Между тем в Тифлисе события развивались совсем не так, как предполагала девушка. Полиция заподозрила неладное, заметив, что дама, которая, по их сведениям, давала Валерии уроки французского, войдя в дом, тотчас из него вышла. Почему? Полицейские взяли в оборот соседку Хмельницких, и та обещала разузнать, на месте ли Валерия. Войдя в дом, она сразу не обратила внимание на то, что обычно любезная Елизавета Николаевна была немногословна, явно чем-то встревожена, а на вопрос, почему не видно Валерии, сказала, что дочь нездорова. Значит, урок был отменен? Соседка снова, как бы желая проведать больную, с куском пирога на тарелке, по наущению полиции появилась у Хмельницких. Теперь она прямиком прошла в комнату девушек. Потом она в полиции рассказывала, что старшая дочь Варвара загородила ей путь, чуть ли не вытолкала. Но главное, делилась впечатлениями соседка, ей показалось, что на постели, на которой вроде бы лежал под одеялом с головой укрывшийся человек, на самом деле никого не было.

Полиция подняла тревогу! От Елизаветы Николаевны, как и ожидалось, толку не добились: та рыдала, падала в обморок, говорила, что ее дочь похитили, а дать знать об этом она побоялась. Старшая дочь эхом вторила ей. Было ясно – прозевали, упустили. На ноги подняли всех, кого можно, действовали быстро и решительно. Решили, что беглянку следует искать на том же маршруте, которым ее привезли в Тифлис.

...Лишь чудом Валерию не арестовали уже в Баку. Ей помог невероятный счастливый случай. Приехав в порт, она вдруг увидела готовившийся к отплытию пароход «Святой Алексей». Совсем недавно щеголеватый помощник капитана водил ее по палубам этого парохода, с гордостью показывая его оснащение. Ясно было, она ему очень понравилась. Он даже попросил разрешения написать ей в Тифлис. Валерия, не ведавшая, что возвращения не будет, ответила, что письмо ее не застанет, поскольку через две недели им предстоит отправиться в обратный путь. Ну конечно, ей хотелось бы поехать на «Святом Алексее» – здесь такая дружелюбная команда, такой любезный помощник капитана! В тот раз Елисей Лебедев – Валерия точно помнила, как он отрекомендовался, – сказал, что он очень рад такому знакомству и всегда готов служить ей.

На этого Лебедева у беглянки и была вся надежда.

«И вот 4 октября сего года перед самым отходом парохода вошла ко мне Валерия Хмельницкая в грузинском костюме, – позже давал он показания. – С первого взгляда я не узнал ее, но когда она сказала: «Здравствуйте, братец», то вспомнил ее и начал расспрашивать, какими судьбами она в Баку и почему она в таком костюме».

...Видя в Лебедеве единственную возможность выйти из отчаянного положения, Валерия рассказала вкратце о своем романе и о том, что «князь устроил ей неофициальный приезд в Ташкент, но советовал переменить костюм, дабы ее знакомые не узнали ее». Не поможет ли он ей перебраться на пароходе в Красноводск?

Лебедев, конечно, смекнул, что дело здесь нечисто: Валерия выглядела крайне испуганной, ни под каким видом не хотела выходить на палубу. Тогда Лебедев предложил девушке остаться в его каюте: до вечера он будет при исполнении своих обязанностей, а там, увы, им придется разделить его обиталище. Что делать, Валерии оставалось лишь надеяться на рыцарство помощника капитана.

Возможно, поначалу Лебедев и был исполнен самых благородных намерений. В его показаниях нет ни слова о том, как он пытался воспользоваться беззащитным положением Валерии. Лебедев уверял, что они проговорили до утра и когда он советовал девушке отказаться от замысла, Валерия отвечала, что «великий князь ее очень любит и она должна исполнить его волю».

Каким кошмаром оказалась эта ночь для Валерии в действительности и как вел себя ее кавалер, известно с ее собственных слов.

«Я была страшно голодна и утомлена. Мы пообедали, причем он меня угощал вином... Лебедев выпил, стал навязываться ко мне со своими ласками и, наконец, довел до того, что пытался покуситься на меня как на женщину. Я защищалась, и лишь благодаря моей значительной физической силе мне удалось отстоять свою честь... Я подвергалась с его стороны самым унизительным оскорблениям, каким только может подвергнуться женщина...» Кричать, звать на помощь Валерия не могла. Это означало обнаружить себя. Наконец наступил рассвет. «Святой Алексей» подходил к Красноводску. Мы не знаем, действительно ли Валерии «удалось отстоять свою честь», – она не сомневалась, что князю будет известно все. На эту мысль наводит то обстоятельство, что Валерии пришлось опять умолять Лебедева о помощи. Он не отказал ей, хотя сцена, разыгравшаяся между ними ночью, ее резкое сопротивление должно было оставить чувство досады и желания поскорее отвязаться от нее.

Что же произошло? Когда пароход пришвартовался, Валерия подождала, пока все пассажиры сойдут на берег. Следом за ними намеревалась потихонечку выскользнуть и она. Однако, выйдя на палубу, девушка увидела: по всему причалу расставлена цепь полицейских. Валерия бросилась обратно в каюту, умоляя Лебедева спрятать ее здесь, пока оцепление не будет снято. Кроме того, она просила найти верного человека, готового сопровождать ее дальше. Она заплатит, сколько тот потребует.

Такой человек нашелся – татарин Джамал, подрядчик общества «Кавказ и Меркурий». Он согласился поселить Валерию у себя до отхода поезда, а потом, переодев в татарский костюм, выдать за свою жену.

Силы Валерии были на исходе. Оказавшись в чужом доме в полной власти совершенно незнакомого человека, своей наружностью внушавшего ей страх, она впала в отчаяние.

«Я татарину Джамалу не открывал, кто такая Валерия, и очень возможно, что он ее считал за мою любовницу, – рассказывал Лебедев. – Вечером того же дня, как видно, Валерии стало жутко на квартире татарина, и она прислала его за мной. Я поехал и просидел у нее до утра».

В архивном деле великого князя сохранилась фотография Е.Н.Хмельницкой, матери Валерии. Именно ее называли виновницей суровых испытаний, выпавших на долю молоденькой девушки.

...Валерия и представить не могла, что погоня уже следует по пятам. Спустя три дня с того момента, как девушка с Джамалом отправилась в Ташкент, к Лебедеву подошел незнакомец. Он представил доказательства, что является доверенным лицом семьи Хмельницких и уполномочен ими сделать все, чтобы возвратить Валерию обратно. Дело кончилось в ресторане, где подпоенный агентом помощник капитана рассказал, как помогал хорошенькой девице и ее высочайшему покровителю, как посадил ее вместе с провожатым Джамалом на поезд до Ташкента.

Когда через вагон проходили контролеры, она притворялась спящей, а Джамал предъявлял билеты.

...На станции Расторгуево с контролером вошел жандарм. Он обратил внимание на Валерию и спросил, кто она такая. Джамал ответил, что это его жена. Тот потребовал паспорт. По паспорту жене татарина было 45 лет. «Как ваша фамилия?» – спросил Валерию жандарм. И тут силы ей изменили. Она смешалась и ответила: «Новицкая». – «Нет, вы не Новицкая. Вы – Хмельницкая». Он немедля попросил контролера привести двух других жандармов, которые сопровождали ее в Тифлис. Не может быть, чтобы они не помнили молоденькую мамзель, из-за которой поднялся такой скандал. Однако, когда прибывшие жандармы стали разглядывать измученную приключениями Валерию в ее татарском наряде, никто из них не решился подтвердить, что она и есть Хмельницкая.

И все же на свой страх и риск жандарм арестовал Валерию. Ее и Джамала заставили покинуть вагон и привезли в участок. Там первым делом осмотрели сумочку, которую Валерия держала в руках.

– Где яд?

– Что? Ах яд... Я оставила его в Тифлисе, в кармане платья.

– Мы проверили – его там нет.

«Им все известно, – думала Валерия. – Даже про яд. Я погибла. Все погибло». Ее бил озноб. Увидев это, полицмейстер принес ей кофту жены и дал чаю. Валерия согрелась.