Танака был поражен. Ему пришлось пытать не один десяток и японцев и китайцев. И все, как один, уже после нескольких ударов молотка поднимали вопли. Но изумление вскоре сменилось раздражением. Бросив молоток, он взял кожаный пояс с медным набором. Никто еще не выдерживал ударов этим поясом, когда им били по чем попало. И эти удары посыпались…
Кадзи глухо застонал, с языка уже было готово сорваться слово «довольно». Гнев пропал, его вышибли побои. Вот еще один удар — и крикну, нет, еще один удар, еще один… А там, может, и он устанет. Только еще один удар, еще один! Страх тоже прошел, и его смяли удары, осталась одна пустота, и Кадзи старался удержаться в ней, на самом дне пустоты, за которой уже забвение. И странно, с каждым новым ударом Кадзи чувствовал, как растет в нем уважение к самому себе.
Танака устал.
— Ну и черт!
Тут вошел Ватараи. Усевшись верхом на стул, он посмотрел на избитого Кадзи и усмехнулся.
— Этот господин получил почетную грамоту за увеличение добычи руды. Ты, Танака, с ним будь повежливей.
Ватараи еще не оправился от вожделения, охватившего его в доме Кадзи. Ему сейчас захотелось притащить Митико сюда и показать ей мужа. Не вынесет она этого и бросится перед Ватараи на колени, начнет умолять. Все сделаю, что захотите, только пощадите мужа! Ага, все? Ладно, раздевайся догола.
— Кадзи! — крикнул Ватараи. — А жену тебе не жаль?
Кадзи поднял распухшие веки.
— Плакала. Говорит: с кем же я теперь спать буду?
Кадзи закрыл глаза.
— Или она сразу найдет заместителя?
Кадзи опять поднял веки.
— Я ведь не сухарь, Кадзи, будь моя власть, я уже сегодня положил бы тебя с ней. — Ватараи ухмыльнулся. — Но для этого ты должен помочь мне. Ведь ты знаешь, какой я человек. Я не спрашиваю об одном и том же дважды. Понимаешь? Хочешь миловаться с женой — отвечай откровенно.
Скривив распухшие губы, Кадзи рассмеялся.
— Чего смеешься?
— Я не вор и не преступник… — Этими словами Кадзи нарушил свое молчание.
Раньше он боялся этого Ватараи. Но теперь, когда конец близок, ему уже все равно. И он решил расплатиться с Ватараи сполна за ту свою трусость перед ним.
— Битьем ничего не добьетесь!
— Ого! Значит, не будешь признаваться, пока не заставим! Что ж, посмотрим! — сказал Ватараи, встав со стула. — Сейчас ты у меня запищишь. Будешь по полу ползать и молить о пощаде.
Он подошел к Кадзи. Он был уверен в своей силе и действовал не спеша.
— Ты помог убежать восемнадцати человекам и ничего об этом не доложил!
Кадзи сразу вспомнил Фуруя. Конечно, это он донес. Надо было тогда в амбулатории как следует его проучить.
— Отвечай!
— Докладывать не докладывал. Но бежать никому не помогал.
Не успел Кадзи произнести последнее слово, как получил удар по лицу справа.
— Ты завербовал Чена и пользовался им для связи!
На этот раз удар пришелся слева.
— Тебя предупреждали, что Чао не внушает доверия. Почему не принял никаких мер?
И снова удар справа.
Кадзи вспомнил просящую улыбку дежурного японца. Как он умолял его не давать делу официальный ход. А потом, видимо, с трусливой улыбкой говорил Ватараи совсем другое.
— Вызовите этого человека.
На этот раз удар был прямой, под подбородок.
— Устроил Чао побег и хочешь замести следы? Куда он бежал?
И снова удар — теперь уже по коленной чашечке ногой.
Кадзи со стоном упал на пол. Ватараи был мастер своего дела. Лежавшего Кадзи он ударил носком сапога три раза между ног. Кадзи, скорчившись, стал кататься по полу.
Ватараи тяжело дыша, вытер потное лицо.
— Что, смешно? И слова не можешь сказать!
Еще один удар ногой в грудь.
Огненными дисками замелькали в потускневших глазах Кадзи знакомые лица. Вот закружилось лицо Митико, затем Ван Тин-ли. Мелькало лицо Чена со слезами на глазах, его сменила Чунь-лань, ее лицо билось о землю, потом завертелось туда-сюда чье-то окровавленное лицо из тех, кто валялся на дне ямы. Потом лицо Окидзимы — на этот раз Окидзима не улыбался.
