– Не бывать этому! Кстати, вы не учли, что и сами при этом погибнете!
– Погибну, но так надо. Не впервой ученому жертвовать собой…
– Но еще не было такого, чтобы ученые погибали в торте, вместо того чтобы лакомиться им! Я не позволю вам уничтожить торт! Мало того, я всем расскажу, какой гениальный человек скрывается здесь – новый Леонардо да Винчи, который умеет превращать атомные бомбы в шоколадные торты! Вы же станете самым знаменитым человеком нашей эпохи! Подумайте, профессор, на всех площадях мира признательное человечество воздвигнет вам памятники!
– С меня хватит и одного памятника – надгробного!
– Вы сошли с ума, профессор! Вы только подумайте, как прекрасна жизнь! И как вкусен этот торт!
– Я могу думать только о том, что как ученый-атомщик я навсегда опозорен! Бесполезно меня уговаривать, Паоло. Я уже решил. Смерть не страшит меня. Помоги мне лучше осуществить мой план.
– Ни за что на свете!
– Нет, ты поможешь мне! Ты отнесешь командованию мое послание, в котором будет сказано следующее: «Землянам – с борта космического корабля «Марс-1». В вашем распоряжении имеется полчаса, чтобы сложить оружие и вручить нам заложников – тысячу мальчишек и девчонок. В противном случае по истечении тридцатой минуты мы разрядим атомную бомбу, которая в одно мгновение уничтожит Рим». И подпись: «Командир корабля…» Нужно только придумать какое-нибудь подходящее имя. Пусть это будет, например, капитан Гор. Как ты считаешь, достаточно грозное послание? Конечно, они ни за что не согласятся на мое условие – отдать тысячу мальчишек и девчонок! Так могут поступить только варвары и убийцы! Поэтому им ничего не останется, как сразу же открыть огонь по торту, прежде чем окончится срок ультиматума. И тогда все будет кончено. По-латински, как говорили древние римляне, финиш. А теперь я напишу это послание…
И профессор тотчас же дрожащей от волнения рукой принялся записывать текст ультиматума. Дойдя до фразы, в которой указывалось число заложников, он немного заколебался:
– Тысячу мальчишек… Гм… А если потребовать две? Да, да, так будет лучше! Я напишу – две тысячи ребят! Они тогда быстрее начнут обстрел и сократят мои смертные муки.
– Не тратьте попусту времени, – решительно сказал Паоло. – Неужели вы в самом деле думаете, что я отнесу командованию вашу записку? Только сумасшедший может придумать такое!
– Конечно, отнесешь!
– А вот и нет! Говорю вам – нет, и все!
– Тогда я выброшу тебя из торта!
При этих словах профессор Дзета как-то странно поморщился, и Паоло показалось, что он вот-вот расплачется.
Профессор Дзета закончил свое послание, четко написал выдуманное имя, пририсовал какие-то странные знаки и расписался.
– Это как бы марсианские письмена, – пояснил он, – чтобы было убедительней!
Профессор сложил листок и протянул его Паоло:
– Ну, отнеси!
– А если нет?
– А если нет… Я сказал – сброшу тебя вниз!…
– А ну попробуйте!
Профессор Дзета состроил страшную гримасу, пытаясь напугать Паоло, но все равно по его глазам было видно, что он никогда в жизни не способен был кого-либо напугать.
– Не мучай меня, – захныкал он, – я ведь добрый человек…
– Добрый человек! А сам хочет уничтожить торт, чтобы он никому не достался! Такой огромный, такой великолепный торт!
– Ну пожалуйста, прошу тебя, Паоло, отнеси эту бумагу вниз!
– Ни за что!
Профессор Дзета в отчаянии, упрашивая Паоло, сделал какое-то резкое движение, взяв его за рукав. Он только хотел еще раз убедительно попросить его, но забыл при этом, что есть еще один, и весьма серьезный, свидетель их беседы. Полагая, что Паоло в опасности, Зорро зарычал, вскочил и с лаем бросился на бедного профессора, вцепившись ему в ногу.
– Ай! Ой! Спасите! – закричал профессор.
