– Прости. – Брэд протянул руку, чтобы взъерошить рыжие волосы Ника, и сам себя возненавидел за то, что тот дернулся. Его брат только-только стал опять привыкать к прикосновениям, только-только оправился от кошмаров с пистолетами и убийцами, которые похитили его прямо из постели. Меньше всего Ники нужно видеть злость, да еще и со стороны старшего брата.
Брэд присел, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с веснушчатой мордашкой мальчика. Он медленно протянул руку и коснулся кончика маленького носа.
– Прости меня, – прошептал он. – Я не должен был на тебя кричать.
Ники кивнул.
– Тетя Хелен зовет ужинать, – прошептал он в ответ, слишком серьезно для семилетнего ребенка. Брэд вновь себя возненавидел.
В последнее время он только это и делает.
Ненавидит себя. Он опять подумал об ЭТОМ, спрятанном под матрасом. Лучше бы его там не было, лучше бы он никогда его не видел. Лучше бы его жизнь была другой! Такой, как раньше, но как раньше уже не будет. И нужно смириться с этой горькой правдой.
Брэд потянул уголки губ Ники вниз – как будто тот театрально насупился, и почувствовал, как сам улыбается, когда с губ младшего братишки сорвался легкий, едва слышный смешок.
Он решил, что это хорошо, – они еще могут улыбаться.
Уже что-то.
Пятница, 30 сентября, 17.00
Дженна схватилась за перила крыльца, холодное железо обожгло теплую после прикосновения Стивена Тэтчера ладонь. Она смотрела ему вслед, когда он уверенными, широкими шагами направился к ее машине. Даже издалека ей было видно, как плотно облегает куртка его широкие плечи, и она вспомнила, как ссутулились эти плечи, когда они разговаривали о его сыне, – как будто ему было не по силам нести груз тревоги. Дженна пожевала нижнюю губу. Она пообещала, что все будет в порядке. И надеялась, что не обманула этого мужчину.
Сейчас она уже жалела, что не сказала: «Ой, нет, мистер Тэтчер… Не может быть, чтобы Брэд связался с наркотиками!» – уверенным голосом, который бы развеял муку в его взгляде. Но так было бы нечестно. Она давным-давно усвоила, что лучше решать проблему с открытыми глазами (даже если реальность тяжело принять, а страх и боль еще свежи). Поэтому она сказала правду. Хорошие дети тоже попадают в неприятности. Да он и сам это знает. Но удивительным образом сейчас правда помогла, его плечи немного расслабились.
– Дженна, ты дура, – сказала она себе под нос. – Дура-оптимистка.
Но на самом деле она так не думала. Ее уже давно нельзя было назвать оптимисткой. Однако в некотором смысле она действительно считала, что с Брэдом Тэтчером будет все в порядке. Вероятно, уверенность поселилась в ней потому, что она узнала: у мальчика есть отец, которому он не безразличен.
Да, в этом все дело.
А еще именно в этом крылась причина ее желания, с которым она едва могла совладать, – коснуться кончиками пальцев брови Стивена Тэтчера, разгладить тревожные морщинки у него на лбу. Потому что он хороший отец, который печется о своем сыне.
А вовсе не из-за его теплых карих глаз, в углах которых появлялись морщинки, когда он улыбался.
И не потому, что у него такие широкие плечи. И не потому, что у него такие крепкие и сильные руки и при этом такие нежные ладони. И не потому, что от его насмешки над ее глупыми туфлями у нее просто захватывало дух.
Да, ей хотелось утешить его из-за Брэда.
Но остальные ее порывы, если уж говорить откровенно, испугали ее не на шутку. Она не испытывала ни малейшего желания, даже самого невинного, с тех пор как… Она вздохнула – одинокий звук тихим вечером. С тех пор как Адам заболел. С тех пор как он умер. «Слышишь, Кейси? – подумала она, – я это сказала. Умер. У-МЕР, умер. Я не отрицаю очевидного!»
Со дня смерти Адама прошло два года, и за все это время к ней не прикасался ни один мужчина – если только не считать последнего приятеля жениха Кейси, руку которого ей пришлось решительно убрать со своей задницы.
Она склонила голову, задумавшись над тем, как бы отреагировала, если бы Стивен Тэтчер попытался сделать то же самое, – она не так разозлилась бы. Если честно… «Ну-ка, прекрати! – мысленно одернула она себя. – Прекрати немедленно!»
– Дженна Маршалл, – прошептала она вслух. – Как вам не стыдно? – Она посмотрела в дальний угол стоянки, где рядом с ее машиной стоял мистер Тэтчер, уперев руки в узкие крепкие бедра.
Кейси пришла бы в восторг, и оттого, что она вообще заметила, что Стивен Тэтчер – мужчина, и оттого, что теперь ругает себя за то, что обратила на него внимание. Поэтому Кейси ничего не узнает. С этим проблем не будет. Сложнее отмахнуться от того, что тело очнулось от двухлетнего сна и гормоны вновь активизировались. «Что ж, ты же человек, – подумала она. – Когда-то тебе придется оглядеться вокруг. Оглядеться, но не прикасаться».
Подул прохладный ветерок, Дженна вздрогнула, потом нахмурилась. Минуты шли, а она так и стояла на одной ноге, витая в облаках. Мистер Тэтчер уже давно должен был подъехать на ее машине. И правда, где он? Она привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть дальний угол стоянки, и увидела серый «вольво универсал», за рулем которого сидел Стивен Тэтчер.
Он остановил машину рядом с ней, вышел из салона и скрестил руки на крыше авто.
– У вас есть враги? – сердито поинтересовался он.
Сердце Дженны ухнуло. Любимый «ХК 150» Адама. Она не сдержалась.
– Человек девятьсот, – выдавила она сквозь стиснутые зубы. Весть об отстранении Руди от игры разнеслась по школе, и теперь она – враг номер один для девятисот подростков, у которых играют гормоны. Она вздохнула. – Все настолько плохо?
– Вам колеса порезали. Все четыре.
Дженна похромала к машине, оперлась о пассажирскую дверь.
– Починить можно?
Он покачал головой.
– Сомневаюсь. Колеса не просто проткнули, их порезали. На ленточки. Но не это волнует меня больше всего. – Он протянул через крышу листок бумаги. – Возьмите только за уголок, – предупредил он.
Дженна пробежала глазами написанное, сердце ее замерло.
– «Верни его в команду, или пожолеешь о том дне, когда родилась, сука», – прерывающимся голосом прочла она, потом откашлялась и посмотрела на мистера Тэтчера. – Правильно писать «пожалеешь», – пробормотала она, просто потому, что не знала, что еще сказать.
Мистер Тэтчер невесело улыбнулся.
– Не думаю, что их волнует орфография. Кого это вы выперли из команды?
Дженна перевела взгляд на бумажку. Раньше ей никто не угрожал. Злость испарилась, уступив место немому страху.
– Руди Лютца, – прошептала она.
– Квотербека? – Она подняла голову и заметила, как Стивен поморщился. – Вы не местная, да?
Дженна медленно закипала. Сначала хулиганы испортили ее машину, а теперь этот человек намекает, что она же во всем и виновата. Томительное восхищение его нежными карими глазами и крепкими бедрами как ветром сдуло.
– Я уже десять лет живу в Северной Каролине.
– В таком случае вы должны понимать, как опасно вмешиваться в дела школьной футбольной команды здесь, на юге.
Дженна разозлилась не на шутку.
– Я знаю одно: он не сдал мой предмет, и не только мое право, но и моя обязанность как учителя… – Она запнулась, когда Тэтчер поднял руку.
– Я говорил не о том, что вы должны были закрыть глаза на его оценки. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Если откровенно, я бы сказал, что у вас хватило духу поступить так, как не поступал, возможно, ни один другой учитель.
– Что ж, спасибо, – начала Дженна и тут же вновь замолчала.
Тэтчер опять поднял руку.
– Как бы там ни было, вы должны понимать, что ваш поступок имеет последствия. Придется поменять все четыре колеса, и вам угрожают. Впредь не стоит оставлять машину в дальнем углу стоянки. И попросите кого-нибудь провожать вас после уроков – особенно когда уже темно. – Он окинул взглядом машины на стоянке. – Лучше я отвезу вас домой. Не хочу, чтобы вы оставались одна, когда толпа людей появится здесь в перерыве между таймами. Это может быть опасно.
