– Кэйси, тебе ничего от меня не нужно?

– Нет, – быстро ответила она, словно предугадывала именно этот вопрос. – Я же сказала, что тебя все это ни к чему не обязывает, Джордан. И я действительно так думаю. Я, пожалуй, пойду, поздно уже. Я обещала Элисон, что перед обедом поиграю с ней в теннис.

И она рванулась к выходу.

– Кэйси.

Ей стоило больших усилий обернуться.

– Да?

В голове у него было пусто. И он чувствовал себя дурак дураком.

– Спасибо.

– Не за что, Джордан.

И она успела выйти, прежде чем томительно заныло сердце.

Уже совершенно стемнело. Кэйси была у себя и наконец совершенно одна. Из окна комнаты она смотрела, как поднимается луна. Полная, с оранжевым отливом. Почему-то в воображении возникали поля, на которых собирают урожай, стога сена и прочие пасторальные картины. «Что же происходит в мире, за пределами этого дома? – подумала она. – Я живу здесь уже так давно, пойманная в ловушку любви, у которой, очевидно, нет будущего. Что же я сделала с собой? Прошел только месяц, но я уже потеряла самое драгоценное в моей жизни: свободу».

Кэйси обняла себя за плечи и отвернулась, глядя в глубь комнаты. «Даже когда я уеду отсюда, – продолжала размышлять она, – и буду далеко от него – я не обрету свою свободу снова. Любовь накладывает вечные цепи».

«А что чувствует Джордан? Что мы скажем друг другу завтра? Смогу ли я вести себя так, как будто все идет по-прежнему, и сыпать шуточками, словно ничего не изменилось?» Она слегка рассмеялась и покачала головой.

«Нет, все должно остаться без изменений, – решила Кэйси. – Работа начата, работу надо закончить – разве это не мое главное правило? Я отдала ему свою любовь, не связывая его никакими обязательствами, и должна следовать этим путем».

«О господи, – подумала Кэйси и еще крепче стиснула свои плечи. – Какая же я трусиха!»

Прижав руку к виску, она пошла в ванную за аспирином. Хоть голова пройдет. Доставая чашку, она вдруг уловила какой-то сдавленный звук из комнаты Элисон. Кэйси нахмурилась и прислушалась.

Можно считать, что все спокойно и тихо, но это, несомненно, плач. Кэйси поставила на место пузырек с аспирином и вошла в дверь смежной комнаты. Закутавшись в одеяло, Элисон рыдала в подушку. И Кэйси сразу обо всем забыла.

– Элисон?!

Кэйси села на край кровати и дотронулась до растрепанных светлых волос.

– Что случилось?

– У меня был кошмар.

Девочка в ужасе прижалась к Кэйси.

– Такой ужасный кошмарный сон. Повсюду бегали пауки.

Кэйси обняла ее, и Элисон спрятала лицо у нее на груди.

– Пауки? – Кэйси крепче прижала к себе девочку и стала поглаживать ее по голове. – Да, это ужасно. И в одиночку с ними не справиться. Почему ты не позвала меня на помощь?

Элисон слышала, как уверенно и ровно бьется сердце Кэйси у нее под ухом, и понемногу стала успокаиваться.

– Бабушка говорит, что очень невежливо беспокоить людей, когда они спят.

Кэйси почувствовала внезапную вспышку ярости. Господи, надо же до такой степени не понимать детей!

– Но не тогда же, когда тебя мучают кошмары. В такие минуты все можно. Я орала как сумасшедшая, когда мне снились страшные сны.

– Правда? – и Элисон посмотрела на нее. – У вас тоже были кошмары?

– Еще какие! Дед говорил, что это расплата за творческое воображение. И поэтому я просто гордилась ими.

Она отвела волосы от лица Элисон.

– И еще одно. Ты можешь приходить ко мне, когда захочешь. Мы с тобой друзья.

Вздохнув, девочка снова положила голову на грудь Кэйси.

– Пауки были такие большие. И черные.

