И пайщик для своей артели
брезгливо выбирал сырьё.
Вот водовоз с дощатой бочкой!
А вот и Марьиванна с дочкой:
то ль продавала, то ль брала,
то ль на смотрины дочь вела.
– Хошь лясы, хошь ножи поточим! —
кричал точильщик тощий очень.
И удирал, не чуя ног,
малец, стащивший пирожок…
Детдом —
вновь делался трактиром.
И высилась над этим миром,
как поминальная свеча,
пожарная каланча —
которая потом сгорела
дотла.
Но разве в этом дело?
6
Другие времена мелькнули —
вдогонку просвистели пули.
Другие люди в свой черёд
пришли. Нет – в очередь скопились,
«Кто крайний?» – справились, столпились
и ждут, когда до них дойдёт…
А где же тот красноармеец,
в будённовке? Где тот лишенец
с извечным «Налетай! Бери!» —
страдавшие душой и телом
за правое, конечно, дело —
за угнетённых всей земли?
Где морячок с мечтой раздольной
о революции – не больно
какой, а сразу – мировой?..
С красноармейцем где-то вместе —
там, на ветрах, гремящих жестью,
застыли —
там, в эпохе той…
А где старьёвщик непременный?
Что ж не дождался перемены
в делах? Ему б сейчас старьё
давали даром! Не дождался.
В годах голодных затерялся.
Сменил занятие своё?
А многие из той окрошки
здесь. Инвалид – на «запорожце».
А вот артельщик – на «форде»…
Связать всё это воедино! —
какая странная картина
коловращения идей
получится… Но это трудно.
И мудренее ночи утро.
А к переулку ночь идёт.
Ведь даже в маленьком пространстве,
вернувшись из далёких странствий,
свершает время свой полёт…
7
Над переулком вечер засинел.
Зажгла огни, растаяв, телевышка —
как будто городок расправил крыши,
включил сигнал и в небо полетел.
В детдомовских окошках свет возник
и проявил воспитанников лица,
высокий шкаф и стены – как страницы
зачитанных и пожелтевших книг.
И заблестели склянки у ларька,
не принятые из-за повреждений,
незаурядных форм и оформлений…
Вечерний ветер трогал их бока.
В конце проулка, в гибком фонаре,
похожем шеей на плезиозавра,
как свет дневной, уже рождалось завтра.
Магнитофон старался во дворе,
соседнем с переулком…
I. Кубик Рубика
Хроника одного двора
Памяти Анатолия Берладина, друга, театрального режиссёра
ПРИСМОТРЕН БЫЛ СТАРУХАМИ СЛЕПЫМИ,
калеками после гульбы
и дурачком, переменившим имя
на радостное прозвище – Биби.
Обучен был Пожарником учёным
и местность изучать привык:
вот сам Пожарник, вот старуха в чёрном,
а вот Биби гудит, как грузовик…
Би-би-би! Ду-ду!
Птицам-курам на беду!..
Калека пел ночами про «Варяга».
Пожарник спал. Наездившись, Биби
дремал в саду. Из поднебесья влага
лилась, лилась… И всё размыла бы —
когда б и так уже не размывало
иным потоком глину наших тел.
Биби – сначала. Как страна рыдала! —
би-би-би-би… – Я прибавляю мало —
одну тебя я выдумать сумел.
ОДНУ ТЕБЯ Я ВЫДУМАТЬ СУМЕЛ,
и ту не так. Так много было дел!
И счёта я не вёл своим потерям.
Между делами брата навещал,
и брат меня рассказом угощал,
но в достоверности я не уверен.
Брат говорил о Пушкине, что он
(при чём тут Пушкин?) был всю жизнь влюблён
в Карамзину (при чём тут Гончарова?),
сначала не ответила она,
поэт был юн, в том не её вина,
ответила – не виновата снова.
А перед смертью видеть захотел
он лишь её… Рассказ меня задел.
Какое-то в нём было совпаденье —
вот только с чем?.. И был он о любви…
При чём же тут, о господи, Биби?!
Теперь нас топчут без предупрежденья…
Потом заговорил о Кюхле брат,
об их дуэли с Пушкиным… Не рад
уж был я, что пришёл. Опять легенды!
Учебники не в силах тут помочь.
Пускай их изучают сын иль дочь…
Кабы родители – интеллигенты!
КАБЫ РОДИТЕЛИ-ИНТЕЛЛИГЕНТЫ
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
