— Ты точно не слышал выстрелов?

— Да вроде бы нет… — Голос Такасуги звучал неуверенно. У него дрожали губы.

Тэрада собрался с духом.

— Пойду посмотрю.

— Постой… Подождем еще немножко. — Такасуги боялся остаться один. — Полезешь, а нас и обнаружат…

Кадзи появился неожиданно, совсем не с той стороны, откуда его ждали.

— За перевалом никого, они дальше, в сопках… Видать, чувствуют себя спокойно… Танков насчитал штук четырнадцать.

— Только-то! — Тэрада воспрянул духом. — Достаточно двух десятков солдат, чтобы управиться с ними.

— Только-то?.. — на усталом лице Кадзи появилась усмешка. — Одного хватит на всю роту, такую, как наша… Ну ладно…

Кадзи стал подсчитывать, сколько у русских может быть на этом участке пехоты. Он считал по тридцать солдат на танк. Получалось около батальона.

— А это ничего, что вы не разведали точно? — спросил Такасуги.

— К сожалению, они не догадались выстроиться в шеренгу… Может, сбегаешь, попросишь?

Такасуги потупился.

— Если наша артиллерия сумеет остановить танки, с пехотой мы без труда справимся, правда? — Надежда снова засветилась в его глазах. — Все зависит от артиллерии, да?

Кадзи нахмурился. Потому они и роют индивидуальные окопы, что надеяться на артиллерию нечего… Нет у них этой артиллерии… Танки обрушатся на позиции и отутюжат их, вот и вся оборона… А пехота у них во втором эшелоне. Он сам убедился, что противник располагает мощными, глубоко эшелонированными резервами. И если русские не спешат с наступлением, то лишь потому, что ожидают подхода этих резервов. Пройдет еще немного времени, и они будут здесь. Много ли пользы принесут тогда гранатометы, которым так радовался поручик Дои?

— Пошли обратно, — мрачно проговорил Кадзи.

На обратном пути, когда они добрались до камышей, Тэрада неожиданно обратился к Кадзи:

— Господин ефрейтор, почему вы взяли с собой в разведку именно нас с Такасуги?

Кадзи заметил, что Такасуги украдкой поглядывает на него.

— Тебя, Такасуги, это тоже интересует? — Кадзи помолчал… — Будь здесь папаша Тэрада, он разъяснил бы вам, что такие вопросы задавать не положено… Я подумал, Тэрада, что если ты действительно любишь военное дело, то не струсишь в разведке. Ну а если струсишь — значит, ты просто-напросто болтун, трус. А труса не жаль, даже если он погибнет…

— Почему же вы не испытали меня до конца, не взяли с собой дальше, до перевала?

— Потому что мне самому стало страшно. А разве б ты, например, хотел, чтобы кто-нибудь видел, как ты струхнул?

Тэрада ухмыльнулся, покачал головой.

— Ну а ты что скажешь, Такасуги? — Кадзи оглянулся на вершину, оставшуюся за спиной и, пригибаясь, зашагал вперед. — Я думал, что эта вылазка поможет мне поближе сойтись с вами. Но, кажется, она мало пошла па пользу…

«Опасность сама по себе не может сблизить людей, нужна общая цель», — подумал Кадзи.

Поручик Нонака остался недоволен результатами вылазки. Унтер-офицерская разведка принесла другие, более точные данные: двадцать пять танков, два батальона пехоты… Когда Кадзи выразил сомнение, что вообще можно принести «точные» данные, не проникнув в расположение противника, поручик обозвал его трусом, — Сам вечером схожу! — сказал он.

33

К вечеру небо заволокло тучами. Начали рыть индивидуальные окопы на склоне, обращенном к противнику. Оставались считанные часы на подготовку к обороне. Вернее, считанные часы жизни.

Кадзи получил ужин для своего отделения. Он шел и думал, что, если подпоручик Нонака возьмет его в разведку, он не пойдет, наотрез откажется. Не потому, что опасно. Просто он не желает подчиняться Нонаке. В то же время ему даже хотелось очутиться вдвоем с подпоручиком в опасной зоне. Хотелось увидеть, как Нонака потеряет самообладание.

Не успел он раздать своим котелки с ужином, как со сторожевой вышки часовой не своим голосом завопил, что видит продвижение противника.

В первый момент все словно оцепенели. Смятение началось секунду спустя. Офицеры повыскакивали из палаток, каждый что-то кричал. Кадзи, как мог спокойно, построил своих и вывел в окопы стрелкового отделения.

