Самолеты «Дерулюфт» ежедневно доставляли в Москву газету «Накануне» и ее приложения. В уличных киосках Москвы газета раскупалась почти мгновенно.

Не помню, сколько стоил номер газеты в Москве. Наверняка цена часто менялась в зависимости от курса. Но на одном из сохранившихся у меня номеров «Накануне» — от 4 сентября 1923 года — обозначена берлинская цена этого номера: 150 000 марок! Едва ли это было много дороже коробки спичек!

II

Состав сотрудников «Накануне» пестр был неправдоподобно — от пролетарского писателя Александра Неверова, автора повести «Ташкент — город хлебный», до Николая Русова, друга Розанова и Бердяева, мистика, славянофила, последователя философии Владимира Соловьева. В те времена было принято в объявлениях печатать список постоянных сотрудников. Передо мной — выпущенный в Берлине на первых порах издания «Накануне» рекламный плакат этой газеты со списком ее постоянных сотрудников — москвичей и берлинцев. Вот как выглядел этот список в начальные дни издания:

Проф. Адлер, Н. Ашешов, А. Бобрищев-Пушкин, К. Боженко, С. Борисов, Михаил Булгаков, И. Василевский (НеБуква), А. Ветлугин, А. Вольский, Виктор Юз, Зинаида Венгерова, Я. Власов, Э. Голлербах, Э. Герман (Эмиль Кроткий), Мих. Григорьев, А. Дикий, Сергей Есенин, Всеволод Иванов, Вал. Катаев, А. Кусиков, Ф. Кудрявцев, Л. Кириллов, Руд. Кайзер, Евг. Лундборг, Лк. Лившиц, В. Лидин, Мих. Левидов,

Г. Лукомский, Л. Лазарев, Эм. Миндлин, В. Муйжель, О. Мандельштам, А. Мариенгоф, А. Невский, ген. А. Носков, Н. Орлов, Петр Орешин, А. Петров, Н. Н. Русов, проф. Я. Сидоров, проф. Степанов, Юрий Слезкин, И. Соколов-Микитов, А. Султанов, Сергей Семенов, С. Тимошенко, Ал. Н. Толстой, проф. Н.Устря-лов, В. Ширяев, Б. Шитов, В. Шершеневич, Б. Шенфельд, Роман Якобсон и др.

Профессор Н. Устрялов, быть может умнейший и интереснейший из всех «сменовеховцев», числился сотрудником «Накануне» лишь номинально. Устрялов возглавлял восточную группу эмигрантов, сменивших «вехи», жил в Харбине и в «Накануне» напечатал только одну статью.

Когда плакат с этим списком сотрудников был уже выпущен, сотрудниками «Накануне» стали и такие, тогда еще мо- « лодые писатели, как К. Федин, Н. Никитин, Л. Никулин, Евгений Петров, Дм. Стонов, Сем. Гехт, Александр Неверов, из пи- ^ сателей старшего поколения — Михаил Кузмин, Александр ' Грин и другие.

Главным редактором был Г. Л. Кирдецов, позднее работавший в Наркоминделе. Члены редакционной коллегии — видные берлинские «сменовеховцы» — Б. В. Дюшен, С. С. Лукья-* нов, П. А. Садыкер и С. С. Чахотин.

, Пожалуй, «Накануне»—это третий «ноев ковчег» на моем жизненном и литературном пути. Первый — описанный мною раньше «Флак», феодосийский литературно-артистический кру-* жок. Второй — московское кафе поэтов «Домино». И третий,», разумеется, редакция «Накануне».

Интерес к «сменовеховцам» возрос после возвращения из эмиграции двух идеологов «Смены вех», авторов статей в сборнике под этим названием — Ключникова и Потехина. Оба прибыли из Берлина, выступили с лекциями о «Смене вех» и остались жить и работать в Москве. Известно было, что оба юристы, “ а о профессоре Ключникове также и то, что он был министром у Колчака. Обоих звали Юриями, и в редакции острили насчет ^ нового «Юрьева дня русской интеллигенции».

J Журнал «Россия» — его издавал H.jP. Лежнев — считался ♦ органом интеллигенции, ставшей на путь сотрудничества с советской властью значительно раньше эмигрантов, сменивших . «вехи» за рубежом. Те, кто группировались вокруг журнала «Россия», и те, кто считали этот журнал «своим», обычно идейг но отмежевывались от «сменовеховцев»-эмигрантов. Внутренние «сменовеховцы» никогда не только не действовали против советской власти, но никогда раньше и не считали себя ее про-

тивниками — в отличие от «сменовеховцев»-эмигрантов. Просто эти «внутренние» — «российцы» декларировали свое право критики тех или иных явлений, выступали со своими суждениями в журнале «Россия». С запозданием на год, на два они вступили на путь полного сотрудничества с советской властью и стали звать за собой еще колебавшихся русских интеллигентов.

