- Эх, славное было время! - с ностальгией вспоминал один из соседей Ярина, тролль лет тридцати пяти от роду, - дрались стенка на стенку, наши против гоблинов. А что? Мне вот нос сломали в Гвардии, видишь? - тролль указал пальцем на свой нос, который и вправду смотрел немного в сторону. - Это и есть настоящая жизнь!

Ему вторил и сравнительно молодой гоблин, который был лишь чуть-чуть старше самого Ярина:

- Только в Гвардии человек тот, кто он есть. Порой приходит такой, фу-ты ну-ты, и работа у него, и жена красивая, и родители в достатке, и у самого деньжата водятся. А ты его - раз! - и в сортир башкой, нехай чистит! Там ему и место!

- Боевые машины? - удивлялся третий сосед, - не, не помню. Хотя вру, было! Выехали мы, в самом конце службы, на поле. И из катапульты выстрелили - раза три! А больше и не нужно, я считаю. Лишняя морока, сломается еще, или там придавит.

- А чем же вы там занимались? - не выдержал Ярин.

- Ну как, окопы учились рыть, и строем ходили. Днями шаг чеканили, р-р-раз-два, кру-гом! Выправка сейчас - ух! - до сих пор девчонки засматриваются.

Чем больше Ярин слушал эти воодушевляющие отзывы, тем больше понимал, что атмосфера легкого безумия, хорошо ощущавшаяся в Штабе, оставила в свое время на обитателях "Крестьянского приюта" неизгладимый след. Как можно радоваться годам, проведенным столь бездарно? Впрочем, островки здравомыслия вокруг Ярина все-таки сохранялись - Лорель, например, был с ним полностью согласен. Эльф уже успел коротко постричься и выкинуть свое перо, максимально приблизив свой облик к среднегородскому.

Лорель поведал ему несколько рассказов об изощренных пытках, которым в Гвардии подвергали новичков, особенно таких хилых, как сам эльф: были здесь и порка ремнем с металлической пряжкой, и удары с разбега ногой в грудь, и вставленные между пальцами зажженные спички. Конечно, Лорель все это придумал. Ведь не может же такого быть на самом деле?

По словам Лореля, существовало лишь два пути избежать гвардейской службы, и первым из них было образование. Лорель учился в Латуне, и осваивал военное дело прямо там, так что Гвардия ему не грозила - по крайней мере, до тех пор, пока его не отчислят. О такой возможности эльф предпочитал даже не думать. Вторым вариантом была тяжелая болезнь - такая, чтобы даже сидящей в штабе дуре-фельдшерице была очевидна его непригодность для военного дела. Парни с плоскостопием и косолапием, например, могли вздохнуть свободно, и Лорель говорил об этом чуть ли не с завистью - им-то не нужно было так беспокоиться об отчислении! Гвардия уничтожала традиционные представления о ценности здорового тела, ведь немощные и больные, лишенные висящей над ними угрозы службы, жили в Империи гораздо свободнее.

Однако болезней у Ярина не было, знакомых лекарей, чтобы это компенсировать - тоже, и он предпочел сосредоточиться на образовании. Ворота Академии были для него закрыты до следующего года, но оставалось еще несколько школ, где учили рабочим профессиям. Как раз сейчас Ярин направлялся в одну из них, работавшую при местном мебельном цехе.

Цех находился на самой окраине Назимки, и по мере того, как Ярин приближался к нему, менялась и окружающая его обстановка. Серые каменные коробки становились все грязнее и обветшалее - если рядом с крепостной стеной нередко попадались пятиэтажные дома, то здесь и два этажа были уже в диковинку. Появлялись пустыри, заросшие сорными травами - где-то огороженные и прилегавшие к территориям цехов и заводиков, где-то просто ничьи. На дорогах было все больше грязи и пыли, исчезли урны и скамейки, а прохожие все чаще оказывались гоблинами и троллями, некоторые из которых уже сейчас, с утра, были пьяны.

Внутри цеха, впрочем, все было обустроено довольно уютно и аккуратно: стены на проходной были покрашены в теплый персиковый цвет, пол чисто вымыт, а на стене висел жизнерадостный плакат с надписью "Имперское - значит отличное!". Ярина встретил распорядитель цеха, мастер Елсей, здоровенный усатый мужик, высокий и крепкий - настоящий северянин. Он с сомнением оглядел Ярина:

- Ты хочешь у нас учиться? - потом он заметил блестящее на его пальце Кольцо, - ага, понятно. Не поступил в Академию и пришел сюда, так?

- Ну, в общем... да.

- От учеников мне, честно говоря, толку мало. Навязали, понимаешь, эту школу на мою голову, а мне бы лучше работников толковых, - вздохнул мастер, - а то учишь вас, учишь, а вы как были дураками, так и остаетесь. Ты хоть что-нибудь умеешь?

- Да, меня тетка воспитывала, она меня хорошо научила волшебству огня и пара. Я несколько дюжин книг прочитал, и всю зиму разбирал и собирал всякие штуки, и плуг самоходный, и насос водяной, и для замешивания теста...

- Штука для замешивания теста? - удивился Елсей, - сдается мне, ты, парень, привираешь. Где ж это видано, чтобы тесто волшебством месили? Впрочем, есть простой способ узнать, чего ты стоишь. Пошли со мной.

Ярин прошел за мастером в цех - огромное помещение, где рядами стояли верстаки с различными инструментами, за которыми рабочие неспешно мастерили мебель: сверлили отверстия, распиливали доски, вворачивали шурупы, красили... Елсей подвел Ярину к одной из машин.

- Знаешь, что это такое?

- Да, конечно, - зачастил Ярин. - Это винторезный станок, впервые созданный гномьим мастером Лехтцем из Штрёльме, который...

- Стоп-стоп, помолчи, - поморщился мастер, - умный ты слишком, где не надо. Даже не знаю, справишься ли ты... Ну да ладно, попробуем. Как с ним управляться, знаешь?

- А чего тут не знать? - удивился парень. - Взял за обод, крутишь, заготовка вращается, и резец...

- Ну вот и крути. Проявишь себя в деле, а не на словах - может быть, найду тебе что-нибудь получше. Устроит? За бумаги для Гвардии не переживай, все оформлю, как будто ты здесь учишься в школе. Общежитие тебе выделю, зарплату кой-какую. Согласен?

Ярин задумался. Похоже, мастер Елсей принимал его за полоумного. Просто так стоять и крутить обод? Уж лучше в Гвардию! Хотя, он же сказал, что если я докажу ему, что могу работать... А может, поторчу тут годик, и в Академию снова поступить попытаюсь. В конце концов, в Гвардию, если надоест, я всегда успею! Рассудив так, Ярин ответил просто:

- Да, я согласен.

- Хорошо. Выйдешь на работу послезавтра. И постарайся, чтобы я не пожалел об этом. Не забывай - я всегда могу тебя выгнать, и Гвардия снова тобой заинтересуется.

Глава 4. Меч, Посох и Глаголь

Она обернулась. Неторопливым шагом приближался высокий, на полголовы выше ее, парень. По здешним меркам, он мог бы быть настоящим великаном, если бы не был столь строен, даже худ - великан таким быть не мог. Одежда парня тоже не походила на уже примелькавшиеся ей серые и коричневые робы. Строгие черные брюки со стрелкой еще укладывались в принятую здесь моду, хотя и были узковаты, но бордовый свитер с вязаными косами был уже чересчур экстравагантным. Среди скроенных словно по одному лекалу домов и людей, все, выбивающееся из шаблона, выглядело так привлекательно! Парень, между тем, продекламировал хорошо поставленным голосом:

- Позволишь ли ты мне отнять у тебя несколько минут и рассказать тебе одну трагичную и печальную, но увлекательную историю?

Она машинально кивнула. Однако, а он красив! Открытое, доброе лицо с голубыми глазами, широко распахнутыми и немного наивными, прямой аристократический нос, и отливающие платиной длинные волосы, с вставленным в них белым лебяжьим пером. Опять перо. Это тоже не соответствовало моде, никто в городе их не носил - но здесь, на площади, перья были практически у каждого. Парень, тем временем, не обращая внимания на ее пристальный изучающий взгляд, рассказывал какую-то тарабарщину про маленького мальчика, рассердившего епископа своими рисунками, и попавшего за это в заточение. Она мало что поняла из этого рассказа - слишком уж она увлеклась разглядыванием - и целиком уловила только последнюю фразу:

- Не хочешь ли присоединится к нашей веселой компании?