— Не здесь, — снова сказала она. — Кто угодно может войти.

 — Ты не любишь опасность?

 — Я не тот человек.

 — А меня так это возбуждает — и в подтверждение своих слов он резким движением расстегнул брюки.

 — Том, в самом деле, это же сумасшествие!

 — Нам это нужно.

 — А что, если войдет Хатч? Ты будешь выглядеть как последний дурак.

 Ее сопротивление только еще больше возбуждало его.

 — Пусть входит. Ему будет полезно немного посмотреть на человеческую любовь, — он залез к ней под юбку и стянул с нее трусы.

 — Том, это сумасшествие!

 — Ты похожа на испорченную пластинку.

 — Ну, это же... ох...

 На сей раз он не церемонился с ней. Лицо ее порозовело, шея изогнулась, она в изнеможении водила головой из стороны в сторону.

 — Я люблю тебя, — выдохнул он и все шептал ее имя в такт движению их тел. За дверью раздались голоса, но он предпочел их проигнорировать. Когда же в глазах ее мелькнула озабоченность, он стал осыпать ее поцелуями. Затем, приблизив губы к ее уху, он принялся нашептывать ей слова, которые — он знал — ей нравилось слышать. Непристойности только еще больше возбуждали ее.

 Бедра ее ритмично вздымались и опускались, лицо покрылось бисеринками пота, на нем застыло удивленное выражение. Оргазм был уже близок, и Том едва сознавал, что голоса в коридоре не исчезли.

 — Бога ради, это Чарли и Филлис за дверью! Поспеши!

 Раздался стук в дверь. Сара прочистила горло.

 — Один момент, пожалуйста, — пропела она, — он говорит по телефону.

 — Ты не телефон.

 — Спеши! Ты мужчина, ты ведь можешь быть быстрым!

 — Не шепчи так громко, тебя услышат. Никогда еще не занимался он любовью в таких обстоятельствах. Каждое движение, каким бы незначительным оно ни было, несло с собой ощущение украденного счастья. Какое утонченное наслаждение — обладать Сарой здесь, на диване, когда дверь могла открыться в любой момент. «Во мне явно скрывается эксгибиционист», — думал он. В дверь снова постучали.

 — Господи, с кем это он там беседует? У нас важное дело.

 — Я знаю, Филлис, — сказала Сара задыхающимся прерывистым голосом. Диван содрогался от толчков, да и все в кабинете, казалось, ходило ходуном.

 — Скорее, дорогой, скорее, — выдыхала Сара в ритм с движениями, — ну, давай же...

 И он взорвался в ней — как звезда — миллионами жгучих, разбегающихся по телу искр. Мгновение лежали они тихо, пытаясь успокоиться, и лишь тяжелое дыхание нарушало тишину комнаты. Затем Том встал, застегнул брюки, спрятав свой все еще огромный орган.

 — Я лучше укроюсь за столом, любовь моя, — заметил он, в то время как она, разгладив юбку, шла к двери.

 — Извините, — сказала она, широко ее распахивая, — входите, пожалуйста.

 Чарли и Филлис переглянулись. Том с трудом сохранял спокойствие. Лицо Сары было потным, порозовевшим, и она все никак не могла отдышаться.

 — Ну и телефонный звонок, — нервно заметил Чарли.

 — Давайте перейдем к делу, — прорычал Том. — Я не могу тратить на вас весь день.

 — Нет, — пробормотала Филлис, — конечно нет.

 — Давайте, давайте. — Он рад был видеть, как Сара послала ему воздушный поцелуй, в преувеличенном экстазе закатив глаза. Он даже загордился собой.

 — Короче, — заговорил Чарли, — мы провели сравнительный анализ крови Мафусаила и Мириам Блейлок.

 — Зачем? — резко спросила Сара. Она вскочила с дивана, на который только что опустилась в изнеможении, и подошла к столу: Чарли раскладывал на нем глянцевые цветные фотографии различных клеточных элементов крови.

 — Мы заметили, что эритроциты в крови миссис Блейлок были того же цвета, что и у Мафусаила, когда он находился на завершающей стадии.

 — И этот цвет?..

 — Цвет его клеток под конец стал более интенсивным — уменьшилось потребление кислорода.

 От Сары буквально искры летели. Тому пришло в голову, что в следующий раз неплохо было бы оформить ее под столиком в ресторане. На нее хорошо подействовала атмосфера опасности — ведь в любой момент кто-нибудь мог войти в кабинет.

 — К чему вы ведете? В обоих образцах присутствует один и тот же фактор пигментации? — На месте Сары был уже блестящий ученый, которого Том знал и любил.

 — Несомненно, это так и выглядит. Но это не все. — Чарли достал еще несколько глянцевых фотографий. — Здесь вы видите эритроциты Мафусаила в разные временные интервалы. Они становятся все темнее и темнее. — На последней из фотографий они были темно-пурпурного цвета и искаженной формы. — Помните, Джефф взял еще один образец крови у миссис Блейлок, после того как она уже проспала пару часов? Так вот, взгляните. — Пурпурный цвет сменился здоровым светло-розовым оттенком.

 — Вывод, — добавила Филлис, — состоит в следующем: миссис Блейлок во время сна избавилась от чего-то такого, что убило Мафусаила.

 Заметив панику в глазах Сары, Том быстро заговорил:

 — Что ж, по крайней мере, вопрос об урезании бюджетных ассигнований отделению геронтологии отпадает. Сомневаюсь, что нам вообще потребуется собирать Совет. — Никто не улыбнулся. — А я-то думал, вы будете в восторге.

 — Мы уже ничему не удивляемся, — устало проговорил Чарли. — После того как мы сравнили образцы крови.

 — А скажите-ка мне, что все это значит?

 — Откуда мы знаем, Том? — Тонкий голос Сары звучал нервно. — Объяснений может быть сколько угодно.

 — Но все они не дадут ответа на вопрос, почему она пришла в клинику, — добавила Филлис.

 — Ловкая особа, — задумчиво сказал Том. — Мы с Сарой как раз говорили об этом. Она каким-то образом раздобыла книгу Сары, и вроде бы именно это ее сюда и привлекло.

 Лицо Сары стало восковым.

 — Ваше мнение, доктор Робертс?

 — Это нечестный вопрос, Том.

 — Твое будущее строится на этих нечестных вопросах.

 Откинув голову, она упрямо выставила вперед подбородок. Губы ее были сжаты в прямую линию, глаза вызывающе сверкали. Но Том-то знал, что скрывается за всем этим, — страх.

 — Ну что ж, подведем итоги, — произнес Том. — Я собираюсь объявить «Проект Мириам Блейлок» проектом особой важности и стану его руководителем. Мы выбьем ассигнования из генерального фонда, обойдем Хатча.

 — Разве это необходимо? Почему Хатч не может сотрудничать с нами? Пусть он и не соглашается со всем, что мы говорим или делаем, но он ученый, он понимает важность этой работы.

 — Спасибо, Сара. Можно я тебе напомню, кто только что чуть не уничтожил твою лабораторию геронтологии? Я могу все устроить с помощью одного только телефонного звонка Сэму Рашу. Он поддержит нашу просьбу, даже и не вспомнив о Хатче.

 — Хатч основал эту лабораторию!

 — Сейчас толку от него не больше, чем от покойника. Мне очень жаль, но такое случается.

 — Я расскажу ему...

 — Нет уж, сударыня. У вас своя работа, а у меня своя. Давай не будем ссориться из-за различий во мнениях. — Он поднял руку, предупреждая ее возражения. — Тем более что во «внешней политике» ты абсолютно не разбираешься.

 Наступило молчание.

 — Кажется, наше собрание закончилось, — проговорил Чарли. Он нервно рассмеялся. — На меня вы можете рассчитывать, босс.

 — Не буду я говорить с Хатчем, — пробормотала Сара. — Мне некогда.

 Чарли и Филлис собрали свои материалы и ушли. Том сидел, напустив на себя безразличный вид. Он ожидал нагоняя со стороны Сары, но она вместо этого подошла к дивану и плюхнулась на него, прикрыв рукой глаза.

 Покрутив в пальцах сигару, Том закурил ее. Сейчас было самое время выкурить свою дневную норму. Потянувшись, он открыл окно, чтобы Сара не слишком жаловалась.

 Но она совсем не жаловалась. Том с изумлением обнаружил, что она заснула. Так внезапно — бедная малышка. Сняв с крючка на двери свой плащ, он ее укрыл. Пусть поспит, а Рашу можно позвонить попозже, через час. Спешить теперь незачем. Это последнее открытие значительно укрепило его положение. Естественно, «Проекту Блейлок» потребуется специальный руководитель. Он не питал никаких иллюзий насчет того, что ему удастся заставить Хатча уйти на пенсию, но в одном он был уверен: захватить руководство над этим проектом он сможет, как сможет, кстати, и прибрать к рукам отделение геронтологии. Хатч, таким образом, окажется у него чуть ли не в подчинении, ибо в его ведении останутся самые банальные отделения клиники — отделения, не представляющие никакого интереса для всех Рашей этого мира.