Литмир - Электронная Библиотека

По мере того как Хонда со свойственным ему красноречием приводил все новые факты из жизни Сюндэя, в моем воображении все более отчетливо вырисовывался образ этого человека. А под конец нашей беседы я узнал об одном поистине удивительном происшествии.

– Поверишь ли, Самукава-сан, – обратился Хонда ко мне, – на днях мне довелось собственными глазами увидеть этого «исчезнувшего без следа» Оэ. Обстоятельства нашей встречи были столь необычны, что я не рискнул даже поздороваться с ним, но то был, вне всякого сомнения, он.

– Где ты его встретил? – невольно вырвалось у меня.

– В парке Асакуса. Дело было под утро. Я возвращался домой. Признаться, я был немного навеселе. – Хонда улыбнулся и почесал в затылке. – Знаешь китайский ресторанчик «Райрайкэн»? Так вот, как раз возле этого ресторанчика стоял тучный человек в красном колпаке и шутовском наряде с пачкой рекламных листков в руке. И это ранним утром, когда улицы еще совсем пустынны. Конечно, все это смахивает на небылицу, но странным человеком в колпаке был не кто иной, как Сюндэй Оэ. От удивления я прямо-таки застыл на месте, не зная, как поступить дальше: то ли окликнуть его, то ли пройти мимо. Видимо, и он меня заметил, но лицо его оставалось по-прежнему бесстрастным. В следующую минуту он повернулся ко мне спиной, поспешно зашагал прочь и вскоре скрылся за поворотом. Сначала я решил было броситься за ним, но потом передумал, сообразив, что вступать в беседу с человеком, застигнутым в таком виде, было бы неуместно, и отправился домой.

Все время, пока я слушал рассказ Хонды о странном образе жизни Сюндэя, мне было не по себе, как будто я видел какой-то неприятный сон. Теперь же, узнав о том, что он стоял в парке Асакуса в шутовском наряде, я просто испугался. Мне даже показалось, что у меня на голове зашевелились волосы. Тогда я еще не мог уяснить, существует ли непосредственная связь между шутовским обличьем Оэ и его угрожающими письмами Сидзуко, но мне уже казалось, что какая-то связь, безусловно, существует и нельзя упускать этого из виду (во всяком случае, встреча Хонды с Сюндэем в парке по времени точно совпадала с получением Сидзуко первого письма от него).

Воспользовавшись случаем, я решил выяснить, соответствует ли почерк автора этого письма почерку Оэ, и, выбрав из всего письма одну страничку, по которой трудно было судить, кому и с какой целью оно написано, показал ее Хонде.

Взглянув на листок, Хонда не только с полной уверенностью подтвердил, что это рука Сюндэя, но и сказал, что по стилю и грамматическому строю написанное не может принадлежать никому иному, кроме Сюндэя. Дело в том, что когда-то Хонда попробовал ради интереса написать рассказ в подражание Сюндэю и поэтому хорошо представляет себе манеру его письма.

– У Оэ фразы какие-то вязкие, и подражать его стилю довольно трудно, – заметил Хонда.

Я готов был полностью с ним согласиться. Прочитав несколько писем Сюндэя, я еще отчетливее, чем Хонда, представлял себе особый стиль их автора.

В тот же день под каким-то предлогом я попросил Хонду выяснить для меня адрес Сюндэя.

– Хорошо, – согласился тот. – Можешь на меня положиться.

Однако это ни к чему не обязывающее обещание не успокоило меня, и я решил наведаться в дом № 32 по улице Сакурагитё, где, по словам Хонды, еще недавно проживал Оэ, и попытаться что-нибудь выведать у его бывших соседей.

4

На следующий день, отложив работу над новой рукописью, я отправился на улицу Сакурагитё. Поговорив с горничной, служившей в одном из соседних домов, с торговцем и еще с несколькими людьми, я убедился, что все рассказанное мне накануне Хондой соответствовало действительности, но ничего нового о последующей жизни Сюндэя мне узнать не удалось.

По соседству с домом, где проживал Сюндэй Оэ, стояли такие же небольшие особнячки средней руки. Их обитатели, в отличие от соседей в многоквартирных домах, почти не общались между собой. Поэтому соседи Сюндэя знали только, что он переехал и никому не сообщил своего нового адреса. Более того, поскольку на дверях дома Сюндэя не было таблички с его именем, люди даже не догадывались, что живут по соседству с известным писателем. И названия конторы, которая предоставила ему фургон для переезда, никто сообщить не смог. Таким образом, я был вынужден возвратиться домой ни с чем.

