– Элисон заболела?

– Нет.

Он почувствовал, как девочка съежилась у него под рукой, но по-прежнему крепко ее обнимал.

– С Элисон все прекрасно. Желаю получить удовольствие от вечеринки.

Беатриса вздернула бровь.

– Тебе самому надо бы туда поехать. Не следует пренебрегать своими общественными обязанностями.

– Предпочитаю и впредь ими пренебрегать. Передай Конвеям мой самый сердечный привет.

Беатриса вздохнула. Она уже повернулась, чтобы уйти, но тут заметила гитару.

– А это что такое?

– Это гитара, миссис Тейлор. – Кэйси вышла на середину комнаты.

– Я понимаю, что это гитара, мисс Уайет. – Беатриса кинула на нее высокомерный взгляд. – Но почему она здесь?

– Это гитара Кэйси, – осмелев, вставила Элисон. В объятиях Джордана девочка чувствовала себя в безопасности. – Она хочет научить меня играть на ней.

– Неужели? – спросила Беатриса ледяным тоном. – И какую же пользу принесет тебе это занятие?

– Но ведь лучше всего, чтобы интерес к музыке возник у ребенка в раннем возрасте, вы со мной согласны, миссис Тейлор?

Кэйси просто сияла дружелюбием. Резкий ответ замер у Джордана на губах.

Нахмуренный лоб Беатрисы разгладился.

– Естественно.

– Вот и я сторонница того, что детей надо знакомить с классической музыкой с самого раннего детства. Существуют очень интересные исследования на эту тему.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – Беатриса снова метнула презрительный взгляд на ни в чем не повинную гитару. – Но…

– Испанская гитара, вроде этой, создавалась на основе восточных образцов в течение всего семнадцатого века. – Кэйси говорила самым изысканным, но все же лекторским тоном, и Джордан посмеивался про себя. Похоже, спектакль предстоял забавный.

Совершенно ясно, что его мать потерпела поражение, по крайней мере, в этой битве местного значения.

– А на протяжении последующих веков несколько испанских музыкантов, в том числе несомненно известный вам Андрее Сеговия, доказали, что гитара ни в чем не уступит другим инструментам. И я уверена, вы согласитесь, что более широкое ознакомление Эдисон с музыкой и развитие ее музыкальных способностей будет чрезвычайно полезно, когда она займет свое место в обществе взрослых.

Беатриса все еще немного хмурилась, но в то же время казалась сбитой с толку. Кэйси была сама серьезность.

– Какое у вас прекрасное платье, миссис Тейлор.

Беатриса оглядела свое платье из сиреневого шелка.

– Благодарю вас, – и рассеянно пригладила юбку. – Я собиралась надеть белое вуалевое, но сегодня вечером будет довольно прохладно. А когда холодно, белое не носят.

– Правда? – и Кэйси удивленно подняла брови. – Но ведь это платье, выглядит не слишком теплым.

Беатриса неодобрительно взглянула на нее:

– Я накину сверху свою норку. Она повернулась и вышла, недоумевая, как же это случилось, что она так незаметно сдала свои позиции.

– Ух ты, – пробормотала Кэйси ей вслед, – ну не дура ли я?

– Причем довольно хитроумная, – заметил Джордан.

Его мать раздражала Кэйси, это совершенно ясно, но сдерживалась их порывистая гостья с гораздо большим успехом, чем это удавалось ему. Джордан внезапно расхохотался.

– Знаешь, твою бабушку сейчас здорово удивили, – сказал он Элисон, – восточные гитары, семнадцатый век! – И покачал головой. – Скажи, Кэйси, чего нет в той энциклопедии, которую ты носишь в голове?

Кэйси на минуту задумалась.

– А о чем, собственно, ты хотел бы узнать?

Он вздернул подбородок, весело принимая вызов.

– Как называется столица штата Арканзас?

Элисон хихикнула и шепнула ему что-то на ухо.

– Арканзас, – проговорила Кэйси, и ее взгляд устремился к потолку. – Арканзас… расположен на юге центральных штатов США. На севере граничит со штатом Миссури, на востоке – с Миссисипи и Теннесси; на юге – с Луизианой, на западе – с Техасом и Оклахомой. Двадцать пятый штат. Образован в 1836 году. Почва плодородная, пригодная для земледелия, разнообразные залежи минералов, в том числе единственная в Соединенных Штатах алмазная копь, обширные лесные массивы. Название местности дали индейцы из племени сиу. В штате нет естественных больших озер, климат сравнительно мягкий. Ах да, – и она подняла вверх палец, – столица и одновременно самый большой город – Литл-Рок.