– На место, Зорро! На место! Вот видите, профессор? Вы не можете даже пальцем тронуть меня, не то что выбросить отсюда! И пока я буду здесь, торт спасен. Ведь не захотите же вы, чтоб и я погиб вместе с вами! Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Если у меня не будет выбора, я брошу послание с каким-нибудь грузом, и ты тоже умрешь здесь! Как жертва своего упрямства. Но я не хочу доводить до этого.
– А я не хочу, чтобы торт был уничтожен!
– Скуик скуок караброк брек брок! – закричал ученый на своем языке.
– Если вы будете со мной так разговаривать, я совсем перестану вас понимать, – спокойно заметил Паоло.
– Скуок скек скуик…
Профессор Дзета еще долго продолжал что-то говорить. Он был в таком отчаянии, что Паоло встревожился, не теряет ли он рассудок. Но потом ученый опять заговорил по-итальянски и снова стал терпеливо убеждать Паоло отнести записку.
– Дай мне умереть тут, в этом торте, самой большой ошибке моей жизни! – молил он.
– Тогда это было бы самой большой ошибкой истории, – отвечал Паоло.
Сколько длилась эта упорная борьба? Довольно долго, нам думается. И мы не станем описывать ее ход подробно, тем более что она была чисто словесной. Важно лишь, что в какой-то момент Зорро вдруг забеспокоился, навострил уши, тихо заскулил, наконец не выдержал и с лаем бросился вон из торта.
– Зорро, ты куда? – крикнул ему вслед Паоло. И тоже выглянул из торта. То, что он увидел, заставило его весело, безудержно и счастливо расхохотаться.
– Что так развеселило тебя? – проворчал профессор Дзета.
– Профессор, сколько вам нужно заложников?
– Тысяча… Две тысячи!…
– Ну, так вот они! Сами идут сюда, без всякого ультиматума! Их гораздо больше, чем две тысячи…
– О чем ты говоришь?
– Посмотрите, профессор, посмотрите сами! Идите сюда, скорее! Взгляните! А вы, ребята, быстрее наверх!
Как легко иметь дело с ребятами!
А теперь нам нужно возвратиться на некоторое время назад и последовать за машиной «скорой помощи», которая, прокладывая себе дорогу воем сирены, везла в больницу профессора Росси, профессора Теренцио и маленькую Риту. Ученые непрестанно стонали и охали.
– Ой, ой! Как больно! – хныкал первый.
– Ай, ай! Как болит! Позовите скорее нотариуса, я хочу составить завещание! – умолял второй.
Санитары пытались успокоить их, утешали, усмиряли, прикладывали к животу пузырь со льдом. А Рита ничего не понимала:
– Да что с ними такое?
– Они попробовали фальшивого марсианского шоколада.
– Фальшивого? Да вы что, все с ума посходили! Это же самый настоящий-пренастоящий шоколад! И он вовсе не отравлен, иначе я бы давно уже умерла. Я съела целый килограмм и никогда еще не чувствовала себя так прекрасно!
– Да замолчи ты, разве тебе понять, что тут происходит!
– Не беспокойтесь, болит у меня живот или нет – это я всегда как-нибудь разберу. Вовсе не надо быть профессором, чтобы понять, где у тебя живот и что с ним происходит.
– Да ну же, замолчи! Не беспокой этих несчастных. Видишь, как они мучаются.
– Я вижу, как они притворяются!
Санитары не стали больше разговаривать с маленькой болтуньей. Впрочем, машина «скорой помощи» уже подъехала к больнице. Добрая дюжина врачей окружила Риту, и самый главный из них стал расспрашивать ее:
– Что ты чувствуешь?
– Ничего.
– Здесь болит?
– Нет.
– А здесь? А в этом месте? А вот тут?
– Нет, нет! Я ничего не чувствую! У меня ничего не болит! И вообще – что я должна чувствовать? Я ведь только поела шоколада! Да еще такого прекрасного!
– Ну ладно, будь умницей, будь послушной девочкой и увидишь, что все это пройдет.
– Да что «ЭТО»? Я же вам говорю – я здорова! И еще скажу, если хотите, что эта штука на Монте Кукко вовсе не космический корабль, а торт! Спросите у моего брата, спросите у синьора Джепетто.
– Кто такой синьор Джепетто?
– Я не знаю, пойдите и спросите у него, он там. Он внутри торта, в самой середине. Он его хоть весь съесть может! Везет же людям!
Самый главный врач повернулся к другим врачам и печально покачал головой:
