– Но вы жетрогаете, вы же меня, например, трогаете? Тюбик подсунули, опять же…

– Нет, мы ктебе не прикасаемся. Ты сам живешь в своем времени. Мы же только поправляемтвой путь.

– Разве этоуже не вмешательство в историю?

– Это не нашевмешательство. Пока это только твои действия. Мы предлагаем тебе выбор, а самиживем, как и ты. Ведь и у меня есть свои жизненные проекты, которыекорректируются откуда-то сверху, из будущего или из того места, где временинет. Где время – как кинопленка у режиссера. Он отматывает назад, если нужно,вырезает целые куски, вставляет другие. Так, как ему надо. Он – Творец! СейчасОн распорядился так, что я участвую в программе «Битва пророков» и выслушиваюот тебя всякие гадости…

– Ну ладнотебе!

– Шучу…

– Все-таки мненепонятно – если вы не трогаете прошлое, то как же вы его исправляете?

– Не мы егоисправляем, а те, которые живут в то время. Мы лишь помогаем им. И на это у насесть санкции от Режиссера. Правда, некоторые из нас имеют санкции на агентурнуюработу в чужом для них времени. Я в этом плохо разбираюсь, это не моякомпетенция.

– Но вы жекорректируете действия людей в других временах, значит, вы участвуете висправлении прошлого?

– Это совсемдругое дело. Мы сами не можем переместить камень на дороге, потому что мынаходимся в другом времени. В наше время, возможно, этот камень уже стал пылью.Но мы можем влиять, общаться с тобой, например. Потому что слово и мысль могутсуществовать вне времени. Это единственное, что связывает прошлое с будущим. Имы можем попросить тебя не убирать с дороги камень, для того чтобы в будущем акушерспас Мишу Беловского.

– А что же внастоящем?

– Считай, чтодля тебя настоящего нет. Его на самом деле нет. Это абстрактное понятие. Длячеловека, существующего во времени, есть только постоянно увеличивающеесяпрошлое. Настоящее – это миг, который тут же становится прошлым. А миг не имеетвремени. Это не секунда, не доля секунды. Это – ничто. Его просто нет. Настоящегонет, а будущего еще нет, есть только прошлое! Прошлое – единственное существующеесостояние времени для человека, для любого объекта, находящегося во времени ипространстве.

– Ну, хорошо.А рассказать о будущем ты можешь?

– Могу.Рассказать, конечно, могу. И ты в своем времени будешь знать его и пророчествоватьо будущем. Но это совершенно не значит, что будущее будет именно таким, какимзнаю его я. Я могу рассказать лишь о том временном проекте, который известенмне. Но все может случиться иначе. Осуществление пророчеств, твое будущее и моенастоящее зависит от тебя, от того, как сложатся события в твоем времени.Запомни, самый главный принцип нашей работы – осуществление всех пророчеств обудущем зависит от ситуации в прошлом!

– Как же ономожет от меня зависеть, если оно уже есть, уже для тебя случилось?

– Для меняслучилось, а для тебя еще не случилось. И, возможно, не случится. Возможно, чтои меня не будет.

– И ты со мнойне будешь работать в программе «Битва пророков»?

– Естественно!Ты же мое прошлое! От того, как мы с тобой сработаемся, зависит, исполнится лимне три годика или нет!

– Ну, еслитебе уже девятнадцать, значит, исполнится?

– Я надеюсь.…Но Режиссер может уничтожить неудачные дубли, и зритель о них ничего не узнает,как и не было…. Ты знаешь, как приходят во снах родственники, умершие вмладенчестве?

– Слышалнеоднократно. У моей мамы сестренка умерла в годик. Потом приснилась каквзрослая девица.

– Правильно.Так и бывает. Вот и я тебе приснюсь как девятнадцатилетняя девица, а на самомделе погибну через девяносто семь, уже через девяносто шесть часов…Ты виделсегодня Саню?

– Да,переживал чего-то он сильно…

– Еще бы… Онруководитель программы и ведет несколько групп межвременного спецназа. Он многознает того, чего не знаю я. У него вся развединформация из будущего. А там невсе может произойти гладко.

– Спецназ? Этоеще что за братва?

– Это небратва, это твоя новая работа. Вскоре ты будешь зачислен в ряды секретногоотряда межвременного спецназа «Троя».

– А что я будуделать?

– Что скажут,то и будешь делать! – засмеялась Изволь.

– Аконкретнее?

– Ты будешьмешать развиться истории неправильно.

– Под вашимруководством?

– Да.

– А потом явсе забуду?

– Нет, ты незабудешь. Это будет частью твоей жизни. Но ты будешь об этом молчать, потомучто принесешь клятву межвременного спецназовца.

– А если я еенарушу и расскажу кому-нибудь?

– Во-первых,ты не трепло, мы это знаем, а во-вторых, ты не сможешь нарушить, даже еслизахочешь. Мы сотрем этот проект.

– Но почемуименно я?

– Тебя отобралСаня, Александр Николаевич, легендарный ми… да ладно, чего-то я разговориласьлишнего. Пока он просто Саня – командир межвременного спецназа.

– Заикнулась –говори! Кем будет Саня в твое время?

– Нет, не могусказать. Но через семнадцать лет он будет бо-о-ольшим человеком. Моимначальником.

– А я кем будучерез семнадцать лет? Мы хоть с тобой встретимся?

Извольсерьезно и немного грустно сказала:

– Я не могутебе раскрывать твою судьбу. Я не гадалка. Тем более что все может измениться…

И дрогнувшимголосом добавила:

– Но я все сделаю,чтобы мы с тобой встретились!

По коридоруяхты послышались шаги. Беловски вышел из каюты и увидел Бизона в роскошномбелом халате. Тот зачарованно оглядывал стены, картины, с восхищением папуасанажимал клавиши озонирующих ароматизаторов воздуха, заглядывал в сканирующиезеркала, которые нежным шепотом вам подскажут, что пора побриться, покажут вашпульс, давление общее, внутричерепное, внутриглазное и даже степень усталости.Он присаживался в массажные кресла, которые избавляли от морской болезни ирекомендовали рацион питания на ближайшие пять часов.

– Беловски,черт побери! Мне начинает нравиться моя жизнь!

– Мне тоже,сэр. А что делает Палмер?

– Палмеромолаживается в акустическом бассейне.

– Что этотакое?

– Это такойбассейн, где в воде распространяются звуковые волны различной частоты, что-товроде музыки. Я попробовал: очень интересное ощущение. Такое впечатление, чтослушаешь музыку не ушами, а каждой клеточкой тела. При этом вокруг тебя танцуютголографические образы и объемный, приятный голос мурлычет обо всем этом чуде,рассказывает, как в данный момент разрушаются твои шлаки, тромбы, отложения солей,камни в почках. Что-то вроде гипноза. Я чуть не «улетел».

– И на скольковы омолодились?

– Лет надесять – точно! Ты не представляешь, Майкл, это какое-то чудо. Я слышал о такихбассейнах, в которых купаются миллиардеры, но попробовал впервые.

– А Палмер тамв детство не впадет? Он и так недалек от этого…

– Да пустьвпадает, когда увидит Америку – опять состарится.

– Сэр, намнужно подняться в рубку и выставить курс на Сьерра-Леоне.

– Пойдем,лейтенант, займемся делом. А то в этом раю можно забыть обо всем на свете.

Бесшумный лифтподнял их в рубку, оборудованную последними достижениями техники. На огромноммониторе светилась объемная карта планеты, на которой во всех подробностях быливидны ветра, течения, облачности, температуры воды и воздуха, звездное небо идаже рельеф дна. Любой фрагмент можно было увеличить и даже увидеть из космосасаму яхту. Управление таким судном походило на компьютерную игру, гдедостаточно было ткнуть курсором на карте в то место, куда нужно было попасть,как автоматическая навигация, которая сама обрабатывала все параметры наиболееоптимального маршрута, предупреждала о штормах, предлагала обходные направленияи выдавала полные данные о скорости, расходе топлива и времени в пути.Оставалось только выбрать тот или иной вариант и нажать клавишу «Enter». Найдя на карте Фритаун, столицу Сьерра-Леоне,Беловски ткнул в него курсор. Приятный мягкий голос доложил, что яхта «Наяда»при максимальной скорости будет во Фритауне через пятьдесят восемь часов. Далееон предложил различные скоростные режимы. Беловски выбрал «максимальный», нажал«Enter» и где-то в недрах судна еле слышно, глухозаурчал двигатель. Яхта круто задрала нос и, мощно набирая скорость, сразворотом устремилась на восток.