Оба молчали, а я вся на нервах, поэтому насупилась и сказала:
— Здрасьте. Вы Костин дед?
— Здрасьте… А ты та самая зазноба Костина? — хмуро сказал этот дед.
У меня чуть истерическое хихиканье не прорвалось.
— Не знаю, — заявила я. — Мне он про зазнобу ничего не говорил. Дружить (вспомнила спасительные мамины слова) дружим, а про остальное у него спрашивайте.
— Спросишь у него, — проворчал этот дед, который больше не на деда походил, а на английского аристократа — весь сухощавый такой и жутко элегантный в сером костюме. Копия Кости, только постаревшая. — От него слова раз в квартал добьёшься, да и то не поймёшь, всё ли сказал…
И такое у меня облегчение пошло (не со мной одной Костя так!), что я разом почувствовала, как заболела нога. А тут ещё мама появилась в дверях — со стулом для второго гостя. И меня опять чуть не торкнуло засмеяться. Мама ведь — великая сила: если меня защищать, то и этим стулом врежет кому надо — не задумается.
Мама тем временем поставила стул перед вторым моим посетителем, и тот тихо поблагодарил её.
— К делу, — недовольно сказал дед. — Меня зовут Константин Павлович. — Я удивлённо заморгала на него, и он, заметив, пояснил: — Имя у нас родовое, передаётся через поколение.
— Надежда Сергеевна, — представилась мама, на которую он вопросительно взглянул, и присела на кровать. — Мама Алёны.
— Очень приятно, — снова проворчал дед. — Хоть и не в такой бы обстановке знакомиться бы. Знакомьтесь — Леонид Дмитриевич. Это адвокат Алёны. Костя велел мне лично проследить за ходом дела, пока его нет.
— А зачем мне адвокат? — поинтересовалась я, справившись с новым изумлением.
— Сейчас подпишем все бумаги на доверенность ведения твоего дела (я усмехнулась — «ты»? Ну, ладно — дед же), чтобы тебя в суд не тащить — с твоей-то травмой. Леонид Дмитриевич будет представлять тебя в суде. О бумагах скажет он.
— Мне нужны документы, — спокойно сказал Леонид Дмитриевич. — Кроме паспорта, необходимы справки из травмпункта, а ещё…
Мама поспешно принесла все требуемые документы, некоторые из которых сразу скопировали на моём принтере.
С полчаса мне пришлось слушать то, в чём я точно ни бум-бум, а потом подписывать объяснённые бумаги. А после того как дед Кости спросил, нет ли у меня каких отдельных претензий к Вере, я вспомнила:
— А мне теперь можно будет на работу вернуться?
— Что-о?
Пришлось рассказывать, как Вера пригрозила моему непосредственному начальству безработицей целой конторы.
— Бразильский сериал, — покачал головой дед. — Надо ж до такого додуматься…
— Хотите сказать, что это была только словесная угроза? — с надеждой спросила я. — Что она ничего бы не сделала на моей работе? Там ведь человек сто работает…
— Нет, ничего бы не сделала, — вроде уверенно ответил дед Кости, а потом задумался, опустив глаза, и махнул рукой. — Хотя… В связи с тем, что узнал, Бог её знает сейчас… Ни в чём не уверен. А ты что же — не работаешь теперь?
— Работаю, но втихаря, — призналась я.
— Как это — втихаря?
— Дома. Дистанционно — на компьютере, чтобы никто не знал, на какой я работе, — повинилась я. — Ну, чтобы никто не пострадал из-за меня.
— Вот так всё и узнаёшь, — вновь недовольно пробормотал он. — Я ведь ни сном ни духом о тебе. Мы уж привыкли, что Вера за Костей везде бегает, так и думали, что пара сложившаяся. Но уж чего про неё никогда бы не подумал… Да и Костя у нас не так чтобы очень рассказать про что… К конкурсу готовился по тендеру, а одновременно куда-то ходил, что-то ещё делал. С конкурсом давно бы расплевался, так нет… Мы всё головы ломали, что да как, куда он ходит да что ещё делает, а тут, оказывается, девушка у него появилась. Ну, ты, Алёна. И как он только ни разрывался с делами…
Последнее меня так поразило, что я открыла было рот выпалить: «Что вы имеете в виду? Да я встречалась с ним от силы полчаса каждый день!» Мама тоже взглянула на меня с недоумением. Её взгляд меня от вопроса и удержал.
Дед Кости, кажется, хотел что-то ещё сказать, как из прихожей послышался радостный вопль:
— Тётя Надя! Мы пришли, а у вас дверь открыта! Пиццу принесли! У вас чай есть? Алёнка, мы с последних пар утопали! Работа есть? Мы тебе диктатора привели!
И на пороге моей комнаты нарисовались две счастливые физиономии двух прогульщиков. Физиономии медленно, но точно опали. Особенно — одна. Михаила, конечно. Женя-то продолжал ухмыляться, свободно рассматривая находящихся в комнате. По короткому, цепкому взгляду на Константина Павловича я поняла, что его Женя узнал.
Но физиономия деда мне понравилась больше.
Пока растерянный Михаил топтался на пороге, Женька, оглядев уже всех привычно для меня оценивающим взглядом, взял в руки ситуацию и заявил:
— Здрасьте… Мы не одни. — Отступил в сторону и подтолкнул вперёд большеглазую, поразительно знакомую мне девушку. — Знакомьтесь — Иришка.
И только секундами позже до меня дошло: это та самая незнакомка — последняя моя натурщица!.. Никто не успел среагировать на церемонию представления, только Иришка (хотя имя ей по возрасту не очень подходило, скорее она Ирина) застенчиво прошелестела: «Здравствуйте!» И, едва отзвучало приветствие, Женя нагло сказал:
— Мешать не будем. Тётя Надя, мы пока на кухне посидим, ладно?
— Конечно-конечно, дети! Константин Павлович, чаю будете? Сейчас…
Дед Кости покачал головой. Мама, кажется, тоже растерялась, потому что пожала плечами и поспешила вслед за троицей, которая прыскала от смеха (Женька, небось, — он у нас давно чувствовал себя как дома) и тихонько и оживлённо переговаривалась, — готовить студентам чай, оставив меня со взрослыми гостями.
Адвокат вежливо улыбнулся на происшествие, вынул из папки бумаги и углубился в них. Кажется, он понял, что времени сейчас лучше зря не терять. А вот дед Кости, кажется, вознамерился познакомиться со мной ближе.
— Вы знакомы с моим младшим внуком? — задумчиво сказал Константин Павлович.
А мне стало завидно. Эти трое там, на кухне, болтают, небось, о чём интересном, а я тут… Хм… А ведь у меня тоже что-то интересное. Жаль, я не умею выспрашивать, как это делает Женя. Узнать бы, что именно происходило с конкурсом, на который Косте времени не хватало. И почему его дед думает, что времени не хватало из-за меня?…
— Знакома, — рассеянно отозвалась я и в лоб спросила: — А почему вы решили, что Костя проводит время со мной? Мы-то и виделись с ним считаные минуты в день.
Даже адвокат взглянул на меня с удивлением, что уж тут говорить о растерянном деде? Но тот быстро взял себя в руки.
— Вот как… Значит, его времяпрепровождение и для тебя секрет… — Он покосился на стену с портретом Кости. — Тайна за семью печатями… Так. Ну ладно. А каким боком здесь оказался Михаил? Мой младший внук?
— Он дружит с Женей — ещё по университету, — подумав, ответила я. — А мы с Женей готовим совместную выставку. Когда меня выгнали с работы, они начали приходить помогать мне с дистанционной работой — с перепечаткой. — Ф-фу… И ведь не придерёшься к сказанному мной.
— Вот как, — повторил Константин Павлович и поднялся. — Мир тесен. Хорошо. Мы уходим. — Он кивнул адвокату, и тот тоже поднялся. — С семьёй Веры, надеюсь, мы сможем договориться о достойной компенсации за то, что она натворила. До свидания.
Я тоже встала и, стараясь не хромать, проводила их до входной двери.
Сумбурный визит. Но для меня весьма информативный. Кажется, я попала в достойную компанию ничего не знающих о том, как Костя проводит своё свободное… Хм, даже не знаю теперь, можно ли так сказать — свободное время? Есть ли оно у него? И что он делал до такой степени плотно, если у него ни минуты свободной? Как там Константин Павлович сказал? «С конкурсом Костя давно бы расплевался!» Значит, основное внимание Кости занимал не конкурс. Но что?
— Ушли? — свесился у порога в комнату, держась за косяк и за дверную ручку, Женя. Зеленоватые глаза горят хулиганским взглядом, а ещё в этих привычно спокойных глазах я разглядела странную тревогу. У этого ещё что? — Можно, что ли, к тебе?
