Странная вещь, после блестящей учебы молодой Прэнге решил вообще ничем не заниматься. Он не дает никаких объяснений своему выбору, ограничиваясь посвящением своей книги: «Я посвящаю этот труд памяти моих горячо любимых родителей, которые одаривали меня своей нежностью, и понимание которых позволило мне вести жизнь, удовлетворяющую мою фантазию». Оружие, которым он располагал, начиная наступление на эту жизнь, было, однако, внушительным: солидный интеллектуальный багаж, к которому следует добавить безупречное знание английского, так как он провел часть юности в Англии, и многочисленные связи по ту сторону Канала. К этому добавим еще один или два других иностранных языка. Министерство иностранных дел широко бы распахнуло перед ним двери, но он не вошел в них…

Возможно, для этого существовала глубокая причина, которая едва проступает в книге: несколько раз Габриель-Луи небрежно, как бы в скобках, пишет, что он был серьезно болен. Первый раз это упоминание не связано с точной датой. Второй раз в 1913 году: «отмечая серьезную болезнь, из-за которой я ужасно похудел». И третий: «Во время войны 1914 года, в момент, когда тевтонские полчища наступали на Париж, я был вынужден, очень больной, покинуть Мелен…». Несколько скромных слов, возможно, скрывают невысказанное страдание… Все же он вновь надел форму, которую снял в какой-то момент войны. Когда протрубил рожок перемирия, он — офицер связи в английской армии. Впоследствии он вернулся к светской жизни с частыми путешествиями по всей Европе, которую он вел до войны. Это позволяет задать вопрос: действительно ли он был тем любезным мотыльком, перелетающим с цветка на цветок гостиных, одним из тех милых праздных холостяков, которых вырывают друг у друга хозяйки салонов, или же здесь было нечто другое? Воображение писательницы? Возможно!.. И все же меня не оставляет некоторое подозрение: этот человек, который глубоко любил Францию, не избрал ли он для себя между балом в Вене, приемом на открытом воздухе в Виндзоре, приемом в Шеверни незримую службу своей родине?

Вопрос навсегда останется без ответа. А пока удовлетворимся тем, что последуем за Габриелем-Луи Прэнге в некоторые замки, которые он так хорошо знал.

Перед тем как стать персонажем романа — она изображена как принцесса Люксембургская в романе Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» — Алиса Монакская прожила жизнь, не лишенную крутых поворотов.

Урожденная Алиса Хейне, она родилась в 1858 году в Новом Орлеане. Ее родители, гамбургский банкир Мишель Хейне и его жена Мари-Амели Мильтенбергер, были эмигранты, но богатые эмигранты! Еврейка по происхождению, маленькая Алиса стала католичкой и провела на Старом Юге золотое детство, естественным образом дополненное поездками в Европу, где семья сохранила связи. Кроме великого немецкого поэта Генриха Гейне их отдаленными родственниками являлись потомки Массены и Надаяка.

Принятая таким образом во французское высшее общество, она встретилась с Мари-Оде-Ришар-Арманом Шапель де Жюмилаком, герцогом Ришелье и де Фронсак. Свадьба состоялась в 1875 году в церкви Сорбонны, что было привилегией дома Ришелье. Жениху было двадцать семь лет, невесте семнадцать. Она — высокая, белокурая, ослепительная. Он тоже совсем не плох. В общем, речь шла о браке по любви, который естественным образом укрепился двумя детьми: Арманом и Одилью. В Париже они жили в роскошном особняке № 25 в предместье Сент-Оноре, а летом, если не путешествовали, в замке О-Буиссон в Сарте, принадлежавшем герцогу.

Во время одного из путешествий супруг Алисы умирает в Афинах в 1880 году. Она становится вдовой… примерно в то же время, когда церковный суд в Риме провозгласил 3 января 1880 года расторжение брака, заключенного десять лет назад между Альбертом, герцогом де Валентинуа, старшим сыном принца Шарля III Монакского, с принцессой Мари-Викторией Дуглас Гамильтон, дочерью герцога Гамильтона, первого пэра Шотландии и принцессы Марии Баденской, внучкой Стефании де Богарне, когда-то усыновленной Наполеоном I. Этот брак казался удачным: ему двадцать лет, ей — восемнадцать. Но любовь не нашла места в этом браке. Это был всего лишь политический союз, который пожелал Наполеон III, коему леди Мари приходилась внучатой племянницей. Хотя, если употребить современное не очень элегантное выражение, это могло бы получиться. Мари была красива, а Альбер, моряк в душе, очень привлекателен — матовый цвет лица контрастировал со светлыми глазами; он был чувственный и умный, полный очарования и любезности, но временами высокомерный и нервный.

