Выходной день промелькнул быстро. Надо было оформить счета к оплате и нанять несколько новых служащих. За те три года, что Лайза владела «Пеннантс», фирма приобрела хорошую репутацию. После того как отец выгнал ее из дому, она готова была выполнять любую работу, даже служанки. Представляла ли она себе, сколь это трудно? Очень скоро, служа вместе с Тоби, она поняла, что такое настоящая уборка дома. Это не просто пробежаться с тряпкой и смахнуть пыль; надо уметь взять и поставить тарелки на господский стол, надо правильно обслужить гостей. Она помнит, как в первый день, пытаясь стереть пыль с сухих цветов, она сломала их.

Тоби мог бы избавиться от неумехи, но он отнесся к ней с пониманием, благодаря ему она преодолела отчаяние первых дней, приобрела нужные знания.

Постепенно она познала все азы работы прислуги. Ей, например, было трудно поначалу выносить помои. Под опекой Тоби она научилась всему: чистить обувь, стирать пыль, подметать, разжигать огонь в каминах, делать ванну, чистить серебро, сервировать стол и многому другому. И все это время она отчаянно, яростно полемизировала в душе с отцом.

Вспоминая всю свою жизнь до того, как она стала служанкой, Лайза видела себя и другой, когда она еще не испытывала душевной боли и жила с родителями душа в душу. Это было очень давно, когда она была еще маленькой девочкой, а Уильям Эдвард — совсем крохой; в то время она понятия не имела, что такое глубокая обида и вражда. Когда ей было уже почти семь лет, мир для нее перевернулся в один день.

Уильям Эдвард заболел дифтерией. Шли дни, а ему не становилось лучше. Родители днями и ночами сидели у его кроватки. Она переживала и была растеряна. Ей хотелось чем-нибудь помочь, но было страшно даже выходить из дома, она боялась потеряться. Украдкой от гувернантки она однажды направилась в детскую, где лежал Уильям Эдвард. Подошла к его кроватке, взялась за перекладину и посмотрела на родителей. Она увидела, что мама плачет. Она плакала и раньше, и Лайза видела это, поэтому и не испугалась ее слез. Гораздо более сильное впечатление на нее произвело то, что всхлипывал папа. Ей стало жутко, она не знала, что делать — остаться или уйти. Лайза подергала отца за полу сюртука. И вдруг он так зло посмотрел на нее, что она отдернула руку. Она увидела в его взгляде нескрываемую обиду и ярость.

— Ну почему? — говорил он, всхлипывая и вытирая слезу рукой. — Почему Богу так угодно забрать моего прекрасного Уильяма Эдварда, а не тебя?

Не успев тогда опомниться от этих слов и понять их смысл, она тут же услышала слова отца, обращенные к ней:

— Прочь! О Боже! Почему ты не дал мне вместо нее сына?

И этот день она запомнила навсегда. Отец вечно был зол на маму за то, что первой родилась дочь, а не сын. А мама всегда беспрекословно повиновалась ему во всем. Он господствовал над ней. И даже когда отец произнес те ужасные слова о Лайзе, мать не отреагировала на них. Он был сыном мясника и очень гордился, что его жена получила дворянское воспитание.

Шли годы… в семье не щадили средств на обучение Уильяма Эдварда, которого чуть не потеряли. Его посылали то в Итон, то в Европу, где он завершал образование, затем он учился в Кембридже. Но все это было только для сына, а не для дочери.

Однако Лайза не жаловалась на отношение отца к ней. Она стремилась не отставать от Уильяма Эдварда и получить такие же знания, как у него. С помощью гувернантки она училась сама, постоянно помня, в каком невыгодном положении она находится.

Нет, она не жаловалась. Но так было до тех пор, пока отец не отправил Уильяма Эдварда в Европу. Ему было только четырнадцать лет. И вот тогда она набралась храбрости и попросила отца, чтобы ее тоже послали учиться. Отец только рассмеялся.

Она настаивала на этом все более решительно, и отец либо начинал сердиться, либо вообще не слушал ее. И она опять оставалась дома.

