— Лишь бы не организовали погоню!.. Лишь бы не организовали… — твердил враз пересохшими губами Александр. — Патронов в запасе — кот наплакал. Да и марафонец сейчас из меня никудышный…

Назад он обернулся только однажды. Вновь поворотившаяся к нему лицом фортуна уберегла от града пуль и, оказавшись на вершине взгорка, бывший пленник посмотрел на ущелье…

— Черт! — выругался он, заметив с полсотни боевиков, с угрожающей быстротой движущихся за ним.

Однако еще большая неприятность ждала его чуть дальше. Пробежав метров сто пятьдесят по вершине возвышенности, командир погибшей группы спецназа едва не столкнулся с тремя дозорными, опрометью несущимися навстречу с другого, невидимого пока склона. Он своевременно узрел их фигуры и успел, метнув единственную гранату, упасть в какую-то неприметную ложбинку. А сразу же после взрыва вскочил и, не отвлекаясь на результаты атаки, бросился бежать дальше…

Пули визжали и слева, и справа… Грохот автоматных очередей доносился сзади то совсем близко, то, приотставая, немного отдалялся. Баринов продвигался на север, экономя силы и мечтая только об одном: поскорее добраться до леса. Там, потеряв его из виду, погоня непременно утратит темп и уже не настигнет. Но до спасительных лесов было еще очень далеко…

Минут через тридцать он почувствовал, что необходима передышка. Ноги стали ватными и совершенно не слушались хозяина, в висках стучало, а привычный вес «Калашникова» постепенно начал казаться неимоверно большим. Да к тому же и кавказцы прилично сократили дистанцию — выстрелы отчетливо бухали все ближе и ближе…

— Минуточку… Одну минуточку, ребятки… дайте только подобрать подходящее местечко… — тяжело дыша, бормотал Сашка, рыская взглядом по каменистому, пересеченному рельефу.

Наконец, нужное место нашлось. Оно представляло собой груду бесформенных обломков скал, лежащих вдоль хребта невысокой горы с относительно ровными, открытыми подходами. Кое-как взобравшись на возвышенность, которую, так или иначе, пришлось бы преодолевать, он тут же развернулся и занял идеальную позицию для обстрела преследователей.

Нет, затяжной и вязкий бой сотрудник «Шторма» затевать вовсе не хотел — он вполне трезво оценивал соотношение сил и возможностей на данный момент. Просто ему позарез требовался кратковременный отдых. Хотя бы минут пять, не больше. Да и проучить головорезов, немного остудив их пыл, следовало, во что бы то ни стало…

Он лежал на каменном уступе, едва высунув голову из-за края огромного камня и стараясь ничем не выдать своего присутствия. Расстояние до «чехов» стремительно сокращалось, но майор подпускал их еще ближе — метров на сто пятьдесят, чтобы почти в упор расстрелять самых резвых. Указательный палец правой ладони сначала ласково поглаживал спусковой крючок, затем начал плавное движение назад…

Шесть пуль первой и единственной очереди он послал в самое скопище боевиков, потом отработанным движением щелкнул переводчиком огня, дабы стрелять одиночными выстрелами и прицельно израсходовал остатки боезапаса первого рожка. Бандиты основательно залегли, а те, кто уцелел, немедля открыли беспорядочный ответный огонь.

— Все, минут на десять-пятнадцать они остановлены, — молвил он отвердевшим голосом и с успокоенным дыханием незаметно покинул позицию.

Полученную фору спецназовец использовал на полную катушку: перезарядил «Калаш», закинул его за спину и, опять-таки, выбрав средний темп, рассчитанный на продолжительную нагрузку, легко спустился по противоположному, невидимому чеченцами склону. Скоро впереди показался обрыв… Александр готов был опечалиться и сызнова обругать изменчивую удачу, да вовремя осознал, что за этим обрывом скрывается та самая злополучная тропа, где произошел недавний бой его отряда. Только на этот раз он оказался гораздо ниже перевала — километрах в семи-восьми севернее их последней баталии. «Что ж, хоть это радует. База сепаратистов далеко позади… До леса час-полтора хорошего хода… От погони вроде оторвался…» — оптимистично подбивал итоги Баринов, осторожно спускаясь с невысокой скалы на знакомую тропу.