Поскольку никаких иных возможностей выяснить что-либо об Оэ я не видел, мне ничего не оставалось, как углубиться в работу над рукописью, с которой я и так уже порядком затянул, да время от времени позванивать Хонде и узнавать о состоянии дел с поисками Сюндэя. Прошло пять или шесть дней, но напасть на след Оэ ему все не удавалось. Между тем Сюндэй медленно, но верно шел к намеченной цели.

На исходе недели Сидзуко позвонила мне домой и попросила срочно приехать к ней, потому что стряслось нечто совершенно ужасное. Мужа, сказала она, сейчас дома нет, прислуга отлучилась по делам и вернется не скоро, так что она с нетерпением ждет меня. Судя по всему, Сидзуко звонила не из дома, сочтя более благоразумным воспользоваться телефоном-автоматом. Говорила она крайне сумбурно, прерывающимся от волнения голосом… Несколько коротких фраз – вот и все, что она успела мне сказать за три минуты телефонного разговора.

Итак, воспользовавшись отсутствием мужа, Сидзуко отослала прислугу из дома и тайком приглашает меня к себе. Это приглашение посеяло во мне смутные надежды. Я пообещал Сидзуко приехать тотчас же и, разумеется, отнюдь не только из-за родившихся в моей душе надежд поспешил к ней в район Асакуса.

Дом Коямады помещался в некотором отдалении от окружавших его торговых построек и по виду напоминал старинный японский замок. Сразу за домом протекала река, хотя со стороны фасада ее не было видно. И только грубый бетонный забор с натыканными сверху острыми осколками стекла для защиты от грабителей да двухэтажный флигель европейского стиля, вплотную примыкавший к главному дому, не вязались со старинной архитектурой японского особняка. Эти два сооружения вносили чудовищную дисгармонию в общий пейзаж, от них так и веяло провинциальным вкусом нувориша.

Я подал свою визитную карточку деревенского вида девушке и был препровожден в европейскую пристройку, где в гостиной меня поджидала не на шутку встревоженная Сидзуко.

После долгих извинений за доставленное мне беспокойство Сидзуко, почему-то понизив голос, сказала:

– Первым делом прочтите вот это. – Она протянула мне конверт и, боязливо оглянувшись по сторонам, придвинулась ко мне.

Как и следовало ожидать, в конверте оказалось очередное письмо Сюндэя Оэ. Поскольку по содержанию оно несколько отличалось от предыдущих, я считаю уместным привести его здесь целиком.

Госпоже Коямада.

Сидзуко, о том, как ты страдаешь, видно по твоим глазам. Я знаю, что втайне от мужа ты прилагаешь старания к тому, чтобы дознаться, где я скрываюсь. Но поиски твои бессмысленны, и я советую тебе их прекратить. Если у тебя хватит смелости рассказать мужу о моих преследованиях и вы рискнете обратиться в полицию, это ни к чему не приведет. Ни одна душа не знает, где я скрываюсь. О том, сколь я предусмотрителен, тебе должно быть известно хотя бы из моих книг.

Итак, завершился первый этап моего плана. Это была всего лишь разминка. Пришло время приступать ко второму этапу.

В связи с этим я должен кое-что тебе сообщить. Полагаю, ты уже догадалась, каким образом мне удается с такой точностью узнавать обо всем, что ты делаешь каждый вечер. С тех пор как я отыскал тебя, я следую за тобой по пятам подобно тени. Невидимый тебе, я ежечасно и неотступно наблюдаю за тобой – и когда ты находишься дома, и когда выходишь на улицу. Кто знает, быть может, и теперь я, ставший твоей тенью, смотрю на тебя из какого-нибудь угла твоей комнаты и вижу, как ты трепещешь, читая это письмо.

Ты не можешь не понимать, что, наблюдая за тобой каждый вечер, я стал невольным свидетелем твоих супружеских отношений. И во мне вспыхнула жгучая ревность.

Этого я не мог предусмотреть, разрабатывая свой план мщения, но, как я вижу теперь, чувство ревности не только не способно помешать осуществлению моего замысла, но, напротив, подогревает во мне желание мстить, беспощадно мстить. Итак, я понял, что некоторое отступление от первоначального плана будет лишь способствовать успеху всего предприятия.

Вот что я имею в виду: поначалу я рассчитывал вконец измучить и запугать тебя и таким образом довести до гибели. Но теперь, став свидетелем ваших супружеских ласк, я решил, что поступлю вернее, если, прежде чем убивать тебя, лишу жизни любимого тобой человека. И только после того, как ты вкусишь всю горечь потери, настанет твой черед.

Однако торопиться мне некуда. Я никогда ничего не делаю в спешке. Грешно было бы переходить к очередному этапу моего плана, пока ты не оправишься от ужаса после прочтения этого письма.

Мститель.
Ночь на 16 марта.
8
{"b":"234897","o":1}