Начало было обнадеживающим, после того как 18 сентября 1869 года брачный договор был подписан во дворце Сен-Клу, а церковный брак был заключен тремя днями позже в замке Марше в Эсне, который до сих пор принадлежит семье Монако. Проведя несколько недель в Швейцарии, а затем в Бадене, молодожены в декабре прибывают в Монако. Здесь молодая герцогиня забеременела. Беременность протекала тяжело, и очень скоро она почувствовала себя несчастной. Она страдала вдали от матери и от своей страны, но еще больше, вероятно, от затворнической жизни рядом с мужем, который пренебрегал ею. Кроме всего прочего принц Шарль заболел, и его сестра герцогиня д'Урах приехала на Скалу, где она устанавливала свои законы. В феврале 1870 года Мари уехала из Монако в Германию и 12 июля 1870 года родила в Баден-Бадене мальчика, который впоследствии стал принцем Луи-Оноре-Карл-Антуаном. Она больше никогда не увидела дворец Гримальди, кстати сказать, к облегчению супруга, отправившегося на войну 1870 года, а после этого ставшего офицером испанского флота Все попытки сближения были напрасны, и после решения Рима Шарль III смирился с неизбежным 28 июля он объявил гражданский брак своего сына расторгнутым. И как раз вовремя: вот уже примерно месяц, как Мари Гамильтон стала супругой венгерского дворянина, графа Фестетикс, благодаря чему она смогла сблизиться в качестве подруги с императрицей Елизаветой Австрийской.

Герцог де Валентинуа встретил молодую вдову герцога Ришелье на Азорских островах, где он занимался парусным спортом на своей яхте «Ласточка». Он показал ей яхту и океанографические приборы, находящиеся на борту. Уже довольно длительное время его интересовали повороты и капризы Гольфстрима. Алиса пришла на яхту с детьми, и Альбер, который вот уже некоторое время испытывал серьезные финансовые затруднения, очень быстро был очарован красивой молодой женщиной… и такой богатой.

Вернувшись в Монако, он твердо решил жениться на ней, но принц Шарль III был не согласен. Сцена, которая произошла между ними, стала знаменитой:

«— Жениться на простолюдинке, немке, еврейке! — кричал принц Монако. — Вы что же, хотите нас обесчестить?

— Отец, эта простолюдинка — графиня Ришелье. Эта немка — американка. Эта еврейка — католичка и к тому же одна из самых богатых женщин Америки.

— Я знаю, что говорю!

— Я знаю, что говорю!»

Каждый остался на своих позициях, но Альбер не уступил. После смерти отца в 1889 году он стал правящим принцем. Через несколько недель в Париже в представительстве Монако, а затем в церкви резиденции папского посла на улице Варенн он вступил в брак с Алисой. 12 января 1890 года он торжественно въехал с супругой в свой добрый город для того чтобы быстро отправиться на свою яхту, которая теперь называлась «Принцесса Алиса».

Новой принцессе пришлось приспосабливаться к жизни жены моряка. Она держала в Париже блестящий салон, где встречались люди из светского общества и артисты. Первых она направляла во дворец, вторых — в Монте-Карло, где лет десять назад Шарль Гарнье построил театр. Но эта новая сцена не делала сборы. Заслуга принцессы Алисы заключалась в том, что она пригласила в 1892 году в Монте-Карло необыкновенного организатора — Рауля Гюнсбурга, который в течение почти пятидесяти лет посвящал себя монакской опере и превратил ее в одну из лучших в мире.

Благодаря Гюнсбургу на этой сцене были поставлены первые спектакли Масне, некоторые оперы Вагнера, до этого шедшие только в Байрайте, русские балеты Сергея Дягилева. Здесь также часто аплодировали Комеди Франсез, но принцесса Алиса больше не занимала большую центральную ложу. Несмотря на свою бурную деятельность, она в конце концов заскучала и начала мечтать о более свободной жизни. 30 мая 1902 года было объявлено о расторжении ее брака с Альбером, который снова отправился производить свои великие океанографические исследования. От этого брака не было детей, и каждый мог жить на свой лад. Во всяком случае, у принца больше не было финансовых проблем. Монте-Карло, его казино, его театр, его великолепные гостиницы отныне были реальностью, способной пережить века.