Как в «Накануне», так и в «России» сотрудничали многие молодые писатели, для которых вообще никогда даже на мгновенье не существовало вопроса — пристало ли русскому интеллигенту работать с советской властью, v Михаил Левидов, ставший во главе московской редакции «Накануне», был одним из первых журналистов, пришедших к большевикам тотчас же после Октябрьской революции. И пришел он из газеты Горького «Новая жизнь».

В общей советской печати нередко называли «сменовеховцами» группировавшихся как вокруг «Накануне», таки вокруг журнала «Россия». Но сами «российцы» не называли себя «сменовеховцами», ибо к сборнику «Смена вех» вообще никто из них отношения не имел.

Тем не менее очень много писателей, живших в Москве и

* Ленинграде, одновременно сотрудничало и в «Накануне» и в журнале «Россия».

Из списков сотрудников журнала «Россия» я могу выписать имена, появлявшиеся и на страницах «Накануне» и его приложений. Вот они: Н. П. Ашешов, Э. Ф. Голлербах, Ефим Зозуля, Всеволод Иванов, Мих. Кузмин, Мих. Левидов, Як. Лившиц,

* Вл. Лидин, Л. Лунц, О. Мандельштам, В. В. Муйжель, Ник. Никитин, Ю. В. Соболев, К. Спасский, Конст. Федин, да и другие.

Но было ли все же отличие «накануневцев» от «российцев», ~ или «россиян», как они сами себя называли? Наилучшее представление о том, как понимали это отличие сами «российцы», дают выдержки из напечатанной в № 1 журнала «Россия» ~ (август 1922 г.) статьи очень известного до революции писателя Тана-Богораза — «Сменовехи» в Петрограде».

Это статья о петроградских гастролях двух Юриев — Ключникова и Потехина, представителей «Смены вех» в эмиграции и, стало быть, «накануневцев».

В советской печати все чаще встречалось выражение «Россия № 2». Именно так называли теперь русскую эмиграцию.

Ключников и Потехин прибыли в СССР едва ли не первыми посланцами этой России № 2.

Вот как описывал в журнале «Россия» Тан-Богораз выступление «сменовеховцев» в Петрограде:

«Что сказать о речах докладчиков? Люди они красноречивые, находчивые в спорах, говорили в Москве не однажды, и в Петербурге дважды, и будут еще говорить».

«...Совсем незачем приезжать из-за границы, чтобы учить рас, россиян, уму-разуму. Мы и заграничные («сменовехи») меняли по-разному вехи. Они были на том берегу, на сухом и удобном местечке, переставляли вехи по-сухому, да так и побежали по дорожке прямехонько в Москву...»

«Оттого их сменовеховство — сладкое, как сахарин. Наше горькое, как полынь. Они — переливчатые, звончатые, многогранные, многоцветные, как радуга, гибкие, как юный тростник... И не к чему колоть нам глаза, выговаривать каждую минуту — вы, мол, такие и сякие, граждане второго сорта, не старшие, а младшие...»

«С берлинской «сменовехой» мы, русские, в одном совпадаем, в другом, тем более, расходимся».

«В оценке Европы совершенно совпадаем. Европа потеряла мировую гегемонию, стоит перед новой войной, а потом раньше или позже перед социальной революцией».

«Долой интервенцию Антанты!» — подписываюсь обеими руками.

«Советская ориентация!» — конечно, какая же иная! Мы давно перестали заблуждаться...

«Красная Армия — защита и украшение России». Так.

Всё приемлю, подо всем подписываюсь.

Но дальше начинается томный вздыхающий минор... Отречемся... не от старого мира,— отречемся от притязаний на власть! Что за .чертовщина? Кто притязает на власть?..

Мы не можем принять вашу странную берлинскую доктрину. Она забегает то справа, то слева. Чего тут только нет. Социализм и либерализм, метафизика и лирика. Право — и сила вещей. А острые углы сглажены, простите, сервилизм.

Просоветская проповедь. Не будьте просоветскими, будьте просто советскими или будьте просто самими собой. Хотя вы и юристы, не разыгрывайте адвокатов. Ведь это не судебный процесс. Никто не нападает, а потому не защищайте. Власти советской служите. Мы тоже ей служим, как умеем, за страх и за совесть. Но одно дело служить, другое прислуживаться...»