Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Сразу после шести часов вечера партия двинулась в путь. Скоро стемнело. Показалась полная луна. Море было по-прежнему тихое. От берега байдарки шли недалеко, всего пять-шесть верст. Кадьякцы отдохнули хорошо, сытно поужинали и гребли первые версты без устали.

Как всегда, в двулючной байдарке задний гребец сильнее и опытнее переднего и править по курсу — его дело. Он же и отливает воду, если это необходимо, с помощью морской губки или трубки.

К полуночи некоторые гребцы устали, байдарки стали отставать, растянулись на целую милю. При лунном свете заискрились ледники прибрежных гор. Ближе к поворотному мысу показалась низменность, покрытая лесом. Луна светила ярко, словно хотела помочь промышленным.

В четыре часа ночи, еще было совсем темно, партия вошла в залив и приблизилась к русскому поселению. Несколько человек вместе с Демьяненковым отправились в крепость. Не много времени пошло на то, чтобы убедиться в правоте колошских воинов.

Крепостные ворота были открыты настежь. Яркая луна освещала дом правителя с выбитыми оконными рамами и дверью, сорванной с петель. В доме полный разгром, все вещи разбиты и поломаны. Везде разбросаны обрывки бумаг, разноцветные квитанции. При ярком свете луны можно разобрать многочисленные счета на меховые шкурки.

В кабинете приказчика за столом кто-то сидел. Промышленные со страхом отпрянули. Набравшись духу, Демьяненков подошел поближе.

На стуле сидел Ларионов, обезглавленный колошами. В комнате рядом лежали еще чьи-то обезглавленные тела. После разгрома крепости прошло несколько дней, в доме все было пропитано тошнотворным запахом.

— Господи, прими в царствие твое мучеников сих, — сказал, перекрестившись, Демьяненков.

— Семен, — тихо сказал старовояжный Федин, — надо уходить. Вдруг колоши близко?

— Посмотрим, есть ли раненые. Может быть, помощь нужна?

Промышленные осмотрели все помещения в крепости, но обнаружили только обезглавленные трупы. Десять трупов русских и двенадцать кадьякцев. В поварне промышленных испугала собака, заворчавшая на людей. Но и собака доживала последние часы. Шея у нее была пробита стрелой. Склад был разрушен, ни товаров, ни мехов там не оказалось.

Опасаясь внезапного нападения индейцев, вся партия вышла из залива. Но, утомленные продолжительным переходом, многие кадьякцы пришли в совершенное изнеможение и отказались следовать дальше. Даже колоши казались им меньшим злом, чем гребля.

Тогда Демьяненков собрал все байдарки на совет. Он спросил:

— Что будем делать? Пристаем ли к здешнему берегу и, если нападут колоши, будем обороняться? Или отдадимся на волю божию и пойдем дальше? Решайте, я вас неволить не буду.

— Надо спросить шамана, пусть старик скажет. Дело хитрое, без шамана не обойдешься, — важно произнес тойон Савва.

Все кадьякцы выразили одобрение словам тойона.

— Пусть будет по-вашему. Только скажи колдуну, пусть не тянет время.

На большой байдаре для камлания сделали помост из двух досок. На него взобрался старик колдун. Приехали все тойоны. На помосте колдун постелил нерпичью шкуру. Старик был смущен и часто поплевывал за борт. Поклонившись луне, колдун снял с себя всю одежду и надел камлейку задом наперед. Потом он вынул тряпочку, намочил ее в кружке с водой и несколько раз провел по лицу. Теперь колдуна не узнать, лицо его было черным и блестящим. Но главным украшением был парик из человечьих волос, которым он прикрыл голову. Из парика торчали два пера, очень похожие на рога.

Закончив переодевание, шаман поманил к себе тойона Савву и сказал:

— Спрашивай.

— Что делать: высаживаться на берег и отдыхать или продолжать путь на Кадьяк? На суше могут напасть колоши. А берег до самой Чугачской губы каменист и не имеет пристанища.

Выслушав, колдун запел унылую песню, ее подхватили постепенно все кадьякцы. Потом он стал прыгать и кувыркаться. В мертвенном свете луны это было впечатляющее зрелище. Наконец он свалился с помоста на днище байдарки. Полежав немного, колдун уселся на помосте.

— Нечистый дух сказал мне, что надо продолжать путь, — не совсем уверенно произнес он. — И еще сказал, что надо бояться людей.

Ропот прошел по байдаркам. Большая часть охотников подняла весла в знак согласия. Но совсем изнемогшие кадьякцы на тридцати байдарках отказались.

— Мы решили плыть к берегу, — сказал тойон, не захотевший продолжать путь, — и отдаться в рабство колошам. Пусть даже смерть, но грести мы больше не можем.

— Кто останется с кадьякцами? — посмотрел Демьяненков на старовояжных.

— Я останусь, — отозвался Абросим Плотников. — Дай нам двадцать ружей, Семен, авось отобьем колошей.

— Ружья возьми… Похорони убиенных. Опиши, что увидишь.

— Хорошо.

— Давай прощаться. Время не терпит.

Отряд разделился. Тридцать байдарок под управлением Абросима Плотникова двинулось в залив Якутат. Остальные пошли на запад под берегом, на который спускались ледниковые языки. Среди остающихся было много друзей и родственников тех, кто уходил в море.

Луна продолжала светить ярко и тревожно.

Около пяти часов утра шестьдесят пять кадьякцев и русский Абросим Плотников добрались к селению. Они снова вошли в крепость. Плотников отобрал семь человек, самых крепких и выносливых. Остальные валились на пол и сразу засыпали, будто сраженные смертью.

Плотников не спал до самого утра. Он наблюдал, как розовело на востоке небо, как показался огненный шар дневного светила. С восходом солнца подул легкий восточный ветер, из-за гор медленно выползали темные облака. Плотников подробно записал в свою книгу все, что увидел в крепости. Сосчитал убитых, некоторых опознал. К полудню стали пробуждаться охотники. Колошей не было видно.

— Зажигай, ребята, костры, готовь корма, — распорядился Плотников. — Похарчимся, похороним убитых — и в море.

Но выйти в море не удалось. Восточный ветер все набирал и набирал силу. Море покрылось белыми барашками. Издалека доносились удары волн, с грохотом разбивавшихся о камни. С востока стремительно надвигались серые низкие тучи, закрывая небо.

Наступил вечер. Убитых давно похоронили в братской могиле и поставили бревенчатый крест. Третий раз менялись дозорные у крепости. Ветер продолжал свирепствовать над просторами океана. Он переменил направление и теперь дул от юго-востока.

Недавно еще летавшие чайки исчезли. Удары волн о прибрежные скалы слились в устрашающий гул.

— Где теперь наши? — спросил у тойона Плотников.

— Худо, очень худо. Такой ветер большую волну на берег гонит.

Кадьякцы сидели хмурые и дымили трубками. Каждый думал о своих близких, бедствующих в море.

* * *

Когда ветер превратился в шторм, Демьяненков понял, что смерть где-то близко, рядом. Байдарки давно не двигались. Соединившись по несколько штук, они держались на океанской волне, медленно дрейфуя по ветру.

«Не переменился бы ветер, — преследовала Демьяненкова навязчивая мысль. — Если перейдет к юго-востоку, нас выбросит на берег».

Море кипело. Стремительный ветер срывал верхушки волн и с силой бросал на скрипевшие всеми членами байдарки. Несмотря на свой легкомысленный вид, они были крепки и выносливы. Умные руки кадьякских женщин добротно сшивали сивучьи шкуры, и большинство байдарок совсем не пропускали воду. Семь-восемь шагов в длину, один в ширину — вот их скромные размеры. Остов байдарок, состоявший из тонких жердей, связанных китовым усом с деревянными обручами, сгибался и вновь разгибался на каждой волне.

Ветер изменился и задул с юго-востока. Гирлянды байдарок понесло на берег. Ледниковые уступы приближались.

Взор Семена Демьяненкова притягивала гора Святого Ильи. Сколько раз ему приходилось проходить мимо нее с запада на восток или с востока на запад! Вершина горы, покрытая снегом, напоминала башню, и поэтому ее трудно спутать с другими горами. Демьяненков, чтобы не думать о том, что должно произойти в скором будущем, внимательно разглядывал морщины и трещины на горе Святого Ильи, словно это было самым главным в его жизни… Вот несколько впадин, наполненных снегом: одна большая, остальные значительно меньше…

75
{"b":"2352","o":1}