– Но теперь они все убежали. Лучше думай о кенгуру. Они гораздо симпатичнее.

– О кенгуру?

Элисон явно улыбалась. Это было ясно даже в темноте.

– Конечно. А ну-ка укладывайся. Когда Элисон наконец устроилась, Кэйси прилегла рядом.

– Ты хочешь остаться со мной? – едва слышно спросила изумленная Элисон.

– Да, ненадолго.

Кэйси прижала к себе девочку, и ей стало тепло.

– И хочу, чтобы мне тоже приснились кенгуру.

– Кэйси.

– М-м-м? – Кэйси увидела устремленный на нее взгляд серьезных карих глаз.

– Я тебя люблю.

«Ну вот так-то, – подумала Кэйси. – Без всяких условий, без всяких требований. Любовь в чистом виде». До сего момента она и не подозревала, как ей нужна такая любовь. – Я тоже тебя люблю, Элисон. Закрывай глаза.

Джордан стоял на пороге и смотрел на спящих. Голова Элисон покоилась на плече Кэйси. Он даже счет времени потерял, стоя вот так и глядя на них. Каждая повернулась лицом к другой, словно они нашли, что искали.

«И обе они – мои», – подумал Джордан и удивился, почему у него стало так хорошо на душе. Обе они любили его, а он, слепец, ничего не видел. Но теперь, когда он это знает, каков должен быть его следующий шаг? «Любовь – это совсем непросто», – так сказала Кэйси. Он вспомнил, как они глядели на него – Элисон ошеломленно и с надеждой, Кэйси – испуганно, оттого, что проговорилась. Джордан подошел к кровати.

Наклонившись, он легко и нежно отодвинул Элисон от Кэйси. Девочка шевельнулась во сне и тут же затихла. Джордан осторожно поднял Кэйси на руки. Она что-то пробормотала, обняла его за шею и прижалась головой к его плечу. Была в этом движении такая доверчивость, которая возбуждала гораздо больше, чем любые ухищрения кокетства. Джордан повернулся и уже хотел пронести ее через смежную дверь, когда Кэйси медленно открыла глаза и уставилась на него.

– Джордан? – Она еще не вполне понимала, что происходит, и голос у нее был совсем сонный и хриплый.

– Кэйси. – Он поцеловал ее в лоб. В одно мгновение Кэйси стряхнула с себя оцепенение. Доверчивость сменилась ненужной тревогой, которая зазвенела в ее голосе.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь решить, нести тебя в твою комнату или к себе. – Он медлил на пороге. – Почему ты оказалась в постели Элисон?

– Потому что пауки, – вспомнила Кэйси, стараясь привести мысли в порядок.

– Что, что?

– Ей привиделся кошмар, – и Кэйси вздохнула. Она никогда не просыпалась легко. – Но что здесь делаешь ты?

– Я теперь прихожу проверять, как она спит. Давным-давно надо было так делать. Кэйси улыбнулась и коснулась его щеки.

– А ты хороший человек, Джордан. Раньше я не была в этом уверена.

Она зевнула и уютно уткнулась в его плечо.

– Куда угодно, туда и неси, только положи в постель.

И как-то совершенно естественно она снова задремала.

– Кэйси! – Оказавшись в ее комнате, он с удивлением заметил подушку и простыни на кушетке. – Почему ты не спишь в кровати?

– Клаустрофобия, – сонно отвечала она, – сетка да еще эти занавески, тесно, душно. Поневоле почудится, что лежишь в гробу.

– Но ведь все несложно поменять.

Она теснее прижалась к Джордану. Боже, как она была соблазнительна.

– Да нет, не стоит. На кушетке очень удобно. Да и слуги уже привыкли к моим выходкам. Стоит ли их разочаровывать?

Джордан положил ее на кушетку и сел рядом.

– От тебя пахнет фиалками. – Он уже искал ее губы. Они были мягкие, теплые, податливые. Он сразу уловил момент, когда она проснулась совершенно.

– