В старших классах Алика окончательно забила на учебу. Зачем тратить время на подобную фигню, когда в жизни есть масса куда более интересных вещей: шопинг, поездки, рестораны, ночные клубы, тусовки, парни?

– В конце концов, это моя-а жизнь! Человек рожден, чтобы быть сча-астливым, – говорила она подружке Вике – уже не той, из детства, а другой, из новой жизни. – Вот моя-а ма-ать несча-астна-а, а-а почему? Да потому, что не умеет отрыва-аться как следует. Она да-аже на крутых тусовках ра-аботает, как будто на-а сцене, а не отдыха-ает. У-ужас, пра-авда?

И Вика соглашалась – конечно, у-ужас.

Время шло, Алика уже окончила школу, но по инерции продолжала вести себя в том же стиле, который про себя называла «чем хуже – тем лучше». Ей нравилось ощущение свободы, безнаказанности и уверенности в том, что она может делать все, что угодно: мать все равно решит все проблемы. «Если бы я была пай-девочкой, она вообще забыла бы о моем существовании!» – говорила она, убеждая в этом не столько других, сколько себя саму. Правда, с недавнего времени Алика уже и сама поняла, что стала перебарщивать. Сначала та драка в клубе, ментовка и суд… Самым обидным было, что Люк – парень, из-за которого и вышел весь сыр-бор и на которого Алика имела далеко идущие виды, сразу ее бросил. Мол, ни ему, ни его родителям проблемы не нужны. Алику это тогда взбесило ну просто ужас как. Можно подумать, его предки круче ее мамы! Не, они, конечно, богатые, отец – какая-то шишка в нефтяном бизнесе, но все равно, по сравнению со знаменитой Ириной Невельской они никто, и звать их – никак!

А теперь вот еще и вчерашний передоз… Наверное, надо и впрямь быть поосторожнее с наркотой, а то так и копыта откинуть недолго. Но, как говорится, нет худа без добра. Теперь мать испугалась за нее и решила уделить дочке свое драгоценное внимание. Вот отдыхать везет, более того, даже отказалась ради нее от роли в хорошем сериале.

И Алика стала готовиться к поездке. Домашний арест все еще продолжался, устроить себе нормальный шопинг было нельзя, и Алика утешала себя тем, что выбирала и заказывала все необходимое по Интернету. Летние наряды и обувь из новых коллекций, купальники, солнечные очки, косметику, средства для кожи… К тому моменту, как мать позвонила сообщить, что взяла билеты, у Алики уже было битком набито два огромных чемодана, а прибыло далеко еще не все заказанное.

Выехали они вечером, когда час пик уже должен был закончиться, но все равно попали в пробку. Сидя на заднем сиденье, Алика вовсю предавалась мечтам под тихую расслабляющую музыку, лившуюся из динамиков автомобиля. Ей виделось теплое море, экзотические фрукты, разноцветные коктейли с зонтиками, ночные дискотеки на пляже, красивые загорелые парни… Алика и сама не заметила, как задремала, а мечты превратились в сновидения. Проснулась она от того, что машина остановилась. «Приехали», – решила девушка, открыла глаза, но вместо стоянки аэропорта увидела в окно Комсомольскую площадь.

Не успела Алика толком удивиться, как мама уже обернулась к ней.

– Подъем! – преувеличенно весело скомандовала она. – Поезд ждать не будет.

– Поезд? – недоуменно переспросила Алика. – Ка-а-акой еще поезд?

– Фирменный, «Мордовия», до Саранска. Отходит через полчаса с Казанского вокзала, – с той же интонацией отвечала Ирина.

– Ма-ам, ты прика-алываешься? – подозрительно осведомилась дочь. – При чем тут Мордовия?

– При том, что мы едем на все лето к бабушке, – невозмутимо прозвучало в ответ. – В мое родное Атяшево.

– То есть как к бабушке? В деревню? – Алика все еще отказывалась верить своим ушам.

– Именно туда, – кивнула Ирина.