Когда на следующий год ей исполнилось семнадцать, у отца вдруг появился к ней особый интерес. Он понял, что и она может принести ему пользу. Всю жизнь он сколачивал состояние, занимаясь банковским делом и капиталовложениями. Теперь же ему было мало только богатства. Он вдруг захотел стать знатной особой. Ему нужно было высокое положение в обществе, и он стремился к этому любыми путями. Сын — должен найти выгодную партию. Внуки — должны получить титул. И все это он желал видеть еще при своей жизни.

Он понимал, что для реализации его замысла ему надо было с помощью своих денег непременно заполучить подходящую невесту для Уильяма Эдварда. Однако купить титулованную невесту в Англии не так-то просто. Английские аристократы не станут продавать ни за какое богатство своих дочерей детям мясников. Поэтому у Ричарда Эллиота возник иной план. И главным звеном этого плана была теперь его дочь. Именно она с ее роскошным приданым обеспечит его продвижение наверх. Для того чтобы стать богатым, он проделал тернистый путь, используя хитрость и ловкость. А теперь он проложит себе дорогу к джентри с помощью дочери.

Но он сильно просчитался, и его план с Лайзой провалился, ибо он совсем не знал ее. Он видел ее лишь иногда — за столом и после обеда. Он едва помнил, что где-то в доме у него есть дочь. Воспитание девочки было полностью возложено на жену. В конце концов не может же мужчина учить девочку играть на фортепиано или хорошо одеваться! Не утруждая себя обязанностями по воспитанию дочери, оплачивая лишь счета, он относился к ней, как к тем пароходам, в строительство которых он вкладывал деньги и видел их лишь тогда, когда они спускались на воду. Старый Эллиот даже не предполагал, что дочь может воспротивиться его планам. Но он ошибся.

Пока он был полностью погружен в воспитание сына, расчищая ему дорогу наверх, Лайза была предоставлена сама себе. Оставаясь одна, она жадно познавала мир, читала много книг, газет, журналов, которые ей разрешала покупать мама. Если бы отец обнаружил, что она это делает, он, конечно, не одобрил бы этого. И вдруг он узнал неизвестные ему ранее стороны характера дочери.

В разгар ее первого в жизни бала отец сделал для себя неприятное открытие, что его дочь, похоже, была «синим чулком». Отец стал багровым, когда услышал ее спор с одним из молодых парней, подходивших ей в женихи. Это был сын знатных родителей. Лайза доказывала ему важность прав замужних женщин и необходимость принятия закона о разводах.

А потом был ее первый лондонский сезон. Лайза испытала разочарование от общения с титулованными молодыми людьми. Это вовсе не означало, что она ненавидела мужчин. Она была не так уж глупа, чтобы думать, что все мужчины так же скупы на любовь, как ее отец. Просто она поняла, что большинство из них не понимает, что молодой женщине всегда хочется чего-то большего, нежели хлопать широко раскрытыми глазами, слушая мужчин и преклоняясь перед ними.

Когда она сказала об этом отцу, тот был просто в ярости. Он обвинил ее в том, что она слишком уж умна и слишком явно показывает это, что абсолютно неприемлемо для высшего света, и можно считать, что она умерла для этого общества. Однако за ее воспитание отвечает он, ее отец. И он не потерпит такого поведения. А потом он угрожал ей отречься от нее, однако она и не предполагала, что он так легко может выполнить свою угрозу и выбросить ее на улицу. Да, это он, ее отец, был виноват во всем! Но от сознания этого она не чувствовала себя лучше…

…Он наблюдал, как Джослин наливает коньяк в кофейные чашки.

Джослин, какой ты любезный!

Джослин, какой ты превосходный!..

Джослин, какой ты опасный!

Ему не следовало бы приходить сегодня ночью. Он ощущал в себе зверя, рычащего, царапающего лапой, жаждущего выйти из укрытия. На протяжении всего пути следования экипажа он, высунув голову из окна, чуть ли не выл. А сейчас они курили, обсуждая смерть Стэплтона. Стэплтон выпил две бутылки коньяка без остановки. Что же вы хотите?! Человек не может столько выпить и остаться в живых.

Зверь перевернулся внутри него, ворча и сопя. Когда он чувствовал подобное, ему хотелось встать на четвереньки, притаиться и ждать-выжидать какую-либо жертву… Его пальцы скручивались в лапы с когтями. Его мысли превращались в хитрые хищные инстинкты, затуманивая его разум. Перед ним в его воображении представал образ жертвы, молящей о пощаде и убегающей, убегающей через поле сражения…