– Это был Хирата?

– Наверное. Кому же еще, кроме него, придет такое в голову?

После этого разговора мы с Сидзуко окончательно пришли к выводу, что в смерти г-на Коямады повинен Сюндэй Оэ, он же Итиро Хирата. Мы решили вместе заявить в полицию, что теперь целью преступника станет Сидзуко, и попросить взять ее под защиту.

Следователем по этому делу был назначен бакалавр юридических наук Итосаки, который по счастливому стечению обстоятельств оказался членом «Общества любознательных», созданного по инициативе писателей, работающих в детективном жанре, а также известных медиков и юристов. Поэтому, когда мы с Сидзуко явились в полицейское управление Касагаты, где находился следственный отдел, он принял нас по-приятельски, без обычного в таких случаях формализма.

Как выяснилось, Итосаки глубоко заинтересовало и озадачило это необычное дело. Он заверил нас, что сделает все возможное, дабы найти Сюндэя Оэ, а кроме того, пообещал устроить в доме Коямады засаду и увеличить число полицейских нарядов в том районе, с тем чтобы обеспечить Сидзуко полную безопасность. Далее, выслушав мое предостережение о том, что на немногочисленных известных фотографиях Сюндэй Оэ мало похож на самого себя, Итосаки вызвал Хонду и попросил его нарисовать словесный портрет преступника.

В течение всего следующего месяца полиция не щадя сил разыскивала Сюндэя Оэ. Я, со своей стороны, прибегнув к помощи Хонды, тоже пытался выяснить хоть что-нибудь об этом мерзавце, расспрашивал знакомых мне сотрудников газет и журналов, всех, кто только попадался мне под руку. Но Сюндэй по-прежнему ничем не выдавал себя, словно владел каким-то волшебством.

Ладно бы еще он жил один, но ведь у него была жена. Так где же и как им двоим удавалось скрываться? Быть может, следователь прав, полагая, что они просто-напросто тайно бежали за границу?

Но тогда странно, почему после смерти г-на Коямады Сидзуко перестала получать угрожающие письма. Неужели Сюндэй, напуганный преследованием полиции, отказался от осуществления следующего этапа своего плана, а именно от убийства Сидзуко, и теперь всецело поглощен заботой о том, как бы понадежнее замести следы? Нет, такой человек, как Оэ, не мог не продумать всех деталей заранее. А это означало, что он по-прежнему находится в Токио и, затаившись, лишь выжидает удобный момент для расправы с Сидзуко.

По приказу шефа полицейского управления Касагаты один из сыщиков отправился на улицу Сакурагитё в Уэно, как в свое время поступил я, и побеседовал с жителями домов, соседствующих с домом № 32, в котором когда-то проживал Сюндэй. Поскольку этот сыщик, в отличие от меня, профана, был мастером своего дела, ему в конце концов, хотя и не без труда, удалось найти транспортную контору, которая снабдила Оэ фургоном для переезда (эта небольшая контора находится в том же районе, только на значительном отдалении от прежнего жилища Оэ), и узнать через ее владельца, куда переехал Сюндэй.

В результате долгих поисков сыщик выяснил, что, съехав с квартиры на улице Сакурагитё, Сюндэй сменил еще несколько квартир и каждый раз селился в самых захудалых районах, таких как улица Янагисиматё в квартале Хондзё и улица Сусакитё в Мукодзиме. Последним пристанищем Сюндэя служила грязная постройка барачного типа на улице Сусакитё, с двух сторон зажатая небольшими фабриками. Этот дом он арендовал несколько месяцев назад, однако, несмотря на то, что домовладелец считал его занятым, помещение казалось совершенно нежилым, и, судя по царившему там запустению, трудно было определить, как давно дом был покинут.

Расспросы людей в округе тоже ничего не дали: как я уже говорил, жалкий домишко с обеих сторон был зажат фабричными строениями, и ни одной дотошной хозяюшки, из тех, кому до всего есть дело, поблизости разыскать не удалось.

Но тут на горизонте снова возник Хонда. Изучив обстоятельства дела, он с присущей ему страстью ко всяким запутанным историям необычайно увлекся сыском и, памятуя об удивительной встрече с Сюндэем в парке Асакуса, в свободное от работы время энергично занимался собственным расследованием.