Она опустила глаза и простодушно улыбнулась Джордану:

– Никто не хочет прогуляться перед обедом?

Климат в Палм-Спрингс – теплый, сухой и солнечный. Слуги в доме Тейлоров хорошо вымуштрованы и внимательны. Еда всегда превосходна. Но неизменность бытия доводила Кэйси почти до сумасшествия.

Если бы она любила Джордана чуть меньше, она бы сбежала. Но день шел за днем, только прибавляя звенья к цепи, которая ее здесь удерживала. Совместная работа с Джорданом захватывала, была необыкновенно интересна. Какое-то время она с удовольствием проводила в обществе Элисон. Но иногда в течение долгих часов делать было совершенно нечего, а она никогда не могла выносить безделья.

Ночью, в объятиях Джордана, Кэйси могла позволить себе забыть обо всем на свете. Но эти блаженные часы были слишком коротки. Когда Джордан покидал ее постель, ей не оставалось ничего другого, как предаваться длительным размышлениям. Да, конечно, она свободная женщина, слава богу, вполне современных взглядов, но такая любовная связь заставляла ее страдать. Считаться надо было буквально со всем: с презрительной надменностью Беатрисы, с нет-нет да проскальзывающим любопытством слуг, но более всего с тем, что в доме жил ребенок.

Уже наступил декабрь. Время пребывания Кэйси у Тейлоров подходило к концу. Через месяц, может, полтора миссия ее будет закончена. «И что же тогда?» – спросила она себя, выходя из дома. Как долго она сумеет откладывать на потом мысли о будущем? Она уже договорилась о лекционном турне на январь. И надо было навести справки, состоятся ли намеченные на март раскопки под руководством Паттерсона.

Кэйси сунула руки в карманы и слегка ссутулилась, подняв плечи. «Надо убираться отсюда, – решила она. – Необходимо снова начать думать о себе и своей жизни. Надо писать докторскую». Кэйси закрыла глаза: слишком ослепительным было сегодня солнце.

Если она в скором времени не начнет готовиться к отъезду, потом будет еще тяжелее. Не сорваться бы при расставании. «Что почувствует Джордан, когда я уеду? – Кэйси вышла из внутреннего дворика на лужайку. – Будет у него ощущение утраты? Или он станет вспоминать время, проведенное со мной, как еще одну приятную осеннюю интерлюдию?»

Как человек, привыкший все анализировать, Кэйси недоумевала, почему она не в состоянии понять до конца поведение Джордана. Надо признать, никто еще не значил для нее столь много. Не в этом ли дело? Она просто не способна разумно оценить все, что касается его. Его мыслей и чувств. Любовь слепа. Можно быть уверенной только в Элисон.

Девочка ее просто любила. В одиннадцать лет ребенок не маскирует своих чувств. «А сколько масок у него? – усмехнулась она про себя. – Сколько у меня? И почему мы обязательно должны их носить?» Она посмотрела на ровно подстриженную лужайку, великолепно ухоженные деревья и в строгом порядке рассаженные цветы. «Нет, надо отсюда линять, – снова подумала Кэйси. – Я не в состоянии выдерживать дольше эту безупречность».

– Кэйси!

Она обернулась. К ней стремглав летела Элисон, за которой быстро шагал Джордан. «А когда я уеду, – раздумывала Кэйси, – они останутся вместе. И эту радость я увезу с собой».

– А мы никак не могли вас отыскать, – Элисон схватила Кэйси за руку. – Мы хотим пригласить вас купаться.

Эта простая просьба вызвала к жизни мгновенно образовавшуюся цепь мыслей и ощущений. «Но они же тебе не принадлежат», – подумала Кэйси. Сердце ее рвалось им навстречу. Согласиться, быть с ним, опять забыть обо всем.

«Нет, – вздохнула Кэйси про себя, – надо перестать притворяться, все скоро кончится и надо быть к этому готовой». Кэйси не сводила глаз с Элисон, не желая встретить проницательный взгляд Джордана.