувшись через двор, исчезла под оградой коровьего загона. У Шишака на задней ноге кровоточили три параллельные царапины. Кролики сгрудились вокруг него и принялись было его хвалить, но Шишак быстро заставил всех замолчать и оглядел темный двор, пытаясь понять, куда двигаться дальше.

— Пошли, — сказал он. — И побыстрее, пока собака не проснулась. Сарай, клетка — где же они?

Задний двор нашел Дубок. Орех очень беспокоился из-за двери — не окажется ли она закрытой. Но дверь стояла нараспашку, и вся пятерка легко проскользнула внутрь. В непроглядной тьме клетки не было видно, но кролики нашли ее по запаху и по звукам.

— Черничка, — быстро проговорил Шишак, — ты пришел сюда для того, чтобы открыть клетку. А вы трое сторожите дверь. Если снова появится какая-нибудь кошка, встретьте ее сами.

— Отлично, — сказал Одуванчик. — Предоставь это нам.

Шишак с Черничкой нашли вязанку соломы, взобрались на доски и сразу же услышали голос Самшита:

— Кто там? Орех-рах, это ты вернулся?

— Орех-рах прислал нас вместо себя, — ответил Черничка. — Мы пришли освободить вас. Вы пойдете с нами?

Наступила тишина, в которой слышен был лишь шорох сена. Потом раздался голос Ромашки:

— Да, выпустите нас.

Черничка нашел по запаху проволочную дверь и сел, исследуя носом крючок и деревянные рейки. Он быстро сообразил, что мягкие кожаные петли можно перегрызть. Но оказалось, что они прилегают к дереву плотно и ровно и зубами их не поддеть. Несколько раз он пробовал подцепить кожу и наконец сел в растерянности.

— Кажется, с дверью не справиться, — сказал он. — Я поищу другой выход.

Именно в это мгновение Самшит встал на задние лапы, а передними оперся на проволочную сетку. Под тяжестью кролика сетка немного провисла, и две верхние петли чуть отошли в том месте, где их держали гвозди. Самшит снова опустился на пол, а Черничка заметил отогнувшиеся петли и оголившуюся деревяшку.

— А ну-ка, попробуй теперь, — сказал он Шишаку.

Шишак подцепил зубом петлю и потянул. Она слегка затрещала.

— Клянусь Фритом, это то, что надо! — воскликнул Черничка, довольный собой ничуть не меньше, чем герцог Веллингтон в битве при Саламанке. — Нужно только немного терпения.

Петли сделаны были добротно и поддались не сразу, так что пришлось приятелям потрудиться. Одуванчик занервничал и несколько раз со страху давал сигнал тревоги. Шишак, сообразив, что у караульных от ожидания и от вынужденного безделья сдают нервы, послал их сменить Черничку. Но потом, когда Плющик с Одуванчиком перегрызли последнюю петлю, Черничка снова вернулся к клетке. Только ничего они не добились. Когда кто-то из кроликов в клетке поднялся на задние лапы и толкнул сетку, та лишь задрожала — ее держал гвоздь в нижней петле. Нижняя петля выдержала. От нетерпения Шишак принялся дуть в усы.

— Что делать-то? — спросил он. — Тут нужно что-нибудь этакое — вроде той доски, которую ты столкнул в реку.

Черничка смотрел, как Самшит изнутри толкает сетку. Нижняя петля была крепко-накрепко прибита к вертикальной планке, оставаясь такой же гладкой и прочной, как прежде, и не собиралась поддаваться.