Три танка медленно спускались по склону.

— Сюда движутся! — устанавливая пулемет, прокричал Ивабути.

Наискосок по склону к ним бежал поручик Дои.

— Разведка, наверно, — сказал Кадзи, и почти одновременно откуда-то сзади по танкам ударила артиллерия. Земля содрогнулась.

Навесный огонь плохо приспособлен для поражения движущихся целей. Танки не спеша ползли вниз. Откуда-то сбоку по ним стали бить прямой наводкой. Снаряды ложились густо, но все мимо.

— Тьфу! И это артиллеристы! — простонал ефрейтор Хоси. — У, пентюхи! Будь у меня пушка, я бы им показал, как стреляют!

Танки проворно развернулись и беспрепятственно ушли обратно за перевал. При желании Дои мог оценить это как отказ от атаки из-за сосредоточенного заградительного огня.

Все выглядело настолько неправдоподобно, до того походило на игру, что реальное ощущение боя так и не проникало в сознание. Солдаты явно приободрились, убедившись, что их поддерживает артиллерия.

Только Коидзуми не разделял общего возбуждения по поводу удачно отбитой атаки.

— Никакое это не отступление, — он мрачно посмотрел на Кадзи. — Они затем и явились, чтобы узнать расположение наших огневых точек.

— Увидели небось, что голыми руками нас не возьмешь, правда? — вставил Тасиро.

Кадзи пожал плечами. Он мысленно представил себе продуманную, организованную подготовку к завтрашнему наступлению, которая совершается там, за линией сопок.

Все решит завтрашний день.

Явился Хиронака передать приказ поручика Дои. Он тоже повеселел.

— До особого приказа каждому подразделению оставаться на местах, — звонко крикнул он. — Дежурный ефрейтор!.. — Он сам подошел к приподнявшемуся Кадзи. — Раздавай ужин! — И, радостно улыбаясь, прибавил: — Наши части, говорят, уже вторглись в Сибирь, слыхали?

— Правда?! — воскликнул Тэрада.

— Конечно, правда! Скоро начнется одновременное наступление в Приморье совместно с нашими войсками в Корее!

— Это правда? — спросил Тасиро после ужина.

Кадзи молча взглянул на Тасиро. «Ложь!» — говорило лицо Кадзи. Откуда возникла эта ложь? Из настроения этих людей, которым в час испытаний хотелось верить хотя бы вымыслу? Хиронака, без сомнения, верил. И Тасиро тоже хотел верить. А Кадзи? Он не взялся бы утверждать, что и его не порадовала бы такая новость, окажись она правдой. Мучительно хотелось верить, что военное счастье вдруг улыбнется и завтрашний день не будет грозить им смертью. И только несколько мгновений спустя явилась мысль, что в случае временного успеха, война затянулась бы на неопределенное время и страх смерти длился бы бесконечно.

— Не нужно отчаиваться, — сказал Кадзи в ответ. — Пойду на речку, искупаюсь…

Сбросив в кустах одежду, Кадзи вошел в воду. Ему всего тридцать лет, он еще молод. Вот оно, его тело, выдержавшее и жестокую муштру и всю нелегкую жизнь казармы. И тяжелый физический труд, если понадобится, тоже, наверно, вынесет. Да, оно могло бы еще долго служить ему, это тело. Он хочет жить, хочет радоваться ощущению жизни. И на свете есть женщина, которой он дорог. Все происходящее похоже на вымысел. Вот он здесь купается в чистой холодной воде, а его ждет смерть… А женщина далеко-далеко, на краю света. Между ними не просто географическое расстояние — их разделяет рубеж между жизнью и смертью. И он не принадлежит больше ни этой женщине, ни себе самому… Почему так случилось, что он не сумел остаться хозяином самому себе? Неужели это было невозможно? Действительно было невозможно? Или он не пытался?..

Накрапывал мелкий дождь.

— Господин ефрейтор, где вы? — раздался голос из зарослей. — Смотрите не простудитесь!

— Это ты, Коидзуми? — Кадзи засмеялся. — Это ты здорово сказал, насчет простуды!

Кадзи вышел из воды, вытерся. Чистое белье он наденет завтра. Смерть надо встретить достойно. Так уж заведено у японцев… А ведь он в сущности обыкновенный японец. Сегодня ночью еще предстоит рыть окопы, и он опять пропотеет, лучше переодеться утром…