— Вы догадались, кто вам звонит в столь поздний час?

— Я бы сказал — в столь ранний час. Но в общем-то, есть у меня одно предположение.

— Да, это именно я, недавно задержанный вами русский.

— Если не ошибаюсь, Феликс Ларин?

— Не ошибаетесь, вы догадливый человек.

— Откуда вам известен мой телефон?

— В данный момент это не столь важно. В этой жизни и мы кое-что умеем.

— Ну и что же вы хотите, мистер Ларин? — совершенно проснувшись, проговорил федеральный агент.

— Я хотел бы предложить вам еще одну сделку, заключить, так сказать, еще одно джентльменское соглашение.

— Еще одно?

— Да, разумеется. Ведь прошлое мы выполнили, как истинные джентльмены. Не так ли?

— Так, — усмехнулся Пирсон.

— Я вам подарил информацию, которая, надеюсь, не оказалась ложной. Не правда ли?

— Да, вы правы.

— Как я и обещал, упомянутые вами русские выехали из Нью-Йорка. В принципе, и кровавых разборок с их стороны не было. Не было? — снова поинтересовался Феликс.

— Точно, не было. Но и я сдержал свое обещание и выпустил вас на свободу…

— Не забыв приставить ко мне двух, я замечу, довольно-таки бездарных шпионов, — усмехнулся в трубку Феликс.

— Увы, такая у меня работа. Но я обещал только выпустить вас на свободу, а обещания не следить за вами не давал.

— Логично. С моей стороны претензий нет.

— Благодарю.

— Пожалуйста. Я научился разбираться в людях и считаю вас человеком, который ценит твердость мужского слова.

— Благодарю, — вновь повторил федеральный агент. — И что же?

— Я бы снова хотел предложить вам, по моему мнению, выгодную сделку.

— Какую?

— Я знаю, что вы рьяно разыскиваете Евгения Валерьяновича Тарасюка — президента компании «Сателлит интернэшнл».

— Верно. И что же?

— Я бы хотел обменять этого субъекта на одного нашего друга, который содержится сейчас в тюрьме Манхэттена Эм-Си-Си. Его зовут Геннадий Попов.

— Это тот, которого у вас называют Гена Слон?

— Именно.

— Мне будет сложно сразу освободить этого человека. Нужны некоторые формальности.

— Но в принципе это в ваших силах?

— В принципе — да. — Агент Пирсон ненадолго задумался. — Но на это уйдет не менее полугода. И где гарантии того, что я получу взамен господина Тарасюка?

— Здесь гарантии не нужны, — твердым голосом произнес Феликс. — Я первым делаю шаг доверия в вашу сторону.

— То есть?

— Я прямо сегодня отдам вам президента «Сателлит интернэшнл», а вы даете мне слово мужчины, что Геннадий будет отпущен в течение шести месяцев.

— Я даю вам слово. И если вас это устраивает, то где я могу забрать Тарасюка?

— Вы можете уже сейчас забрать его в районе Центрального парка на озере Бельведер-Лейк.

— Где точно?

— Вы сами увидите и, надеюсь, оцените шаг доброй воли с нашей стороны и сдержите данное вами слово. А теперь гуд бай. — В трубке раздались короткие гудки.

Буквально в течение сорока минут в Центральный парк к указанному месту подъехали несколько машин, нашпигованных агентами ФБР. Обойдя вокруг небольшой пруд, агенты увидели «тарзанку» — специальное приспособление для прыжков с вышки на тугом резиновом канате, который привязывают к ногам любителей острых ощущений и те прыгают с ним вниз головой.

Это развлечение щекотало нервы смельчакам, решившим получить очередную порцию адреналина. Разумеется, «тарзанка» функционировала только днем, и сколь велико было удивление прибывших на это место агентов, когда они увидели трепыхающееся грузное тело, подвешенное за ноги к резиновому канату. Тело почему-то дергалось в полном молчании. И неудивительно. Как выяснилось позже, когда человека сняли, у него был заклеен скотчем рот и связаны руки.

Таким оригинальным способом русская братва произвела обмен Тарасюка на находящегося в тюрьме Эм-Си-Си Гену Слона.

Разумеется, неделю назад Евгений Валерьянович подписал все нотариальные бумаги, переоформляя свой отель в Лас-Вегасе на указанных ему людей.

Марать руки кровью этого негодника представители «Русского синдиката» не захотели, и он послужил объектом обмена на российского вора, попавшего в тюрьму Манхэттена по вине Тарасюка.

В иллюминатор сквозь редкие ватные клочки пушистых облаков просматривалось Средиземное море.

Феликс, уютно разместившись в удобном кресле первого класса «Боинга», листал свежий номер «Нью-Йорк таймс». Рядом с ним расположился Паша Бес, а впереди на двух креслах сидели Джино Кастелано и Эдик Кирпич. Им всем вместе предстояло провести переговоры по поводу продажи субмарины шейху из Саудовской Аравии.

Встреча была назначена в Египте, и самолет компании «Пан-Американ» осуществлял перелет из Нью-Йорка в Каир.

Экспроприированный у Тарасюка отель был разделен следующим образом. Половину его акций отдали японскому клану «Черный лотос», а вторую половину разделили между итальянцами и русскими. Таким образом с «Якудзой» был произведен полный расчет, и на подводную лодку претендовали лишь русская братва и семья Дженовезе в равных степенях.

С шейхом Аль Абдул Рашидом договорились встретиться в Каире. Так он предложил, и нашим друзьям пришлось согласиться с этим. Ибо в данном случае он был покупателем, а покупатель, как говорят коммерсанты, всегда прав. По прибытии в столицу Египта представители «Русского синдиката» должны были связаться с ним по телефону, после чего шейх собирался вылетать из Саудовской Аравии в Египет и назначить им место встречи.

Добравшись на такси из аэропорта до Каира, Феликс и его друзья остановились в отеле «Мариотт», в большом здании, расположенном на берегу Нила.

Феликс не стал откладывать дело в долгий ящик и прямо из номера отеля набрал известный ему телефон в Саудовской Аравии. Трубку снял личный секретарь шейха Саид. Феликс по-английски объяснил ему, что они уже находятся в Каире в отеле «Мариотт», и оставил номера отеля и своего мобильного телефона с включенным роумингом. Секретарь вежливо попросил подождать и обещал перезвонить в течение часа.

Ровно через сорок пять минут он перезвонил. Когда секретарь назначил место встречи, Феликс понял, почему Эрнесто Гонсалес назвал шейха эксцентричным человеком. Шейх назначил встречу прямо на северо-восточном углу пирамиды Хефрена ровно в шестнадцать тридцать.

Чикаго недоумевал, по какой причине нельзя было встретиться в номере самой гостиницы, но, вспомнив рассказ отца Тины о причудах шейха, не стал возражать и, разумеется, сразу согласился.

Сентябрь в Египте был очень жарким, а если учесть, что время, выбранное шейхом, означало конец дневного зноя, то температура под тридцать градусов слегка утомляла друзей, прибывших на место за полчаса до назначенной встречи.

Каир от Гизы, где находились знаменитые древние пирамиды Хеопса, Хефрена и Микерена, а также легендарный монументальный Сфинкс, устремивший свой взор на восток, отделяло не более получаса езды. Это расстояние друзья проделали на удобном джипе с кондиционером, который арендовали в одном из автомобильных прокатов в столице Египта.

Подъехав на автостоянку, где стояли туристические автобусы, приятели вышли наружу.

— Ну что, впечатляет? — поинтересовался Феликс у российских воров и Джино Кастелано.

— Ну ни хрена ж себе пирамидки?! — удивленно осмотрел древнеегипетские сооружения Паша Бес. — И что, все это они построили, когда не было экскаваторов и подъемных кранов? — недоумевал старый вор.

— Да. Представь себе, — подтвердил Феликс, уже некогда побывавший здесь. — Если хочешь, я скажу тебе, сколько веков разделяет наше время и время сооружения этих пирамид.

— Ну-ка интересно, братишка, — одобрительно кивнул Паша Бес.

— Вот эта пирамида Хеопса, — указал Феликс на пирамиду, расположенную к северо-востоку от того места, где они стояли, — является самой крупной пирамидой в Египте.

— Что? Да она ведь ниже этой! — удивился Эдик Кирпич, указывая на ту пирамиду, около которой они стояли.