Раненное плечо от невероятной гонки по пересеченной местности и сильной отдачи автомата при стрельбе разболелось пуще прежнего. Бинтовая повязка ослабла и перепачкалась в пыли, но думать об этом времени у него не оставалось.

— Вперед… вперед… вперед… — командовал сам себе беглец в такт частым шагам. — «Приматы», небось, давно прочухали, что за обломками скал никого нет, и опять сокращают дистанцию. Они не дураки и легко разгадают мою нехитрую задумку добраться по этой дорожке до лесов. Нет, они вовсе не дураки…

Он не ошибался. Оставшиеся в живых после метких выстрелов майора боевики приближались к нему с каждой минутой…

Узкая горная тропка закончилась, перейдя в широкую грунтовку. Растительность встречалась чаще, почва из каменистой и светло-серой понемногу превратилась в темную и более плодородную. Сердце вновь бешено колотилось и, казалось, готово было вырваться из груди. Сашка перешел на шаг и постоянно оглядывался — ландшафт пока оставался открытым, дозволяя заметить погоню издали. «Неизвестно, сколько я провалялся на той проклятой тропе, и сколько потерял кровушки, — пытался он мысленно определить причину, из-за которой некогда крепкий и выносливый организм так стремительно охватывало состояние жуткой слабости. — Ну, отлежался потом на нарах, съел несколько щепотей плова, глотнул воды… Разве этого достаточно, чтобы полностью восстановиться?..»

Воспоминание о кувшине с прохладной, живительной влагой стало для него сродни пытки…

— Эх, водички бы сейчас! Хоть глоточек!.. — прошептал спецназовец и в очередной раз оглянулся.

В километре — там, где заканчивался затяжной склон, и начиналась равнина, показалась заметно поредевшая группа бандитов…

Он не выругался, не застонал, а плотнее сжал зубы и медленно — насколько позволял остаток сил, побежал. Впереди уже виднелось редколесье, но до него еще следовало добраться. Да и в лесу сразу не остановишься — до дороги с блокпостами верст десять и «чехи» так просто не отстанут от дерзкого беглеца, побывавшего в расположении засекреченной горной базы. Слишком много с их точки зрения он знал, слишком большую, по их меркам опасность представлял для отряда Усмана Дукузова…

Полоса темнеющего леса приближалась невероятно долго. Будто издеваясь над еле передвигавшимся, изможденным и бледным Александром, первые отдельно стоящие деревца и кусты увеличивались в размерах едва заметно. Порой ему чудилось, что спасительная «зеленка», дразня, отступает все дальше и дальше — вглубь обширной Терско-Кумской равнины.

И все-таки он добрался до высоких зарослей. Стая каких-то птиц, испуганно захлопав крыльями, устремилась ввысь, как только офицер «Шторма» доковылял до ближайших деревьев…

Он уже не оглядывался — зачем терять драгоценные мгновения?! Редкие выстрелы, звучащие за спиной, ухали настолько близко, что все чаще на ум приходила догадка: бандиты хотят взять его живьем и целят по ногам. Пули и впрямь не летели верхом, а вспахивали землю в опасной близости, порой в нескольких сантиметрах от Сашкиных стоп.

Нырнув в кусты, он упал и, ползком переместившись далеко в сторону, нашел прореху меж тонких стволов. Сквозь «окошко» было отлично видно растягивающихся в цепь чеченцев. Клокотавшее дыхание, бешенный пульс и дрожь в ослабших руках не давали возможности хорошенько прицелиться во врага, находившегося всего в нескольких десятках метров. Майор на пару секунд прикрыл глаза, сделал подряд три глубоких вдоха… Не помогло — прицел автомата продолжал отплясывать на выбранной цели. Тогда он вновь нащупал переводчик огня, щелкнул им вверх и, боле не раздумывая, ударил по противнику короткими, разящими очередями…

Патроны во втором рожке закончились гораздо быстрее, чем ожидалось, а силы к Баринову так и не вернулись. Вставляя в «Калаш» последний — третий магазин, он сменил позицию, и, прежде чем продолжить свое отступление, расстрелял половину оставшегося боезапаса. Другую половину пришлось израсходовать уже в лесу…