– Я хочу, чтобы вы нашли того, кто это сделал, – прошептала Айрин. – Вы должны! Вы обязаны! Когда это случится, кошмары оставят меня. Или нет?.. Как вы думаете?

– Я не знаю. – Ева с трудом вырвалась из холодных объятий собственных воспоминаний и вернулась в на­стоящее. – Расскажите мне все, что вы знаете о Драко и наркотиках. Кто был его поставщиком? С кем он бало­вался ими?

Тем временем на кухне Чарльз потягивал вино, а Рорк, стоя у плиты, варил кофе.

– Айрин сейчас очень тяжело, – осторожно заме­тил Чарльз.

– Надо думать.

– Но ведь закон не запрещает платить за утешение?

– Нет.

– Моя работа столь же необходима, как и любая другая.

Рорк склонил голову.

– Монро, не думайте, что Ева объявила вендетту всем… гм… платным компаньонам вроде вас.

– Только мне?

– Она беспокоится за Пибоди. – Рорк посмотрел Чарльзу в глаза и добавил: – Я, кстати, тоже.

– Я увлечен Делией. Она мне очень нравится. Я ни за что не обижу ее. И я, между прочим, ее никогда не обманывал. – Досадливо крякнув, Монро отвернулся и стал смотреть в окно. – У меня никогда не складыва­лись отношения с женщинами вне моей работы, мне так и не удалось наладить собственную жизнь. Снача­ла – потому, что я обманывал женщин, потом – пото­му, что пытался быть честным. Наконец я смирился с этим. Я такой, какой есть. – Он обернулся, губы его кривились в горькой улыбке. – По крайней мере, я хо­роший профессионал. И Делия признает это.

– Возможно. Но женщина – самое странное суще­ство на свете, не так ли? Мужчина не в состоянии ее по­стичь. И именно поэтому, я думаю, нас к ним постоян­но влечет. Ведь неразгаданная тайна всегда интереснее разгаданной.

Чарльз неопределенно хмыкнул, и в этот момент на кухне появилась Ева. Она почувствовала необъяснимое раздражение при виде того, как ее муж непринужденно болтает с Чарльзом Монро.

– Извините, что мешаю вашей беседе, мальчики, – сварливым тоном сказала она. – Рорк, составь компа­нию мисс Мансфилд, пока мы с Чарли перекинемся па­рой слов.

– Конечно. Рекомендую кофе, он получился весьма неплохим.

Ева подождала, пока Рорк удалится, а затем подо­шла к плите и налила в чашку кофе – не потому, что хотела, а скорее чтобы выиграть время и собраться с мыслями.

– Когда мисс Мансфилд наняла тебя? – спросила она.

– Сегодня после обеда. Около двух часов.

– Не поздновато ли? У тебя к этому времени, на­верное, все уже расписано?

– Я изменил свое расписание.

– Почему? Айрин сказала, что раньше вы не обща­лись – ни просто так, ни в постели. С какой стати идти на такие жертвы ради незнакомой женщины?

– Она обещала заплатить мне по двойному тари­фу, – просто ответил Монро.

– Какие услуги были ей нужны – обычный секс или с вывертом?

Чарльз помолчал, глядя в свой бокал. Когда он под­нял глаза, их взгляд был холоден и непроницаем.

– Я имею право не отвечать на этот вопрос. И не стану.

– А я расследую дело об убийстве и имею право за­брать тебя для допроса в управление!

– Да, вы имеете такое право. И вы это сделаете?

– Зануда! – Ева поставила чашку и принялась ме­рить шагами узкое пространство между стеной и кухон­ной стойкой. – Я в любом случае обязана упомянуть тебя в своем отчете. Это само по себе не очень приятно. А ты вдобавок вынуждаешь меня сделать все процедуры еще более официальными. Кстати, под самым носом у Пибоди.

– Кажется, мы оба этого не хотим, – со вздохом пробормотал Монро. – Послушайте, Даллас, все было очень просто. Одна моя клиентка в разговоре с Айрин отозвалась обо мне как о человеке, с которым можно приятно провести вечер. Она была расстроена. Я слы­шал об истории с Драко, поэтому мне можно было не объяснять, в чем дело. Ей был нужен мужчина на ночь – и она его получила. Мы поужинали, поговорили и занялись сексом. Вот и все.

– Вы говорили о Драко?