Только тут Алика поняла, что мать не шутит, и пришла в ужас. Они едут не на курорт и не на шопинг в Европу или Штаты, а в тмутаракань, где живут мамины родные! Алика была в Атяшево всего однажды, много лет назад, совсем малышкой, и мало что помнила, но твердо была уверена, что это глухая провинция, богом забытое место и край земли, до которого не доходят даже отголоски цивилизации. Так вот что мать задумала! У нее и в мыслях не было налаживать отношения с дочерью, она решила увезти ее подальше от соблазнов и запереть в деревенской избе без электричества, водопровода и с удобствами на улице. В памяти всплыло слово «ссылка», и оно не имело ничего общего с Интернетом.

– Ты что, сдурела? Я туда не поеду! – решительно заявила Алика. Но мать, судя по всему, была готова к подобной ее реакции.

– Поедешь как миленькая, – тут же спокойно парировала она.

– И не подумаю! – уперлась Алика. – Что я там забыла?

Ирина, просто проигнорировав ее слова, обратилась к водителю:

– Сергей, помогите, пожалуйста, с вещами.

Тот вышел, всем своим видом показывая, что вообще не замечает их перепалки, и направился к багажнику. Алика фыркнула:

– Можешь прихватить с собой и мои чемоданы. Это не поможет. Я лучше буду и дальше сидеть в квартире под замком, чем поеду с тобой в деревню!

– Интересно, а как ты себе это представляешь? – в свою очередь усмехнулась Ирина. – Ключей от квартиры я тебе не оставлю, денег на карточку класть не буду. На что ты собираешься хотя бы питаться?

– Друзья помогут. Мир не без добрых людей, – не сдавалась Алика.

– Нет уж, дорогая, – мать продолжала говорить спокойно, не повышая голоса, но в нем вдруг появилась какая-то металлическая твердость, как в давешнем разговоре с Игорем. – Одну я тебя не оставлю. Или ты поедешь со мной в Атяшево, или мы с Галиной Марковной положим тебя в больницу – лечиться от наркотиков. И не в элитную клинику для детишек обеспеченных родителей, а в обычную районную психушку с решетками на окнах, грубыми санитарами, тараканами в палатах и вареной капустой на завтрак, обед и ужин.

– Но… – начала было Алика и запнулась на полуслове. Она встретила суровый взгляд матери в зеркале заднего вида и окончательно убедилась в том, что та абсолютно серьезна. Разве что, может быть, слегка сгущает краски, чтобы напугать ее. Но в целом настроена решительно, и психушка – это не пустая угроза, а вполне себе вероятная перспектива, которой Алике не хотелось гораздо сильнее, чем жизни в деревне. О том, что творится в психушках и каково там пациентам, она имела представление – и в кино видела, и в Интернете читала, и от знакомых слышала, которым довелось побывать в подобных местах. Да уж, такого крутого поворота событий Алика никак не ожидала. Придется выбирать из двух зол наименьшее…

Ирина тем временем вышла из машины и направилась к зданию вокзала. И Алике ничего не оставалось, как, понурив голову и мысленно проклиная свою несчастную судьбу, последовать за ней.

Поднимаясь на перрон, Алика уже готовилась к самому худшему, типа поездки в душном и битком набитом плацкарте. Но поезд ее приятно удивил: вагоны и снаружи, и внутри выглядели вполне современно, купе на двоих оказалось чистым и комфортным, в нем имелся даже плоский телевизор с DWD-плеером. Правда, смотреть кино Алике не хотелось, да и вообще ничего не хотелось. Она сбросила туфли, забралась с ногами на удобный мягкий диван, заткнула уши наушниками плеера и отвернулась к окну.

Ирина тем временем общалась с краснолицым седоусым проводником, который оказался поклонником ее таланта. Он сразу ее узнал и все никак не мог опомниться от радости, что в его вагоне едет звезда экрана. По его просьбе Ирина расписалась для него на журнале под своей собственной фотографией. Вскоре слух о ней пронесся по всему поезду, к их купе началось едва ли не паломничество проводников и пассажиров. Алику это раздражало, она недовольно морщилась, и Ирина, заметив реакцию дочери, вышла проводить автограф-сессию в коридор и пробыла там довольно долго. Поезд уже успел тронуться, выехать за МКАД и теперь шустро мчался по Подмосковью, а Алика с тоской смотрела на поселки и лесозащитные полосы. Неужели ей придется провести лето среди подобных пейзажей?

Наконец Ирина вернулась, подошла к дочери и помахала рукой у нее перед лицом. Алика нехотя вынула наушники и вопросительно взглянула на мать: