— Как всё-таки Майлз? Что говорит?

— Непонятно, сэр, — почтительно ответил дежурный. — Всё время стонет и бормочет о какой-то обезьяне.

— Он пьян?

— Слегка трезв! — рискнул пошутить дежурный, недолюбливавший кичливого Майлза. — Ему очень здорово досталось. Простите, сэр, я позже доложу результат осмотра.

— К дьяволу вас, Майлза и результаты. До утра не сметь мне звонить! — рявкнул полковник и бросил трубку.

* * *

Придя утром в штаб, он вызвал капитана Хайгинса, врача и контрразведчика Те уже были наготове и явились немедленно, вытянувшись перед своим шефом.

— В каком состоянии Майлз? — спросил полковник врача.

— В тяжелом, сэр. Мы вынуждены будем отправить его в госпиталь. Он сильно избит каким-то тупым предметом. Боюсь, сэр, он не сможет больше летать.

— Так… — нервно похлопал ладонью по столу Дайн. — Ну, а вы, Хайгинс, как вы объясните происшествие с вашим подчиненным?

— Я, сэр, — начал капитан, — уже неоднократно докладывал вам о том, что Майлз слишком увлекся спиртным, а пьяный он любил побуянить в ресторанах и, может быть…

— Ерунда! — прервал его полковник. — Вы плохо разбираетесь в обстановке. Это, по-видимому, террористический акт коммунистов.

— Скорее всего ограбление, сэр! — вмешался контрразведчик. — Лейтенант был ограблен. Исчезли деньги, часы, пистолет.

Полковник внимательно посмотрел на контрразведчика. Ограбление, как причина происшествия, его больше устраивало — просто обычное уголовное дело, и никакой политической подоплеки. Версию о коммунистах он выдвинул так, на всякий случай. Конечно, если бы удалось доказать, что в нападении на лейтенанта участвовали коммунисты, то из Майлза можно было бы сделать героя и нажить на этом политический капитал, но увы…

Контрразведчик словно прочитал мысли полковника:

— В окружающих базу деревнях ещё нет коммунистических ячеек.

— Коммунисты и Майлз… — пожал плечами Хайгинс. — Да на дьявола он, пьяница, им нужен. Уж если бы они что затеяли, то нашли бы объект поважнее.

— Вы правы, — согласился Дайн, — они, скорее, выбрали бы меня. Но я не боюсь ни черта, ни дьявола, и они это, конечно, знают. Будем считать, что это уголовный акт, но, — подчеркнул полковник, — виновников надо найти. Такие вещи прощать нельзя, они отражаются на престиже нашей армии!

— Так точно, сэр, — согласился контрразведчик. — Мы привлекли японскую полицию — она лучше разбирается в местных делах, тем более в уголовных. Сами мы тоже кое-что предпримем.

— А что говорит пострадавший? — вспомнил полковник.

— Только то, сэр, что нападение было внезапным.

— Был «слегка трезв»? — иронически переспросил Дайн, вспомнив остроту дежурного.

— Вообще-то он был изрядно накачан, но лежал до утра, и дождь… Нет, тут дело не только в алкоголе, — развел руками врач.

— Ладно, — подвел итоги Дайн. — О ходе следствия доложите. Майлза госпитализируйте. Всё!

Подчиненные вышли. Капитан Хайгинс в душе даже был рад, что хоть таким образом избавился от беспокойного и заносчивого подчиненного. Тогда, при аварии с самолетом, во время операции «Восходящее солнце», Майлзу всё удалось свалить на неполадки в машине. Это было выгодно и командованию, но шишки достались Хайгинсу, хотя он был уверен в механиках эскадрильи.

— Скажите откровенно, — обратился он к контрразведчику, — действительно было ограбление? Тогда почему его так избили?

— Бандиты иногда и убивают, — нехотя ответил контрразведчик. — Во всяком случае, пока больше похоже на грабеж. А впрочем, — пожал он плечами, — для вас ведь не секрет, что нам здесь не очень рады. Даже те, кому мы необходимы.

— Пожалуй! — согласился Хайгинс.

Выйдя из штаба, капитан догнал врача и, изобразив на своем лице скорбь, спросил:

— Неужели бедняга Майлз больше не сможет летать?

— Это я вам гарантирую, — уверенно ответил врач. — А жить будет. Но не так резво, — добавил он, подумав.

— Жаль. Классный пилот был!

— Майлз? — удивился врач.

— Да. Кому же это и знать, как не мне! — твердо ответил капитан, а сам подумал: «Ну, отлетался наконец, скотина…»

А действительно, за что было побить капитану Майлза?

С невеселыми мыслями шел на авиабазу следователь из полицейского управления. Он сделал всё, что мог, но никаких следов и даже намеков обнаружить не удалось. Его профессиональное чувство было уязвлено, да и начальство будет недовольно. Одно-два таких дела с такими же результатами — и карьера окончена… Эдано и его друзья проверены — у всех неотразимое алиби, вне всяких подозрений. Рябая помещица отомстила за погибшую семью?.. Но она памятник должна поставить лейтенанту, ведь, если бы не он, она так и осталась бы батрачкой, а сейчас важная госпожа. Другие, пострадавшие от Майлза? Ну хотя бы тот из «Соколов с потухшими сердцами», избитый им? Тот мог бы не простить, такие на всё способны, но он уехал на Тайвань к Чан Кай-ши. Его друзья? Всё может быть, но не похоже. И всё же чутье полицейского подсказывало ему, что случай с лейтенантом Майлзом не обычное нападение уголовников.

Разговор японца-следователя и американца-контрразведчика носил довольно откровенный характер.

Контрразведчик принял своего коллегу сухо и насмешливо:

— Так каких же результатов добилась хваленая японская полиция?

— К сожалению, — невозмутимо ответит следователь, — пока похвастать нечем. Случай очень серьезный и трудный.

— Такой уж трудный? Просто ваша полиция неумело работает, — пренебрежительно взглянул на собеседника контрразведчик. — Вам бы не мешало поучиться у нас. Вы отстали во всех сферах государственной организации.

— Возможно, — согласился японец. — Но, простите, у ФБР нераскрытых преступлений больше, чем у нашей полиции. Группа наших высших работников уже ездила обмениваться опытом в вашу великую страну, куда её любезно пригласили. В результате подразделения нашей полиции вооружили дубинками и бомбами со слезоточивым газом. Это, конечно, более современно…

Контрразведчик решил, что лучше перейти на деловой тон:

— Ближе к делу. Что же вам удалось выяснить?

Следователь не спеша раскрыл папку и достал пачку исписанных листков.

— Я уже имел честь доложить, что случай трудный. Если бы пострадал другой офицер, задача была бы проще.

— Почему? Говорите, не стесняясь. Мы коллеги! — заинтересовался контрразведчик.

Следователь передал листки собеседнику.

— Вот список инцидентов, во время которых некоторые местные жители имели, простите, неосторожность попасться на глаза господину лейтенанту.

Контрразведчик внимательно прочитал листки и присвистнул. «Ну, натворил парень, — мысленно сказал он сам себе. — Как это его раньше не угробили?..»

— А вот последний случай, — ткнул он пальцем в список. — Эта женщина…

— Она умерла, — спокойно ответил следователь.

— Странно! Мы ничего не знали.

— Я констатировал, — чуть улыбнулся следователь, — что это результат неосторожности самой пострадавшей.

— Вы поступили умно, — согласился американец.

— Возможно. Правда, её похороны были необычно многолюдными, и боюсь, что местные жители не совсем согласились с моим заключением. К счастью, этот случай пока не попал в газеты, но никто не гарантирован…

— Ваши газеты слишком любопытны и болтливы?

Следователь тонко улыбнулся.

— Согласен. Раньше, — подчеркнул он, — они были более дисциплинированны.

«Умный, бестия, — подумал контрразведчик с уважением. — Сами виноваты, слишком много воли дали им с самого начала».

— Господина лейтенанта, — продолжал спокойно японец, — во всей округе называли, — простите, это не я выдумал, — «Бешеной обезьяной».

— Обезьяной? Почему?

— У него на стекле «джипа» висела обезьянка, ну её и приметили. Я расследовал несколько линий, — продолжал он сухо. — Естественно, в первую очередь проверил родственников последней пострадавшей, тем более, что её муж камикадзе, а они отчаянные парни! Полное алиби! Проверил ряд других версий, но… Разрешите курить?