Ухватившись за тот факт, что Сюндэй предстал перед ним с рекламными листками в руках, Хонда обошел несколько рекламных агентств вблизи парка Асакуса, чтобы выяснить, не нанимало ли какое-нибудь из них похожего человека. Однако, к его огорчению, выяснилось, что в некоторых случаях, когда работы особенно много, эти агентства прибегают к услугам бродяг, обретающихся в парке Асакуса. Их нанимают всего на один день, снабжая броской одеждой. «Нет, человека, о котором вы спрашиваете, мы не знаем. Скорее всего, это был один из временнонаемных», – так повсюду отвечали Хонде.

Тогда он стал по вечерам прогуливаться по парку Асакуса, останавливаясь перед каждой скамейкой в тени деревьев, заглядывая в каждый ночлежный дом, куда сходились бродяги со всей округи. Вступая с ними в беседу, Хонда пытался выяснить, не приходилось ли им встречать человека, похожего на Сюндэя. Однако и эти его усилия не увенчались успехом. Напасть на след Сюндэя по-прежнему не удавалось.

Надо сказать, что Хонда регулярно, раз в неделю, заходил ко мне и докладывал о результатах своих поисков. И вот однажды, расплывшись в своей фирменной улыбке, он поведал мне следующее:

– Самукава-сан, с некоторых пор я заинтересовался балаганными аттракционами и обратил внимание на одну любопытную вещь. Наверное, ты знаешь, что нынче в моде аттракционы под названием «женщина-паук» или «женщина без туловища». Есть, однако, еще один: «человек без головы». По большей части в этих аттракционах участвуют женщины. Так вот, в последнем случае берется прямоугольный ящик, разделенный на три отсека, и ставится на землю в вертикальном положении. В двух нижних отсеках помещаются туловище и ноги женщины, третий же кажется пустым. По логике вещей там должна находиться голова, но ее не видно. Создается впечатление, что в ящике находится обезглавленная женщина, однако время от времени она подает признаки жизни: шевелит ногами и руками. Выглядит это довольно неприятно и вместе с тем весьма эротично. Секрет фокуса состоит в том, что в якобы пустом отсеке наклонно устанавливают обычное зеркало, и возникает иллюзия, будто за ним ничего нет. К чему я клоню? А к тому, что когда-то я видел подобный аттракцион на пустыре неподалеку от храма Гококудзи. Ну, ты знаешь, о чем идет речь: к этому пустырю можно выйти прямо с моста Эдогавабаси. Так вот, в отличие от прочих подобных аттракционов, в нем была занята не женщина, а довольно-таки полный мужчина, одетый в грязный, залоснившийся костюм клоуна. – В этом месте Хонда сделал паузу, словно пытаясь оценить, какое впечатление произвел на меня его рассказ, и затем, удостоверившись, что я слушаю его с подобающим вниманием, продолжал: – Должно быть, ход моих мыслей тебе понятен. Что и говорить, отличный способ замести следы, при этом целый день находясь на глазах у публики. Ведь лица его никто не видит! Такая мысль могла прийти на ум лишь оборотню вроде Сюндэя. Кстати, он нередко обращался к подобным аттракционам в своих произведениях, да и вообще он большой любитель таких штучек.

– Ну а что дальше? – нетерпеливо прервал я Хонду. Его неуместное многословие начинало меня раздражать.

– Понятное дело, вспомнив об этом аттракционе, я сразу же бросился к мосту Эдогавабаси. К счастью, балаган все еще находился там. Я заплатил за вход и стал наблюдать за мужчиной, который участвовал в этом аттракционе. «Как же все-таки увидеть его лицо?» – то и дело спрашивал я себя. И вдруг меня осенило: несколько раз в день он наверняка отлучается в уборную. Запасшись терпением, я стал ждать, когда ему приспичит. Через некоторое время не слишком обширная программа подошла к концу и зрители стали расходиться. Я же по-прежнему терпеливо ждал. И вот человек в ящике несколько раз хлопнул в ладоши.

В этот момент ко мне подошел ведущий и, объяснив, что у них сейчас перерыв, попросил меня удалиться. Но странные хлопки мужчины в ящике заинтересовали меня. Обойдя балаган снаружи, я нашел в брезентовой стенке небольшую дырку и, заглянув в нее, увидел, как ведущий помогает мужчине выбраться из ящика. Оказавшись на свободе – голова, разумеется, была у него на месте, – мужчина стремглав бросился в угол балагана и стал справлять нужду. По-видимому, хлопок в ладоши означал, что ему уже невтерпеж. Ну не потеха ли? Ха-ха…