— А что, если Алан спустится вниз? — спросил Майк, заваливая ее на диван и молотя кулаками по подушке.

— Он этого не сделает, — ответила Молли в перерыве между оглушительными воплями. — Этот пацан — гребаный трус. Да он от страху в штаны наложит.

Майк нашел, что лупить кочергой по дивану и выкрикивать в адрес Молли оскорбления, которые он давно хотел бросить ей в лицо, очень даже приятно. Он перевернул кофейный столик, точно так же, как когда-то у него на глазах сделал Альфи, разбил пустую бутылку о камин и зажал Молли в полунельсон. Он практически наслаждался ситуацией.

— Ты сраная жирная сучка! — завопил он, на секунду испытав искушение ударить ее по-настоящему. — Ты шлюха, гребаная шлюха. Я тебя убью!

Надо признать, Молли исполнила свою роль великолепно. Она кричала, визжала, ругалась, затем вырвалась от него и забегала вверх-вниз по лестнице. Один раз она даже начала скрестись во входную дверь, словно пытаясь выскочить наружу. Молли играла так правдоподобно, что кто угодно мог бы подумать, что ее и правда убивают. В то же время Майк был уверен, что никто не начнет стучать к ним в дверь. Он полагал, что соседи были бы только рады, если бы Молли кто-нибудь убил.

— Нет, Альфи, нет! — закричала Молли, вбегая в кухню и швыряя на пол грязные сковородки, чтобы усилить впечатление.

Майк хорошо представлял, как сейчас ведут себя соседи. Когда Молли с Альфи дрались по-настоящему, он несколько раз выглядывал в окно и видел, как люди открывают окна, выходят на улицу и совещаются о том, что надо сделать, чтобы это прекратилось. Вечер был душным, окна во всех квартирах были распахнуты настежь, и несомненно все уже забеспокоились.

Молли заставила Майка подыгрывать ей добрых сорок пять минут, затем знаком велела ему выключить музыку и пойти наверх, словно он собирался лечь спать. Как только Майк вышел из комнаты, Молли распласталась на диване и стала громко всхлипывать.

Майк привык исполнять приказы Молли без лишних вопросов, но, поднявшись в спальню, все же задумался о том, что бы сказала его мать о данной ситуации. Она не была ангелом, ей приходилось лгать полиции, чтобы спасти своего мужа или Майка от тюрьмы, но ей бы и в голову не пришло затеять подобное представление. Родители Майка никогда не дрались и реже ссорились, и уж они, конечно, не стали бы заниматься сексом при посторонних. Теперь он видел, что его детство было идиллическим по сравнению с его двоюродными братьями и сестрами.

Майк включил свет в спальне Альфи и Молли, затем снова выключил, так, словно лег спать. И остался сидеть в темноте, слушая, как Молли всхлипывает внизу.

Майка удивляло ее актерское мастерство: плач звучал совсем как настоящий. Но теперь он понимал, что за все эти годы у Молли была богатая практика, и Майку стало ясно, почему копам никогда не удавалось упечь Альфи за решетку.

Окно в спальне было занавешено одеялом, и сквозь дыру в нем Майк увидел молодую блондинку, что жила напротив, которая как раз смотрела в окно. Но она не наблюдала за домом Маклов, а пристально смотрела на дорогу. Он подумал, что она, скорее всего, ждет мужа с работы.

Внезапно Майку стало жаль себя, ему захотелось, чтобы у него тоже была девушка, похожая на эту, которая так же ждала бы его. Девушка была очень красивая, он видел ее профиль, очерченный на фоне освещенного окна: аккуратный прямой носик, длинную стройную шею, волосы, ниспадающие на плечи.

Однажды Майк зашел к Альфи в спальню и увидел, как тот мастурбирует, наблюдая за тем, как эта девушка моет окна. Майку стало противно, хоть он и притворился, что это было смешно. Мастурбировать можно было на девушек из журналов, но не на кого-то реального.

Но Альфи перестал пускать слюни, глядя на эту блондинку, с того дня как она привела Анжелу к себе домой, когда у той был синяк под глазом. Видимо, Альфи решил, что блондинка или ее муж собираются донести на него в полицию.

Неожиданно, словно лампочка, вспыхнувшая в темной комнате, его осенила догадка. Все части головоломки сложились в голове Майка воедино: отсутствие Альфи, необходимость алиби и девушка, ожидающая своего мужа. К своему ужасу, он понял, чем сейчас занимался Альфи.

Год назад Майку это понравилось бы. Тогда он, безусловно, был бы на стороне Альфи. Но не сейчас. Молли и Альфи слишком далеко зашли. Рано или поздно им придется за это ответить, и у Майка было предчувствие, что если он будет продолжать жить у них, то расплачиваться придется и ему.

Плач Молли неожиданно затих, затем Майк услышал, что она с кем-то разговаривает. Заинтересовавшись, он вышел на лестницу и прислушался. Вскоре Майк понял, что это вернулся Альфи. Он, должно быть, перелез через стену позади дома и вошел через черный ход в кухню.

— Ты сделала то, что я просил? — спросил он у Молли.

— Конечно. Вся улица подтвердит, что ты был дома. Вы ему врезали?

— Да, но, по-моему, я немного перестарался. Он рухнул, словно куль с мукой.

Майк спустился вниз.

— Что ты сделал? — спросил он, отметив про себя, что Альфи выглядит испуганным. — Ты что, заткнул тот фонтан через дорогу?

Альфи кивнул и ухмыльнулся без тени веселья.

— Боюсь, что я прикончил его. Когда я уходил, он казался мертвее мертвого. Теперь выберись через черный ход и иди к Доре, она ждет тебя у кинотеатра «Одеон». Если кто-нибудь спросит, скажешь, что ты был с нею весь вечер.

Дэн пришел в себя и увидел, что лежит на земле, но когда он попытался подняться, острая боль пронзила его ребра и голову.

Некоторое время он не двигался, стараясь понять, где он и что с ним случилось. Он четко помнил, как вышел со стройки вместе с другими рабочими. Было уже темно, и когда они дошли до аллеи, по которой можно было кратчайшим путем добраться до станции метро, остальные рабочие сказали, что собираются пропустить по кружке пива. Они предложили Дэну пойти с ними, но он отказался, так как дома его ждала Фифи.

Последнее, что он помнил, свернув на аллею, это как Оуен, столяр, крикнул ему вслед, чтобы он был осторожен и не вступил в собачье дерьмо, так как этот запах способен отбить желание у любой женщины.

Вот и все. Дэн понял, что все еще находится на аллее и что на улице темно. А еще воняло собачьим дерьмом. Из этого следовало, что кто-то подкрался к нему сзади и сильно ударил по голове. Но зачем? Был вторник, зарплату им выдавали в другой день, и он ни с кем не ссорился. Возможно, его приняли за кого-то другого?

Дэн попытался встать, но голова болела так, что ему это не удалось. Затем он услышал приближающиеся шаги.

— Эй, парень, с тобой все в порядке? — спросил мужской голос.

Дэн увидел перед собой двоих мужчин, но не смог их разглядеть, так как у него перед глазами все расплывалось. Ему с трудом удалось сказать им, что на него напали.

Мужчины помогли ему подняться на ноги, затем, поддерживая с двух сторон, довели его до конца аллеи. Они спрашивали, куда его ударили, где он живет и кто на него напал, но Дэну было так больно, что он не смог ответить.

— Пресвятая Богородица! — воскликнул один из них, когда они добрались до главной улицы и смогли наконец рассмотреть Дэна при свете фонарей. — Тебя словно машиной переехали. Нам лучше вызвать «скорую».

— Моя жена… — выдавил из себя Дэн. — Я должен попасть домой.

— У нее случится сердечный приступ, если ты придешь домой в таком состоянии, — возразил мужчина. — Ты весь в крови. Тебе нужно к врачу.

Фифи посмотрела на часы, затем снова в окно. Она все сильнее волновалась о Дэне. Было уже слишком темно, он не мог так долго работать. И она была уверена, что он не пойдет в паб с другими рабочими, зная, что она его ждет.

Было уже начало двенадцатого, и, слава Богу, у Маклов снова было тихо. Они начали драться, как только стемнело, и благодаря тонкой занавеске на окне Фифи все видела.

Она рассмотрела силуэты Альфи и Молли. Супруги Макл избивали друг друга, словно боксеры на ринге, под аккомпанемент орущей музыки. В разгар драки Фифи так испугалась, что побежала к мисс Даймонд, чтобы посоветоваться с ней, стоит ли вызвать полицию.