Два-три часа наши гости отдыхали, принимали душ, обедали, а потом вышли на улицу. И тут их ожидал новый сюрприз: с юга, со стороны полюса дул свирепый и холодный ветер, бил в лицо колючим снегом и, как живое существо, выл и свистел на разные голоса.

Олег потянул Катерину за руку, и они укрылись в номере. Генерал тоже, как ошпаренный, забежал к ним.

Катя сказала:

— Нет, нет, Бога гневить не станем. Ведь это он нас надоумил посетить самый гиблый уголок земли; я вот сейчас надену защитные очки, завернусь в свой дождевик и пойду гулять. Ведь это и есть неповторимые мгновения моей жизни.

К ним вошел Григорий. Он был в резиновых сапогах, плаще с капюшоном и в теплом и наглухо прикрывавшем почти все лицо рыбацком шлеме. На шее, как у капитана, висел массивный морской бинокль.

Подсел к столу, снял шлем, но сказать ничего не успел. В окно увидел, как рыбаки, точно горох, выбегали из соседнего домика. Григорий, а вслед за ним и наши путники, вышли на улицу. И тут увидели, как из воды, точно исполинское чудовище, поднималось нечто такое, чему наши путники не знали названия. Это была рубка большого подводного корабля. Над рубкой, поблескивая стеклами, шевелились две железных руки; подводники разглядывали рыбаков, как ученые разглядывают в микроскоп насекомых. Потом из воды стал подниматься и весь корпус. Это была громадина длиной с железнодорожный состав. Ну, а потом из чрева выскочил катер и, взбурунив волну, направился к причалу. На берег вышли трое. Ни морской формы, ни знаков отличия на них не было. Здоровались на английском языке. Олег, в совершенстве знавший английский, сразу понял: это не американцы и не англичане. Выступил вперед:

— Ребята, не морочьте голову: вы — русские!

Ему ответил старший по возрасту:

— Возможно, вы и правы: мы не американцы, и не англичане, но, может быть, мы — французы?

Олег смелел еще более:

— Французы не имеют таких посудин. А ваша шаланда из той самой серии, к которой принадлежал атомный крейсер «Курск», потопленный американцами.

Моряки окружили Олега, и старший сказал ему:

— Ну, хорошо, вы, я вижу, много знаете: мы бы хотели с вами говорить.

— Пойдемте в наш замок; он здесь рядом.

И пропустил вперед себя моряков.

И вот они сидят за столом и пока молча разглядывают друг друга. Олег снова взял на себя инициативу:

— Мои друзья не знают английского, но если бы они и знали, то разобрать вашу тарабарщину не смогли бы.

Откинулся на спинку стула, засмеялся. Моряки смутились. Они действительно едва-едва подбирали английские слова. Старший моряк, оглядев Муху и Катю, спросил:

— А они... из каких краев?

— Мы — русские! — отвечал за всех Олег.— Дернула нас нелегкая притащиться на этот чертов зуб! Вы нам скажите, откуда будете, и тогда мы все вам расскажем.

Старший продолжал по-английски:

— Покажите документы.

И тогда в беседу вступил Муха. Достал удостоверение личности, подал моряку. Тот прочитал два-три раза весь текст, потом долго сверял фотографию и физиономию. А когда генерал представил ему Олега и Катю, моряк попросил и у них документы. Повернулся к Олегу и продолжал на своем ужасном английском:

— Так значит, это ваше свадебное путешествие?

— Да, это так.

— Ну, хорошо. Я доложу о вас командиру корабля. А пока нам надо пополнить запасы рыбы. Мы пойдем искать рыбацкого начальника.

Г енерал и Олег повели моряков к Дику и были свидетелями, как они договаривались о покупке двух центнеров рыбы.

— Два центнера! — вскричал Дик.— Так этого количества вашему экипажу и на один зуб не хватит.

И приказал кладовщику:

— Отсыпьте им центнеров десять, а деньги возьмите за два. Мне не надо вкручивать мозги, я вижу по физиономиям — они русские, а там, в России, в правительство залезли ребята, которые перестали кормить армию. Сыпьте десять центнеров, а деньги возьмете из моего кошелька.

— Мы не русские,— пытался выйти из неловкого положения старший моряк.

