Ева решительно поднялась, постаравшись отбро­сить усталость.

– Я хочу выяснить, как там себя чувствует Стайлс, и допросить его, если он в сознании. Потом я собираюсь заехать в управление, написать рапорт обо всем происшедшем. Утром мне предстоит неприятный раз­говор с начальством.

Рорк тоже поднялся, озабоченно глядя на жену. Она была бледна, глаза лихорадочно блестели. Черты лица заострились, четче обозначились морщинки и темные круги под глазами.

– Тебе надо поспать.

– Попробую вздремнуть немного в управлении. В любом случае, если ничего не изменится, все закон­чится через несколько часов. Вот тогда и я отдохну не­много.

– Когда все закончится – давай куда-нибудь по­едем. Тебе не помешало бы немного погреться под сол­нышком.

– Я подумаю об этом.

Они были одни в комнате, и Ева позволила себе по­целовать мужа.

В семь десять Ева была в кабинете Уитни. Держа пе­ред собой ее рапорт, он внимательно слушал устный до­клад.

– Врач утверждает, что Стайлса можно будет до­просить после полудня. К этому времени он придет в себя. Его состояние стабильно. А вот полицейский Трухарт находится в тяжелом состоянии. У него пока не восстановились полностью все рефлексы, и он не при­шел в сознание. Я бы хотела просить вас отметить Трухарта в приказе за смелость и безупречное выполнение задания. Именно благодаря его быстрым и умелым дей­ствиям, несмотря на угрозу личной безопасности, уда­лось задержать подозреваемого. Ранения, которые он получил во время операции, объясняются не его ошиб­ками, а моими.

– Вы написали об этом в своем рапорте. Должен сказать, что с вашим выводом я не согласен.

– Сэр, Трухарт проявил мужество и находчивость в сложной и опасной ситуации!

– Я не об этом. – Он откинулся в кресле. – Вы по­разительно сдержанны в своем рапорте и устном докла­де. А разве вам не мешало несвоевременное обсуждение хода операции лично с капитаном Стюарт? Если это не так, я вынужден буду наказать вас за то, что в ходе опе­рации вы совершенно не контактировали с капитаном Стюарт. Сейчас ее руководство делает ей выговор. Вам не кажется, что этого недостаточно?

– Не мне об этом судить.

– Поразительно сдержанны! – вновь повторил он. – Она все испортила. Из-за ее нежелания признать ваше руководство операцией, из-за ее отказа выполнять ваши приказы и команды – кстати, весьма разумные и своевременные – на нее ложится ответственность за десятки раненых, сотни тысяч долларов ущерба от разрушений, за то, что подозреваемый чуть не сбежал, и, наконец, за то, что тяжело ранен один из моих офице­ров. – Он наклонился вперед и проговорил сквозь зу­бы: – Вы полагаете, что я должен оставить все это без последствий?

– Вы поразительно сдержанны, сэр.

Уитни издал какой-то булькающий звук, который с некоторой натяжкой можно было бы назвать смехом.

– Вы сообщили капитану Стюарт, что полностью отвечаете за проведение операции и что оружие должно применяться только при исключительных обстоятельствах?

– Да, сэр, я сообщила.

– Капитан Стюарт будет сурово наказана, я вам это обещаю. Она будет рада остаться постовым полицей­ским, когда расследование будет завершено. Будьте в этом уверены.

– Трухарту двадцать два года. – Этот камень тяже­лым грузом лежал у Евы на сердце.

– Я знаю это. Я знаю, как себя чувствует офицер, когда его подчиненный попадает в беду. Выбросьте это из головы, лейтенант, и займитесь своим делом. Садитесь.

Когда Ева выполнила его приказание, он посмотрел на нее внимательно и отложил рапорт в сторону.

– Когда вы последний раз спали?

– Я себя нормально чувствую.

– Как только мы закончим разговор, вы отправи­тесь спать на два часа. Это приказ. А теперь расскажите мне об Анне Карвелл. Вы считаете ее важным элемен­том в этом деле?

– Все нити ведут к ней. А любая необорванная нить расследования является важным элементом.

– Вы имеете в виду ее отношения с Кеннетом Стайлсом и Ричардом Драко?

– В этом деле множество пересекающихся связей, и они образуют огромное количество треугольников, ко­торые приходится игнорировать. Но все складывается так, что именно Стайлс организовал убийство Драко и последующее за ним убийство Квима. Однако существу­ет еще масса людей, которые имели мотивы и возможно­сти совершить эти преступления. Нельзя пока с абсо­лютной уверенностью сказать, что убийца – Стайлс, бо­лее того – что убийца действовал один. Кстати, прежде чем я вышла на него, я собиралась просить ордер на арест некой Карли Лэндсдоун за фальшивое свидетель­ство о рождении.

– Поспите два часа, а затем повстречайтесь с судьей Левинским. Большинство судей не любят выдавать ор­дера на арест по такому незначительному поводу. Но вам, может быть, повезет, особенно если сможете пой­мать его сразу после обеда.

Ева собиралась честно выполнить приказ. В конце концов, если ей удастся растянуться под одеялом хоть на какое-то время – возможно, ее мозги прояснятся и она что-нибудь придумает.

Она закрыла дверь в свой кабинет, заперла ее и про­сто улеглась на полу, подстелив одно одеяло и накрыв­шись другим. Но прежде чем она успела закрыть глаза, раздался звонок мобильного телефона.

– Да, слушаю.

– Доброе утро, лейтенант.

– Не издевайся, – пробормотала она, привставая на локте. – Я только что прилегла.

– Это хорошо. – Рорк попытался по голосу опреде­лить ее состояние. – Однако было бы лучше, если бы ты лежала в постели дома, а не на полу в своем кабинете.

– Ты что, знаешь все на свете?

– Я знаю тебя. Именно поэтому я и решил позво­нить. Вчера вечером я не сообщил тебе об одной вещи. Я обнаружил в файле Карли Лэндсдоун имя женщины, которая ее родила.

– Черт возьми, Рорк! Я же велела тебе не лезть в это дело!

– Я не подчинился. Ты накажешь меня потом. Так вот, имя матери – Анна Карвелл. Она родила ее в част­ном родильном доме в Швейцарии. Свидетельство о рождении и документы об отказе от ребенка были абсо­лютно законными и выполнены по всем правилам. Ей предоставили полагающиеся двадцать четыре часа на то, чтобы изменить свое решение, но она этим не вос­пользовалась и сразу подписала необходимые бумаги. В качестве отца она записала Ричарда Драко и предста­вила, как требует закон, необходимый документ, что он был проинформирован о ее беременности и решении рожать, а также ознакомлен со свидетельством о рожде­нии и отказе от ребенка.

– Он был проинформирован о рождении нормаль­ного здорового ребенка?

– Да. Все документы оформлены надлежащим об­разом. Драко знал, что у него появился ребенок, девоч­ка. Генетический тест подтвердил, что ребенок его. У него это не вызвало никаких возражений.

Ева прилегла на свою импровизированную аскети­ческую постель, чтобы как-то переварить полученную информацию, а Рорк между тем продолжал:

– Приемные родители указаны в этих документах, но без имен и фамилий. Можно ознакомиться с их ме­дицинскими, культурными и этническими данными, а также с интеллектуальными, сенсорными и моторными способностями. Из всего этого складывается очень чет­кая и ясная картина. Кстати, приемные родители также могли получить всю запрошенную информацию, вклю­чая настоящие имена родителей ребенка. Правда, я не нашел в файлах никаких данных, что они делали такие запросы.

– Очень интересно… Значит, что же мы имеем? Карли могла все знать с самого начала, а могла просто сопоставить все факты и догадаться, что Драко является ее отцом. Впрочем, не исключено, что она вообще ни­чего не знает… Мне нужно как можно скорее погово­рить с ней!

– Ты выяснишь все потом. А сейчас ложись спать.

– Ладно. Напомни мне надрать тебе задницу за на­рушение закона о закрытой электронной информации.

– Я с нетерпением жду этого.

Ева постаралась заснуть, думая об отцах и дочерях, об обманах и убийствах. Она проснулась от старого кошмара, с криком ужаса, вся покрытая липким потом. В голове стучало. Сев на своем импровизированном ло­же, она прижала колени к подбородку, пытаясь побо­роть подступившую тошноту. Ей понадобилось не­сколько мучительных секунд, чтобы осознать, что стук раздается не только в ее голове. Часть его исходила от двери в кабинет.