Да и не везде сразу разберешься, куда плыть: все время открываются бесчисленные курьи и заводи. Невольно возникает мысль: «Вот откуда воды в Каме много». И действительно — куда ни глянь, всюду в этих северных местах вода. Речки, ручьи, заливные озера, старицы... Необозримые болота питают это водное царство и уж, конечно, многое достается и Каме.

Берега вокруг низкие, сырые, очень часто практически непроходимые. Ближе к воде растет трава в рост человека.

Час за часом плывем мы вверх по Молоху. Сергей Николаевич и Николай Николаевич, охотник из Казани, забрав собак, пошли пешком в надежде поохотиться. Встречаться будем «у первого бора». Примета, вроде бы, не очень надежная, но этот самый «первый бор» мы находим сразу и безошибочно. Да и как не найти, если на всей реке первое такое место попалось — высокий песчаный берег, а по нему — сосняк.

Охотников наших пришлось подождать. Забрели они в согру — заболоченный лес — и еле выбрались. Добычи — никакой. Николай Николаевич, мужчина плотный, солидного веса, тяжело отдувался. По пояс пришлось брести в трясине...

Уселись в лодку все, поплыли дальше. Снова повороты, завалы, курьи, затоны... Но как-то незаметно река стала расширяться, течение замедлилось, и за очередным поворотом открылась глазу широкая водная гладь.

Тихая, темная вода, заросли лилий и кувшинок — типичное озеро. Да, это именно озеро, так его здесь и называют. Вернее, называют Первым озером, потому что выше по течению Молох образует еще два таких проточных водоема. До Третьего мы не доехали, на Втором жили. Но красивей Первого озера, пожалуй, нет на этой реке.

Левый берег здесь песчаный, зарос сосновым бором. В этом бору и заночевали. А на другой день поднялись еще на несколько километров и разбили стан на Втором озере.

На левом берегу Второго озера — оно, кстати, уже Первого и течение в нем заметней — тоже растет сосновый бор. Бор-беломошник, в котором очень мало подроста и часто встречаются поляны. Чистый, редко растущий лес с прогалинами, заросшими оленьим мхом — ягелем, создает иллюзию ухоженного парка. Тем более, что, когда вылезли на берег, сразу обнаружили хорошо протоптанную дорожку.

Правда, дорожку, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, проложили не люди, а топтыгин. И следы у него такие, что сапог сорок четвертого размера их не может закрыть...

Так, прямо на медвежьей тропе, и поселились. Хозяин здешних мест, возможно, был недоволен таким вторжением, но лично сообщить об этом, видимо, постеснялся. Во всяком случае, мы его так и не видели. Не встретился и другой здешний житель — лось. А следов его пребывания вокруг — хоть отбавляй.

Зато увидели мы здесь многое другое. Метровых щук и отличных окуней. Полупудовых глухарей и напевно посвистывающих рябчиков. Батальоны грибов-боровиков и сплошные брусничные ковры. А главное — увидели северную природу в ее нетронутом, первозданном виде.

Люди не бывают здесь годами. И стоит вековой лес, стоит, как тысячи лет назад. Одни деревья сохнут на корню, потом падают, гниют, затянутые мхами. Другие тянутся кверху, сменяя упавших.

Он очень красив и кажется приветливым, этот лес. Но он не прощает ошибок. В этом я вскоре убедился, заблудившись сразу же, как только налегке отправился полакомиться брусникой.

И тем более удивляет изумительная способность ориентироваться у таежного охотника Сергея Николаевича. Был, к примеру, такой случай. Однажды, идя по лесу, он выбросил коробку из-под папирос. А на другой день пообещал вывести одного из нас на то же самое место. И хоть находилось оно за много километров — вывел точнехонько!

Вообще, действиями Сергея Николаевича в лесу и на реке нельзя не любоваться. Всякое дело у него в руках горит, и обосноваться он умеет толково, сноровисто, удобно.

Неделя пролетела незаметно. Прощайте, нескончаемые беседы у костра, прощай, река Молох! Узнать бы, кстати, откуда у тебя такое экзотическое название? Ведь именно так звучит имя устрашающего восточного божества. Откуда же у него здесь, в тайге, появился тезка?.. Не с тех ли далеких времен, когда люди шли в Прикамье с Вычегды через Нем, через его притоки, а потом волоком на Молох. Дальше дорога открывалась до самого Каспия. Мы не дошли до этого волока, но были сравнительно недалеко от него. Сергей Николаевич рассказывал, что его и сейчас можно найти — просека сохранилась.

Даже бесконечные дожди не могли испортить нам настроения. Уж больно хороши эти северные края, особенно когда начали они рядиться в яркие осенние наряды. В одном месте увидели мы на берегу три сестрички-осинки, листва которых уже вспыхнула темно-красным пламенем. До того они были красивы — вовек не забыть.

Обратный путь начали двумя эшелонами. Два охотника ушли вперед, к тому месту, где был запрятан мотор. Мы с Николаем Николаевичем поплыли на лодке, осматривая и снимая по пути жерлицы, наставленные Сергеем Николаевичем. Ставит он их очень искусно, и, несмотря на непогоду, мы сумели взять очень неплохой по городским масштабам улов. А что может быть приятней того рыбацкого азарта, когда еще издали замечаешь размотанную жерлицу! Щуки, между прочим, попадают на Молохе и такие, что их не сразу в лодку затащишь. Приходится быстро и точно бить ее по голове кормовым веслом.

Мы не очень спешили, но все же добрались до места встречи раньше охотников. Вниз-то по течению плыть легче, чем идти пешком. Правда, и товарищи наши не заставили себя долго ждать. Тем более, что явились опять-таки налегке. Не удавались у них такие «ходовые» охоты. Зато, когда жили лагерем, глухарей они набили, на мой взгляд, достаточно. (Сами-то охотники ворчали: «Маловато!»).

С мотором дело пошло веселей. Вскоре мы уже спускались по Березовке. Когда миновали устье Еловки, навстречу нам попалась лодка. «Печорская» — сразу же определил Сергей Николаевич. А я обнаружил в лодке знакомого. Да, да, знакомого из Перми. Бывает же так. Только вот на все наши приветственные крики он никак не среагировал. Видно было, что он понял: окликают именно его. И тем не менее лодка, не останавливаясь, пошла дальше. Мы долго недоумевали, что именно заставило его поступить так, а потом рукой махнули. Да и позже, в Перми, что-то не появилось желания выспрашивать...

За неделю на берегах Березовки успели управиться с вывозкой сена. Опустели берега, стали неприветливыми. Мы дружно мерзли на свежем ветру, и очень обрадовались, когда Сергей Николаевич решил сделать короткую остановку в походном лагере буровиков, чтобы согреться.

Знакомая картина: большая палатка, ящики с кернами, костер, столик около него. Только вот одна деталь сразу обращала на себя внимание — в сторонке от палатки сушилась большая растянутая медвежья шкура. Пошел буровик на охоту и повстречал мишку... Здесь это бывает. Не каждый день, конечно, но все-таки бывает.

Буровики на берегах Березовки, так же, как и на Джуриче, ведут разведочное бурение. Дело в том, что есть еще один вариант переброса воды северных рек в Каму. На этот раз речь идет о том, чтобы миновать Вычегду, а соединить лишь бассейны Печоры и Камы, сделав на Печоре водохранилище, прорыв канал и использовав Березовку, Чусовское озеро, Вишерку, Колву.

Какой проект лучше — решать инженерам и экономистам. А геологи собирают необходимые материалы, ведут разведку. И не одни геологи. Случалось видеть в здешних краях и топографов, и гидрологов, а с археологами довелось вместе путешествовать. Одним словом, оживают северные края. Оживают и ожидают начала больших работ.

А пока здесь — глушь и красота. Красота, никем не тронутая и мало кем виденная.

Да, сложный речной узел завязала природа на стыке бассейнов Камы, Печоры и Вычегды. Издревле человек стремился затянуть его покрепче — прокладывал волоки и каналы, чтобы стал речной узел и морским, чтобы можно было плыть с берегов одного моря к берегам другого здесь, по внутренним водным путям.

Иные идут времена. Еще крепче завяжут когда-нибудь этот узел, сделают его по-настоящему морским. Проще тогда будет путешествие по его рекам и речкам. Но, может быть, не таким заманчивым?