– Нет, мы говорили об искусстве, о театре. Она вы­пила три бокала вина и полфлакона успокоительных пилюль. Кстати, ее руки перестали дрожать всего за двадцать минут до вашего появления. Она в совершен­но разобранном состоянии и изо всех сил пытается со­брать себя воедино.

– Ладно. Очень трогательно с твоей стороны. – Ева сунула руки в карманы. – Пибоди обязательно прочи­тает отчет об этом.

– Делия знает, чем я занимаюсь, – ощетинился Монро.

– Ну, конечно! И, очевидно, она в восторге от тво­ей профессии.

– Она взрослая женщина!

– Черта с два она взрослая! – Ева изо всех сил пну­ла ногой стену. – Куда ей тягаться с таким прохиндеем, как ты! Девочка из хорошей семьи, выросшая в какой-то благонравной дыре… – Она с отчаянием махнула ру­кой куда-то в сторону Среднего Запада. – Пибоди – хороший полицейский, но до сих пор наивна, как школьница. И будет оскорблена до глубины души, если узнает, что я говорила тебе все эти слова. Она, возмож­но, возненавидит меня, но черт бы меня побрал…

– Она дорога вам? – перебил Монро, повысив го­лос. – Очевидно, да. Но вы не подумали о том, что она может быть дорога и мне?

– Женщины – твое ремесло!

– Когда они мне платят. С Делией все по-другому. Ради всего святого! Ведь мы с ней даже не спали!

– Почему? У нее не хватает денег, чтобы оплатить твои услуги? – Сказав это, Ева тут же прокляла свой язык. И возненавидела себя, поскольку, заглянув в побелевшие глаза стоявшего перед ней человека, не уви­дела там ярости или злобы, а только боль. – Прости. Прости меня, я не хотела… Это была глупость.

– Да, верно…

Почувствовав вдруг огромную усталость, Ева со­скользнула по стене и села прямо на пол.

– Я не хочу об этом знать. Я не хочу об этом думать. На самом деле ты мне нравишься…

Удивленный, Монро опустился на корточки и при­слонился спиной к кухонной стойке, так что их колени почти соприкасались.

– Правда?

– Да, во многом. И все-таки странно: вы с ней встречаетесь с Рождества, и еще ни разу не… С ней что-то не так?

Монро вдруг расхохотался – искренне, от души.

– Господи боже мой! Даллас, что вам от меня надо? Если я с ней сплю – я подонок, если я с ней не сплю – я все равно подонок. Рорк был прав.

– Ты это о чем?

– Он сказал, что нам никогда не понять женщин. – Чарльз сделал глоток вина. – Мы с ней просто друзья. Так уж получилось. У меня ведь не так много друзей среди женщин – либо клиентки, либо те, которые так или иначе заняты в этом бизнесе.

– И их будет еще меньше, если ты не переменишь профессию, – выпалила Ева.

– Вы верный друг. И последнее. – Он приятельски похлопал Еву по коленке. – Вы мне тоже нравитесь. Во многом…

И вот пожаловал кошмар. Ева не удивилась: он был спущен с поводка разговорами Айрин о ее снах, крови и ужасе. Но, даже будучи готовой, Ева не могла прогнать страшную картину из своего сознания после того, как она туда проникла.

Она видела, как он входит в комнату. Ее отец. В ту крохотную комнатку в Далласе – промозглую, даже ко­гда на улице палит солнце. Ей холодно, но его вид, его запах, сознание того, что он пьян, вышибает из нее го­рячую испарину страха.

Ева уронила нож. Она была так голодна, что осмелилась поискать хоть немного еды. Она нашла сыр, от­резала крохотный кусочек – и тут появился он. Нож выпал из ее слабенькой руки и летел, летел, летел… Ей казалось, что он падал целую вечность, пока не звякнул об пол, и во сне этот звук был подобен грому.

За окном вспыхивала и гасла яркая неоновая рекла­ма, отчего лицо отца становилось то красным, то си­ним, то белым.

«Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, не надо! Пожа­луйста, не надо!»

Но эти мольбы каждый раз звучали впустую.

Это происходило снова, и снова, и снова. Боль, ко­гда он с размаху бьет ее по лицу. Боль, когда она падает на пол, и кажется, что внутри ломаются все кости. А потом боль, когда он всем телом наваливается на нее.

Горячее дыхание обжигает ее гортань, она извивает­ся, корчится, пытаясь выбраться из-под тяжелой туши, хочет оторвать от себя его волосатые руки… И тут в ее сон проникает теплый, спасительный голос Рорка: