Слушая его, я всё более осторожно завидовал их благополучию и отмечал некоторые положительные стороны своего туристического неприкаянного бытия. Блуждая по чужой стране и праздно наблюдая всё, что удается увидеть, я мало чем отличался от их деклассированных охламонов. Не обременённый какой-либо ответственностью, я порхал во времени и в пространстве, заботясь лишь о ночлеге и питании. Нелюбимая работа рассматривалась, как временное средство для достижения каких-то целей, и я мог бросить её в любое время.

К счастью, эта неустроенная, кочевая жизнь не убила во мне способности мечтать и радоваться луне, музыке и прочим мелочам. Очень хотелось верить, что даже будь я обременён собственностью и опутан сетью кредитных отношений, это не приземлит меня до полной атрофии воображения и чувства юмора.

В ночлежном доме Матвея, куда я иногда захаживал, чтобы прихватить пирожных, траурных настроений среди обитателей я не заметил. Возможно, некоторые из этих граждан даже и не знали, кто таков этот Никсон.

У них своих забот хватало. Кому-то надо было избавиться от алкогольной зависимости, а кому-то раздобыть несколько долларов на выпивку. Жизнь шла своим чередом.

Однажды Артур позвал меня из гостиной, и я подумал, что по телевизору сообщают ещё какую-нибудь новость. Войдя в комнату, я нашёл его у окна, наблюдающим за чем-то, происходящим во дворе. Он призвал меня взглянуть в окно.

Первое, что я увидел это полицейскую машину с мигающими фонарями, припаркованную плотно к крыльцу моего бывшего дома. Я с облегчение отметил своё отсутствие в том доме в этот момент.

Через несколько минут двое полицейских вывели из дома моих бывших соседей - Джона и Длинного.

В это время во двор въехали ещё две такие же машины, и, прибывшие полицейские посетили дом. Скоро они вывели оттуда ещё двоих, неизвестных мне, товарищей, вероятно, гостивших там. Моего молодого соседа по комнате среди них не оказалось, и я был искренне рад этому. Распределив задержанных по машинам, они покинули наш двор.

Артур заметил по этому поводу, что окажись я сейчас там, мне пришлось бы туговато. Им трудно было бы поверить, что человек, не потребляющий и не имеющий никакого отношения к наркотикам, второй месяц проживает в доме, где этим увлекаются все жильцы.

Как минимум, меня бы депортировали из страны как сомнительного и незаконно засидевшегося визитёра.

Когда я рассказывал о случившемся своим друзьям-свидетелям и Дайан, они все благодарили Бога, что произошло это после моего переезда, иначе мне бы не избежать серьёзных проблем.

Наши регулярные свидания-уроки с добровольцем Дайан происходили в разных местах. Обычно мы по телефону договаривались о времени, и она заезжала ко мне. Я поджидал её у дома, а оттуда мы уезжали куда-нибудь. Иногда она посещала какие-нибудь места по своим делам, и я принимал в этом пассивное участие.

Однажды мы заехали на воскресную службу в православную церковь, где по её предположению, среди прихожан могут быть и русские. В последнее мне с трудом верилось. Эта церквушка оказалась хорошо за городом, в тихом месте, среди сосен. Не зная о существовании таковой, можно проехать мимо и не заметить этот маленький православный храм, затерявшийся на юго-западе Флориды.

Тем не менее, кроме нас сюда уже подъехали несколько человек. Женщин было значительно больше, всего на этой воскресной службе собралось человек 30. Батюшка - пожилой мужчина, отслужил воскресную церемонию на английском языке. Хор из активных прихожан тоже пел по-английски. Было очевидно, что все собравшиеся в какой-то степени знают друг друга. Всё происходило по-свойски.

После окончания службы многие прихожане по очереди подходили к батюшке и о чём-то совещались с ним. Похоже, он давал им свои наставления.

Я тоже посетил его, и спросил, есть ли среди прихожан русские люди? Отец уверенно ответил, что таковые есть, и даже сегодня присутствует один. Он подозвал кого-то, и к нам подошёл коренастый мужчина лет пятидесяти.

Батюшка представил меня, как гостя, пожелавшего видеть кого-то из русских. Мужчина представился как Николай, и уже по-русски спросил меня, как я здесь оказался?

Я познакомил его со своим гидом Дайан, и мы перешли в другую комнату, где собрались все, кто желал побыть и пообщаться в кругу прихожан. В этой комнате всё было приготовлено для посиделок. Свежий чай, кофе, пирожные, удобные кресла, стулья. В этом чаепитии нетрудно было разглядеть нечто неамериканское.

Николай, выслушав, как я отыскал их церковь, рассказал мне свою историю.

Его завезли в Америку в детском возрасте, во время войны. Родителям представилась такая возможность после их освобождения американскими войсками на территории Германии. Так ему больше и не пришлось побывать в Союзе, и он был лишён возможности... стать космонавтом. Но он больше сетовал на то, что его дети, хотя и понимают русскую речь, но интереса к языку не проявляют и едва могут говорить по-русски. Сам Николай признался, что ему тоже сложно подбирать нужные слова, и он испытывает затруднения, говоря на родном языке, так как здесь ему крайне редко приходится говорить по-русски.

Каких-либо общих интересов или иных поводов для продолжения отношений мы не нашли, поэтому наша беседа плавно перешла в молчаливое чаепитие. А скоро гости стали разъезжаться по домам, выражая надежду увидеться в следующее воскресенье.

Всё это было похоже на клуб, объединяющий православных верующих или симпатизирующих православной церкви. Как мне показалось, для многих прихожан вторая часть службы, то бишь, посиделки с чаем, была более важна.

На обратном пути я спросил Дайан, как она отыскала эту церковь и что она там находит для себя?

Она объяснила, что уже не один год является членом епископальной церкви в Нэйплс. Но эта православная церквушка пришлась ей по душе и она по возможности посещает воскресные службы, на которых чувствует себя очень уютно, даже не понимая полностью сути многих обрядов. Особенно она отметила тёплые, родственные отношения между прихожанами. Как она заметила, эти люди в большей степени братья и сёстры, чем прихожане многих других церквей, которые громко и часто называют себя христианскими.

Я рассказал ей о местах, где я отвожу свою заблудшую душу: пляж с заплывами и теннисные корты с играми без партнёра. Моё опасное общение с возможными акулами вдали от берега и игра против стенки показались ей противоестественными. Я упомянул о пышнотелой чёрной девице из супермаркета, которая всякий раз при встрече у её кассы, напоминает мне о своей готовности поиграть со мной... а возможно, и заплыть далеко от берега. Дайан призналась, что тоже имеет некоторый забытый опыт игры в теннис, и хотела бы попробовать, если я не против её компании. Договорились, что в следующий раз мы встретимся в коммунальном парке.

При очередной проверке почтового ящика, я обнаружил письмо от Вовы. Не скрою, для меня это были приятные мелочи. Тем более, что его новости отличались своеобразием проблем, с которыми он сталкивался.

В этот раз письмо было посвящено важному событию. Он получил, наконец, извещение от миграционной службы о том, что его (вернее, наше коллективное) заявление о предоставлении политического убежища принято и зарегистрировано под таким-то номером. И если он нуждается в документах, подтверждающих его статус ожидающего просителя, то он может обратиться в миграционную службу в Майами.