Пришлись мне женщины по нраву,
Но не понравился я им...
Пусть не храбрец, в войне огня Искал я, чтоб испепелиться,
Хоть не за что мне было биться...
— Смерть отвернулась от меня.
Не к месту в веке я и в дне,
И в этом мире изнываю...
О вы, которых я не знаю:
Хоть помолитесь обо мне!
TOCKAv
В тебе меня ничто не трогает давно,
Природа! — ни земля-кормилица, ни море,
Ни пасторали сицилийские, ни зори Багряные, ни туч роскошное руно.
Смешон мне Человек, Искусство мне смешно... Что мне в картине, каватине иль соборе,
В колоннах греческих, в стихах и прочем вздоре? Кто зол среди людей, кто добр — мне всё равно.
Не верю в божество; мне как могила жуток Мир мыслей и идей; древнейшая из шуток — Любовь - вот уж о чём не жажду слышать я!
Наскучив жить, страшась конца, во власти Разнузданных стихий, как жалкая ладья,
К крушенью своему душа готовит снасти.
Стефан Маллармеvv 1842-1898
СОНЕТ
Подавленное тучей, ты Гром в вулканической низине,
v Впервые: ЭфронА. Переводы из европейской поэзии. М.: Возвращение. 2000. VV Впервые: Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 20 т. М., 1962. Т. 15. С. 126.
Что вторит с тупостью рабыни Бесстыдным трубам высоты.
Смерть, кораблекрушенье (ты Ночь, пенный вал, борьба в стремнине) -Одно среди обломков, ныне Свергаешь мачту, рвёшь холсты.
Иль ярость оправдаешь рвеньем К иным, возвышенным, крушеньям?
О, бездн тщета! и в волоске
Она любом; в том, как от взгляду,
В ревнивой, алчущей тоске,
Скрывает девочку-наяду.
Жан Мореасv 1856-1910
* * *
Энона, возлюбив в тебе свою мечту,
И красоту души, и тела красоту,
И сердцем и умом я вознестись хотел К тому, чему в веках не сотворён предел,
Чему начала нет, к чему хвала, хула Не льнут, в чём не найти ни хлада, ни тепла,
И что ни свету дня, ни мраку не подвластно. Гармонию меж злом, таящимся в природе,
Мечтал я отыскать — и тем, что в ней прекрасно;
Не так ли музыкант, что в чаше звуков бродит,
В разноголосье их мелодию находит?
Но дерзости былой нет ныне и следа:
Пронзившая меня Венерина стрела Не мужеством любви — и в этом вся беда,
Но слабостью её мне послана была.
Я знаю двух Венер - одна из них богиня,
Другая же - любви несмелая рабыня.
А что же мальчуган, охотник шаловливый, Набивший свой колчан премудростью игривой,
Нас факелом своим слепящий балагур,
Блестящий мотылёк, порхающий меж роз, Причина многих зол и осушитель слёз?
Он тоже грозный бог, Энона, бог — Амур... Довольно! Вешних птиц умолкли голоса, Бледнеет солнца луч, и меркнут небеса... Послушай, боль моя, ты, олицетворенье Достойной красоты и гордого смиренья: Вчера я заглянул в тот, стынущий вдали Пруд, и увидел в нём своё отображенье: Сказало мне оно, что дни мои прошли.
Робер де Монтескъю-ФезансакУ 1855-1921
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ТЕНЕЙ
О краски,и краски,и краски,
Вся радуга форм и вещей Слетает с дерев, словно в сказке. Дитя, к колыбели твоей!
О,краски!
О перья,и перья,и перья,
Чтоб гнёздышко ими устлать... Пусть звуки не ломятся в двери, Дитя собирается спать.
О, перья!
О розы, и розы, и розы,
Чей запах — садов торжество... Ваш пурпур печален, как слёзы,
В сравненьи с улыбкой его,
О,розы!
О взлёты, и взлёты, и взлёты Стрекоз и мохнатых шмелей — Слагайтесь в дремотные ноты, Чтоб мог он уснуть поскорей!
О, взлёты!
О ветки, и ветки, и ветки, Сплетайтесь в прозрачный шатёр,
Который бы доброй наседкой Над птенчиком крылья простёр, О,ветки!
О грёзы, и грёзы, и грёзы, Пошлите свой сладкий обман Рассудку его, чтоб на грозы Мирские взирал сквозь туман, Сквозь грёзы...
О феи, и феи, и феи,
Свивайте в тончайшей из пряж Для спящего — прихоть, затею, Фантазию, призрак, мираж!
О, феи!
О крылья, о ангелов крылья! Коль с нами здесь быть не хотят, Коль наши напрасны усилья, Пусть дети от нас улетят,
На крыльях!
Анри де Реньеv 1864-1936
СВИДАНИЕ
Коль хочешь ты побыть у очага со мною,
То брось цветок, что мнёшь небрежною рукою Печалит он меня, вотще благоухая;
И не гляди назад — там только ночь глухая... Ты мне нужна иной — забывшей и леса,
И перекличку птиц, и ветер — голоса,
Что утоляют боль и гонят прочь тревоги.
Хочу, чтоб ты вошла и встала на пороге Одна, горда, бледна и тьмой окружена,
Как если б я был мёртв — иль ты обнажена.
v Впервые: Русская мысль. 1998, окрябрь, № 4239. С. 14.
Франсис Вьеле-Гриффену
1864-1937 * * *
Лесной певец. Дрозд-пересмешник: Слыхал ли ты?
Я ей не мил!
Уж дню конец,
Уснул орешник,
Свои мечты Я схоронил...
О,пробуди Задорной гаммой Ты душу мне —
Ведь ей невмочь!
Сам посуди —
С той встречи самой Я как во сне —
На сердце ночь...
А если вдруг Тот голос нежный, Чьи клятвы — ложь, Слыхал и ты, Пернатый друг,
Что так прилежно С утра поёшь До темноты,
О,для меня Напев дразнящий Ты слов её Вновь повтори,
На склоне дня, Среди летящих В небытие Лучей зари.
Луи Арагонv 1897-1982
ТАК В ПОДЛИННИКЕ
Поэтическое искусство
Отныне тем друзьям пою,
Кто в мае отдал жизнь свою.
Я им стихами ворожу,
Так слёзы ворожат ножу.
Так я хочу наворожить Тем, кто бездумно может жить,
За отошедших в мир иной, Клинок раскаянья стальной.
Слова, что тяжко ранил рок, Ряды зовущих помощь строк...
Они всплывают из беды Ударом вёсел из воды,
Привычные, как дождь весне, Обычные, как свет в окне,
Как в зеркале своё лицо,
Как обручальное кольцо,
Щебечущая детвора,
В игре ручья луны игра,
Одежды запах в тьме шкафов, Грусть выветрившихся духов.
О рифмы, рифмы, чую вновь Вас согревающую кровь!
Вы нам напоминать должны, Что мы мужами рождены,
Сердца уснувшие будить,
Когда хотят они забыть...
В угасшей лампе свет зажжён, Пустых бокалов слышен звон...
v Впервые: Арагон. Собр. соч.: В 11 т. М, 1960. Т. 9.
ЗбО
Вы, в мае павшие друзья, Средь вас пою, как прежде, я.
ВЕСЕННЯЯ НЕЗНАКОМКА
Этот странный взгляд и прилавков ряд, Знать бы, что сулил этот странный взгляд?
Ты, Париж, дрожишь, тебя дождь полил... Полюблю ль теперь, как тогда любил?
Лепестки цветов по воде канав Уплывают вдаль, от дождя устав...
Как могу забыть улиц блеск и лиц,
По Шоссе д’Антен каблуки девиц,
Вечер, ветер, шум, шорох, шелест шин, Кто взялся за ум, тот идёт один,
Кто до Трините три шага вдвоём.
По пути ли нам или врозь пойдём?
Странный взгляд в слезах, ты кого искал? Это знает лишь Сент-Лазар вокзал...
Ах, Париж, Париж, не поёшь. Молчишь, Тяжело идёшь, не туда глядишь,
Каждый сквер, когда зажигают газ,
Для сердечных дел ожидает нас...
Фонари черны, зажигай же их,
Зажигай же их, - но Париж затих...
ПОЁТ ПАРИЖСКИЙ КРЕСТЬЯНИН I
Как мальчику дают, чтоб вёл себя потише, Безделки, что должны его угомонить,
Так, словно ведая, чем душу утолить,
Мне случай снимки дал старинного Парижа,
И мысль моя пошла по городу бродить...
Он смотрит на меня, как будто бы спросонок, Он несколько иной, как трагик, снявший грим,
Но всё же это он, Париж, что мной любим,
Хоть шороха машин не слышу из потёмок,
И вид его солдат стал для меня иным.
Той арией смешной, как видно, очарован,
По новой Риволи спешащий кавалер...
Вот старый особняк там, где сегодня сквер, Подковами коней булыжник полирован,