— Вы не русские? — заорал Дик.— Да я русскую физиономию разгляжу за десять миль. Глаза синие, рожи улыбчивые. А к тому же — посудина! Да кто же, кроме вас, может иметь такого морского дьявола! Тут недалеко все время пасется американская кастрюля — тоже подводная. Так она вашей и в подметки не годится. Уж не за ней ли вы приехали? Ее-то, конечно, надо бы подстрелить в отместку за ваш «Курск». Пусть в другой раз им будет неповадно. Американцы такой народ: если им спустишь, они лезут на шею.

Отвел старшего в сторонку, шепнул на ухо:

— Хватит вам дурака валять! Русские вы — чего уж тут.

Подводник тихо спросил,— и опять же на английском:

— Много тут русских?

— Из моих работников трое, а эти,— кивнул на туристов,— кажется, тоже русские.

Старший говорил:

— У нас продуктов много, и вино хорошее есть, а вот рыбки свеженькой нету.

Олег всплеснул руками:

— Экая проблема — рыбка! А вы десяток тонн взять можете?

Подводники заулыбались. Плавать им еще с полгода придется, а в холодильниках крейсера и гора рыбы поместится. Но где деньги такие взять?

Олег обратился к Дику:

— Сколько вы можете продать рыбы?

— Да хоть тысячу тонн! Мне-то удобнее: сбыть ее здесь же.

— А если я выпишу вам чек на Сиднейский банк — вас устроит?

— Еще бы! Удобно и надежно! Не надо таскать доллары с собой в чемодане и дрожать при виде каждого пиратского корыта.

Старший подводник сказал Олегу:

— Мы не в праве решать такие дела, вернемся на корабль и доложим командиру.

Попрыгали в катер и направились к подводной лодке. Прислонились к борту и исчезли,

как в пасти кита. На берегу ждали час-два командира, а потом разошлись по домам. Пришли к себе и наши туристы. Им принесли ужин, и они, разомлевшие в тепле, уж забыли о подводниках, как вдруг в дверь постучали и к ним вошел мужчина лет сорока, темноволосый, кареглазый и с таким выражением лица, которое и строгим не назовешь, и к веселой беседе не располагает. Г енерал поднялся ему навстречу и представился:

— Г енерал Муха.

Гость ответил:

— Мохамед Оглы.

Олег, подставляя ему стул, сказал:

— Ну, на Оглы вы не очень похожи, но черт с вами, с конспираторами. Мне одно важно знать: русские вы или нет? И если русские — готов завалить ваши холодильники редчайшей рыбой — тасманским окунем. Если не русские — так и быть: тоже подарю вам окунька. Надоело небось вашим парням жрать тухлые консервы.

«Мохамед» расплылся в улыбке, за которой растворились последние черты его грозной важности, смущавшие Катерину. Теперь же и она, поддаваясь его почти младенческому восторгу, видела и в глазах его, и во всем лице человека родного, готового обнять каждого русского и восторженно плакать от нечаянной встречи в этом Богом забытом краю. Однако тайна — эта жестокая служебная необходимость, железным обручем сковавшая подводника, точно веником смахнула с него улыбку, и он снова нагнал на себя приличествующую строгость и важность. А Олег все понял и не стал больше пытать сурового моряка. Окончательно признал в нем соотечественника, сказал:

— А нет ли на вашем катере компьютера? Мне надо связаться с Россией, поговорить с друзьями.

Моряк решительно встал.

— Прошу всех... ко мне на катер.

Генерал Муха и подводник шли впереди.

Моряк вдруг заговорил по-русски:

— Поймите меня, пожалуйста, мы вынуждены разыгрывать шутовскую роль, потому что не имеем права сноситься с посторонними, но вам доложу: мы вот уже два месяца, как находимся в автономном плавании. Мы еще сохраняем традицию советского флота: ни один участок мирового океана не оставлять без присмотра. Демократы, пришедшие к власти, всячески теснят армию и флот, сокращают, режут по живому, а тех, кто остается, держат на голодном пайке. Нам по пять-шесть месяцев не выдают зарплату,— мы вынуждены обращаться к рыбакам и пополнять свои запасы. Экипаж вывернул карманные деньги, и вот — хотели купить свежей рыбы хотя бы на несколько праздничных обедов.