– Страшныйсуд, сэр…
– Страшный?!Страшный и ужасный… Я убил много арабов, курдов, афганцев, Майкл… Но это былавойна. Они меня тоже убивали. Просто у них это получалось хуже, чем у меня. Асегодня я вообще не собирался никого убивать. Сегодня они убивают меня и тебя!И пассажиров «Queen Mary 2»…
Майкл, а еслиты погибнешь, не сделав ни одного выстрела, то тебя ведь не засудят?
– Я не судья,сэр. Но мне кажется, что судить будут не только за выстрелы.
– Но если мысегодня погибнем, Майкл, погибнем от этого взрыва, который устроили не мы, тонас же не засудят? Ведь в этом случае мы будем невинной жертвой! Что же, нассначала убьют, а потом еще и засудят?! Два раза не наказывают! У вас в Россиинаказывают два раза?
– В Россиинаказывают и больше, сэр.
– Так, может,нам лучше молиться другому Богу?
– Бог – один.
– Бог – один,это все признают. И рай – один, а правил приема в него – как тузов у шулера, –удрученно пробормотал майор. – Где победитель тендера на эти правила, выявленныйв ходе свободной и честной конкуренции? Кто может сказать: вот эти правиланастоящие, это доказала авторитетная экспертная комиссия, а остальные можноотнести на помойку? Кто?
Он замолчал,потом выдохнул как-то обреченно:
– Беловски,приготовься, скоро будет волна…
– Сэр, известнаее высота?
– Спутникиговорят, что не менее полумили…
– Боже… сэр…Неужели такое может быть? Последнее цунами в Индийском океане было не болеедвадцати метров… Уточните, сэр!
– Сейчаспроверим, насколько точны наши спутники…
– Лучше бы ониошиблись…
В наушникахпоявился голос Палмера:
– Беловски,приборы сходят с ума. Впереди надвигается что-то страшное…
– Расстояние?
– Около 100миль…
– Сэр, говоритБеловски. Вы когда-нибудь стояли на обочине дороги, когда мимо проезжаетгрузовик?
– В молодостия проехал автостопом восемнадцать штатов. А что?
– Вы помните,как ударяет воздушный поток от проезжающего мимо автопоезда?
– Ты хочешьсказать, что волна в тысячу раз больше и быстрее автопоезда? Согласен,Беловски…
– Я думаю,сэр, что такая волна должна гнать перед собой мощную воздушную подушку.
– Я и сам обэтом думаю. Хотелось бы нырнуть к Богу за пазуху, чтобы не забрызгало, но у насприказ пролететь прямо над волной и снять все ее параметры. Придется потерпеть,лейтенант…
– Есть, сэр!
Бизон опятьзамолчал. Что он сейчас делает, ждет смерти? Может быть, молится или вспоминаетчто-нибудь. Что может делать человек за несколько минут до исчезновения? Ведьон не верит в жизнь после смерти. Беловскому стало жутко. Неотвратимостьпредстоящего события, какого-то неминуемого и рокового рубежа в жизни ужасаласвоей неизвестностью. Этот рубеж приближался со встречной скоростью самолета иволны. Встреча неизбежна! А вдруг майор прав? Вдруг ничего того, во что верилБеловский, нет? Вдруг это все грандиозная ошибка человечества? Вдруг 2000 летхристианства, сотни войн, реки крови за его принципы, ошеломительные, чудесныепобеды христианской Европы над всем миром окажутся утопией? Неужели миллионымучеников за Веру погибли напрасно? Задарма?
Может, неделать глупости и повернуть обратно? Еще не поздно развернуть машину и умчатьсяна сверхзвуковой скорости куда угодно, лишь бы не произошло то, что должнопроизойти сейчас! Но почему он, лейтенант ВМС США Майкл Беловски, не поворачивает?Почему же и русский парень Мишка Беляк, как его звали в школе, тоже неповорачивает? Почему и Бизон не поворачивает, ведь у него, судя по егорассуждениям, совсем нет надежды ни на какой хеппи-энд?
Вперемежку сэтими мыслями в голове Михаила проносились обрывки молитв и псалмов, которые онхорошо знал, но почему-то сейчас не мог вспомнить. У него так и не получилосьдочитать ни одной молитвы, потому что все его чувства судорожно метались, тоища выхода из ситуации, то успокаивая себя тем, что пронесет, не может не пронести,Бог поможет! Он несколько раз повторял одно и то же предложение из молитвы,пропуская большие куски, возвращаясь назад, но сбивался опять и опять. И толькофоном в мыслях в такт биению сердца звучало: «Господи, помилуй, Господи,помилуй, Господи, помилуй»…
Как же так,Господи? – думал он, – Ведь я через несколько минут, возможно, умру! Почему жея сказал Бизону, что сегодня конца Света не будет? А если будет? Кто за языктянул? Нужно молиться… Ведь мне нужно молиться, а я не могу, Господи, помилуй!«Живый в помощи вышнего, в крови Бога небесного…» Господи, помилуй, спаси исохрани, Господи!
О чем же мнемолиться? О сохранении жизни, об отмене конца Света? Или об оставлении грехов?Но я еще живой, значит, нужно молиться о жизни! Спаси и сохрани, Господи, отвсякого зла! Не заканчивай историю и меня сейчас, Господи!
Какая чушь!Какое спасение может быть! Все, Миша, вот оно – настало. Поздно молиться оспасении… Почему же тогда продолжается жизнь? Почему, ради чего я продолжаювыполнять приказы этого хриплого Бизона? Какой теперь в них смысл? Почему ятрачу свое последнее время на этот дурацкий полет, на бессмысленный диспут,ведь нужно молиться, успеть как можно больше помолиться! Это – последнее время,самое дорогое время, а я так бездумно его трачу! Господи, помилуй!
– Господи, помилуй!
– Беловски, тычего там бормочешь? – прохрипел в шлемофоне Бизон.
– Я молюсь,сэр, вернее, пытаюсь...
– По-русски?
– Да, сэр,по-русски.
– Беловски,это нехорошо с твоей стороны – ты хочешь один спастись у своего русского Бога.
– Сэр, я незнаю английских молитв.
– И я не знаю…
– Молитесьпросто – «save me, my God».
– Ты думаешь,нужно молиться о спасении? Ты надеешься? Может, пора уже писать рапорт оботставке?
– Сэр, вы –богослов…
– Какой ябогослов... Я в жизни не прочитал ни единой молитвы.
– Так читайтеже сейчас…
– Ты знаешь,Беловски, что если «Президент Клинтон» погибнет, то нам некуда будет садиться?Нам не хватит топлива ни до какого берега…
– Я об этомдогадываюсь, сэр…
На приборахзагорелся сигнал, предупреждающий о том, что через минуту объект появится взоне визуального наблюдения.
– Беловски,приготовься заглянуть в рот смерти!
– Есть, сэр!
– Вот она…Майкл, я ее вижу!
На горизонте,еще несколько секунд назад плавно уходившем в небо, появилась четкая чернаялиния. Она увеличивалась прямо на глазах, превращаясь в стену мрака. Казалось,что мир поделился на свет и тьму, которая стремительно неслась, поглощаяутренний штиль, отблески солнца в зеркале океана, прозрачный воздух, в которомбеспомощно и одиноко затерялись два микроскопических самолета ВМФ США. Беловскипосмотрел на монитор наблюдения заднего вида, и ему стало страшно. Сзади, насколько хватало глаз, простиралась светлая полусфера утреннего океана, авпереди – стена тьмы.
– Беловски,смотри: свет кончается! Это и есть конец Света?
– Это – началоМрака, сэр!
– Добропожаловать в ад, Беловски!
– Помоги нам,Господи!
Волна
Циклопическихразмеров волна неслась им навстречу. Было видно, как на ее гребне нервнымизмеями пляшут молнии, а гигантский, многокилометровый бурун срывается потокомвстречного воздуха и распыляется в огромный грозовой фронт, клубящийся чернымигорами туч до самой стратосферы.
– Боже,Беловски, мы летим к сатане на завтрак!
– Молитесь,сэр, прощайте…
Под фюзеляжемстремительно промелькнуло ребро цунами, и машина иглой вонзилась в черныйкошмар. Со всех сторон ослепительно, выхватывая из мрака куски рваного хаоса,шарахались вспышки электрических разрядов. Самолет трясло и кувыркало так, чтоБеловски потерял ощущение пространства, верх и низ, несмотря на свой феноменальныйвестибулярный аппарат. Все приборы словно сошли с ума. Перегрузки растаскивалитело почему-то в разные стороны так, что он увидел второго пилота, будто обернулсяназад. Перекошенное лицо Палмера, освещенное вспышками молний, было как у покойника.Он что-то кричал, вытаращив от ужаса глаза, но ничего не было слышно. Беловскиподумал: «Наверное, помехи и перегрузки нарушили не только работу приборов исвязь, но и рассудок штурмана». Тем не менее он попытался хоть как-то взбодритьего и улыбнулся оттянутыми вверх губами. Палмер на мгновение застыл с открытымртом, а потом запрокинул голову назад и дико засмеялся. Майклу тоже сталосмешно. Смешно и безразлично…
