Да кому нужна эта Ева? Если бы она не смылась, все равно между ними ничего бы не было. Он бы не смог больше выдержать эту бесконечную ревность или то, как на нее охотно засматривались все мужики. Уж не говоря о тех парнях, с которыми она все время встречалась по ходу своей работы и которые постоянно запрыгивали на нее, как, например, Питер Петри. Ванда же была совсем другой. С ней у него даже мысли не возникало о ревности к другим мужчинам и тем более к женщинам. Возможно, если иметь в виду Ванду, женитьба — это не такое уж невозможное дело. Естественно, только после того, как она даст ему возможность сделать ее своей. А она наверняка даст: он себя с ней держал очень осторожно, очень предусмотрительно, но при этом постоянно чувствовал, что она вот-вот созреет.

Едва Дэвид отбросил журнал, издав презрительное восклицание, зазвонил телефон.

— Дэвид? Это я, Ванда. Дорогой, я хотела тебе сказать, что я все еще сижу в парикмахерской. Ты не сойдешь с ума от возмущения, если я чуточку запоздаю?

Ему пришлось сглотнуть слюну, прежде чем он смог начать отвечать ей. Как хорошо, что ее нет сейчас в квартире, иначе он бы не смог совладать с собой и набросился бы на нее, чтобы снять накопившееся в нем напряжение.

— Конечно, все нормально, душечка. Просто не очень сильно запаздывай. Ты же знаешь, как твой дядюшка ненавидит, когда запаздывают на его званые обеды.

— Да уж, знаю! — Он услышал, как Ванда захихикала. — Дядюшка Солли иногда просто медведь, но на самом деле он душка. Дэвид?.. — И затем — пауза.

— М-м-м?

— Дэвид, я… я так тебя люблю, знаешь? — Она вновь издала нервный смешок, и ему даже стало как-то не по себе — уж больно по-девчоночьи она себя вела. — Господи, я так расхрабрилась, правда? Выболтала это по телефону, потому что боялась высказать это тебе, находясь рядом с тобой. Но, Дэвид… я не хочу, чтобы ты думал, будто я болтаю об этом всем на свете или будто кому-нибудь уже говорила эти слова. Нет, никому. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я чувствую.. Я ведь очень доверяю тебе, Дэвид. Полностью.

Она ведь хотела сказать — он-то знал, — что хочет переспать с ним. Он почувствовал, как у него непроизвольно набухло внизу живота, так, что он даже поежился от тесноты брюк.

— Ванда, я надеюсь, ты всегда будешь доверять мне. Я никогда не причиню тебе зла, душечка.

— Я знаю. — Она вздохнула с облегчением. — О, Дэвид, как же я хочу, чтобы нам не надо было идти на этот обед!

— Мне тоже все больше начинает хотеться того же. Может, мы найдем какой-нибудь предлог, чтобы исчезнуть оттуда пораньше? Во сколько тебя ждет дома тетушка?

— О, она совсем не будет беспокоиться, если я буду находиться с тобой. Мы ведь, в конце концов, сможем сказать, что ходили потанцевать? — Ее голос зазвучал взволнованно, в нем чувствовалось напряжение.

Итак, она его любит, думал он после того, как повесил трубку. Черт, но ведь так легко заставить женщину сказать это. Все, что для этого нужно — это грамотно устроить засаду, накрыть ее сачком в нужный момент, а в ее присутствии быть с ней ласковым. За исключением таких сучек, как Ева и Глория… Он прищурился. Хорошенький шок ожидает Глорию сегодня вечером, когда он на публике появится в обществе Ванды, давая всем понять, что имеет почти официальное основание для этого.

Пускай теперь для разнообразия Глория поработает над Говардом; скорее всего, он слишком затянул свои отношения с ней, чтобы привести ее к себе сегодня вечером. Нет, сегодня вечером здесь будет Ванда. Эта ночь будет ночью Ванды…