Веер брызг пошел врассыпную за отрядом, когда десяток сильных орловских рысаков, пробили густые камыши и врезались в глинистое, но твердо уходящее на глубину дно. Соскочив с коня капитан поплыл рядом с лошадью, придерживаясь одной рукой за гриву, другой загребая воду. Семенов с волнением посмотрел назад, но его бойцы все правильно поняли и повторили его маневр. Луна и Жара, отфыркивались и дико озираясь по сторонам в сгущающихся сумерках плыли за ним. Медведь, словно огромный морж, не придерживался за лошадь, но в своем караульном полушубке загребал огромными руками воду, поднимая огромные буруны воды.

Лишь метров тридцать отплыли они от берега, как длинная очередь из пулемета, перерезала им путь. Пулемет "максим" бил по ним с береговой косы, что находилась на той же стороне украинского берега, откуда они хотели убежать. Несколько пуль прошли через отряд, ранив спецназовца Стаба в плечо и убив двух лошадей.

- Плывем обратно! Пуля дура, а виноватого найдет, - с трудом отфыркивался Григорий, заворачивая обратно. - Стаб, держись за мое и свое седло, а то потонешь.

На берегу их уже ждали с десяток вооруженных махновцев. Подгоняемые плетьми и казацким улюлюканьем, бойцы отряда "Нулевой дивизион", были доставлены в лагерь махновцев, что располагался в прибрежном хуторе.

- Усих обшукати, роззути, так у сарай пид охорону, - крикнул махновский начальник в черной папахе и бурке. - Так, Губенко, той, чи що рыжий нехристь тебе вдарив? Привъязати його до дерева и двадцять, нема тридцять батогив, що б не бигав...

- Я тебя на ноготок так клацкну - только мокренько будет, - схватил Григория за руку рассвирепевший огромного роста махновец, и еще с тремя дружками потащил капитана к столбу для наказаний розгами.

- Господа гарни, повидомляю вам приказ за номером 37 по войскам Украинской партизанско-повстанческой армии им. Батько Махно: "Не платит подати только медведь у берлоге: он не ест, не пьет, только лапу сосет...", - под дружный и беснующийся смех анархической смеси военных, просто уголовных бандитов и крестьян, объявил махновский полковник в папахе. - А що там баби роблять, як они Губенко?

- Так, уже боляче кусючи, а то б давно попользовал, уси сиськи поховали, як золото...

- Ну, ты не дуже, гаряча голова, Батько Махно за це по головци не погладит.

- Панасыч, так можа их Батьке на пробу послати?

   - Добре, хлопцы, я в Штаб, а як повернуся думать будемо...

   Махновцы успокоились и разошлись по хуторским постройкам. И лишь в воздухе свистел хлыст, приземляясь на спину капитана спецназа Григория Семенова, да крупные хлопья снега, что сменили снежную пыль, опускались на кровавую спину и превращались в алые слезы, катясь вниз. Ни разу он не застонал и не вскрикнул, загнав свою душу в такую глубокую пещеру, до дна которой было 1000 верст, несколько лет войны на Кавказе и участие в ночных секретных рейдах, против террористов. Вряд ли в ближайшие 100 лет ФСБ рассекретит или приоткроет его личный файл, раскроет все операции, которые он завершил защищая родину и интересы государства.

Наконец, махновец Губенко, весь трясясь от ненависти и усталости перестал бить капитана. Он отер пот и трясущимися руками закурил скрученную сигарету.

   - Ну ти ще живий москаль? Крови з тебе багато зийшло...

   - Живой, - усмехнулся через боль Григорий. - Прежде смерти не умрешь...

- Ну раз живий, це тоби вид мене на добавку, - еще раз ударил Григория Губенко, продолжая трястись от ненависти, пока два других махновца снимали рыжеволосого парня с окровавленной спиной.

- Губенко, куда его в расход или в сарай?

- Завтра порешим его, коли Понасич повернеться, - сплюнул на землю махновец, вглядываясь в глаза капитану. - Не бачив я раньше такого терплячого, хто ж ти будеш?

   - Я? Смерть твоя..., - улыбнулся Григорий, понимая, что махновцы могут расстрелять его прямо сейчас, но воля и азарт были в нем также сильны, как умение воина сражаться и побеждать. - Покуда солнце взойдет, роса очи твои выест...

Вернувшиеся махновцы, которые бросили обессиленное тело капитана в амбар, где были остальные пленные, вернулись обратно. Видя, нервно курящего Губенко, один из махновцев спросил инквизитора.

- Слышь, Губенко, про какую росу и очи он толковал?

   - Чужа душа - темний лес, розбери його, що вин сказав, - отмахнулся Губенко и проверил свой наган.

Неожиданно с реки принесло какие-то душераздирающие крики, а затем, что-то упало и сильно бултыхнулось в воду. Махновцы перекрестились и с испуганными лицами пошли по хатам, водкой залечивать свои нервные расстройства.

2

   Григория Семенова бросили в заколоченный амбар, служивший временной темницей для пленных красноармейцев, комиссаров и белых офицеров. Пленных белогвардейских солдат махновцы отпускали по своим селам и деревням или оставляли в повстанческой армии, а красных обычно расстреливали.

- Георг, что они с тобой сделали? - кусая губы и со слезами на глазах, всплеснула руками штатный врач отряда Жара и подбежала к Григорию. - Господи, что с твоей спиной, вся кожа исполосована до крови...

- Это, ничего, это нормально, главное кости целы, а мясо нарастет, - через силу откликнулся капитан. - А этот Губенко меня лишний раз угостил плетью, вот это не по уставу, вот за это я с него еще спрошу.

- Георг, сейчас не об этом, мне надо тебя обработать. Аптечка осталась в сумке на седле, но у меня были в кармане бинты, спирт, противостолбнячные и так по мелочи...

- Ладно, Луна, не рви сердце, это мужские болячки, что со Стабом?

- Все нормально, ранение в руку, мягкие ткани, пуля вынута, перевязку сделала, а сейчас он спит.

- Тогда, можешь мной заняться, только нежно.

Пока Медведь подсвечивал лучиной, Жара обрабатывала раны командиру отряда.

- Крепко они тебя Георг отделали, - проворчал боксер. - Видно, и до нас очередь доберется. Придется отбиваться, а иначе не доберемся до конца сказки.

- Вот, тут в амбаре еще два белогвардейских офицера из Алексеевского полка. Вот пробирались к западным границам, хотели уйти в Польшу...

- Понял Медведь, давно они здесь? И что полезного удалось у них узнать?

- Три дня они тут под охраной. Говорят, что тут махновцев не так уж много, человек пятьдесят наберется.

- Вот, это уже хорошие новости, а что еще, Медведь, что-нибудь еще для души.

- Для души, тоже есть кое-что. Махновцы в овраге тачанки держат и лошадей, метров 200 отсюда...

- Хорошо, но еще не все, - с трудом говорил Григорий, морщась от боли.

- Охрана там небольшая два махновца охраняют, если не спят там же в тачанке.

- А патроны есть?

- Так точно, командир... патроны, гранаты все наготове. На случай тревоги, для немедленного бегства, ждут приближения Красной армии.