И тут до сознания дошло — значит, Чао убежал? А он этого не знал. Наверно, почуял опасность и убежал. Кадзи удовлетворенно вздохнул. Ван, будь спокоен, здесь я сам справлюсь.
— Вставай!
Кадзи с трудом поднялся.
— Садись на стул, рано еще ложиться.
Кадзи сел.
— Тебе повезло. Два раза побег удался, а на третий засыпались. Чен любезно покончил с собой, и это тебя спасло. Так? А потом собирал пожертвования, чтоб ему на том свете жилось привольно? Нам все известно! Говори, пока я готов еще слушать!
— Если все известно, зачем спрашивать?
Удары градом посыпались на Кадзи. Одиннадцать, двенадцать… Дальше Кадзи считать не смог. Голова бессильно откинулась назад. Ватараи скривил лицо в улыбке, как бы говоря: «Кажется, хватит».
Но сплюнув кровью, Кадзи вдруг сказал:
— Хочешь взвалить на меня побеги? Не знаешь, как объяснить капитану, почему прервали казнь?
Удар опрокинул Кадзи на пол вместе со стулом.
Кадзи терял силы, держаться стало невмоготу. Если так будет продолжаться, он, может, и запищит. Ползая по полу, как бы увертываясь от ударов Ватараи, Кадзи в смертной тоске звал друзей. Куда же все скрылись — Митико, Ван Тин-ли, Окидзима?
Приподнявшись, Кадзи жалобно выдавил из себя:
— Давай очную ставку с директором и Фуруя!
— Не волнуйся, дам! Вот и вексель.
И кулак Ватараи снова опустился на лицо Кадзи.
— Что я сделал? — У Кадзи слезою потекла кровь из разорванного века. — Так поступать должен всякий нормальный человек!
— Всякий?..
Ватараи схватил Кадзи за волосы и ударил коленом в лицо. Потом еще и еще… Кадзи отворачивал лицо, падая мешком на пол. Митико, поддержи! Дай руку! Подними! Ведь нельзя перед этим извергом ползать по земле!
— Митико!
Это был не крик, а стон, невольный стон.
— Ха-ха! — засмеялся Ватараи. — Уже захотел повидать?
— Очень сожалеем, но госпожа Митико изволят отсутствовать, — сказал Танака, стоявший в стороне у стены.
Ватараи поставил Кадзи на ноги.
— Вот, возьми напоследок!
И он приемом дзюдо через бедро бросил Кадзи на пол.
— А вот еще!
Снова Кадзи в воздухе и снова на полу.
Нет, больше он не может, силы иссякли. И, уткнувшись лицом в пол, Кадзи беззвучно заплакал. Он плакал от обиды на Вана, обманувшего его; где же этот друг, который у каждого есть рядом? Он плакал и потому, что его сегодняшний поступок, которым он так гордился, нисколько не поддержал его. Видимо, это кара за его прежнюю трусость и эгоизм.
— Встать!
Огромная фигура Ватараи виднелась уже неясно. Кадзи, словно призывая на помощь Митико, протянул руки и с трудом, точно пьяный, поднялся на ноги.
— А если так?
Последний чудовищный удар угодил в живот. Кадзи упал, как бревно, и даже не пошевелился.
— Приведи в чувство!
Танака зажег курительную палочку и сунул ее в нос Кадзи. Это «лекарство» действовало безотказно. Кадзи замотал головой и пришел в себя.
— Эй, ты! Попробуй-ка встать так, как стоял передо мной с гордой мордой во время казни, — презрительно сказал Ватарай. — Тебя задерживали в полиции в тридцать восьмом году в Токио? Наверно, и тогда покуривали? А как сейчас, действует?
Кадзи лежал на полу навзничь, в его затуманенном сознании всплывали обрывки прошедших дней. Нет, он никогда, к сожалению, ничего не сделал героического. Поэтому и вспомнить ему нечего. А то, что сейчас происходит, — это плата за его нерешительность, за его вечные колебания.
— Вот такие сволочи тыл расстраивают, на врага работают.
Ватараи носком сапога ткнул Кадзи в лицо. Глаза Кадзи приоткрылись.
— Ты, китайский агент! Отсюда не выйдешь, пока не выложишь все!
Ватараи еще раз ударил Кадзи сапогом.
— Танака, под замок его!
38
Тяжело захлопнулась решетчатая дверь, звуки шлепающих туфель замерли. Кадзи подполз к стене, сел и, опершись о стену спиной, поднял взгляд на крошечную лампочку. Какая тишина! С улицы не слышно никаких звуков. Где-то вдалеке загудел паровоз. От Лаохулина всего пятьдесят километров, а Кадзи кажется, что он попал на край света.
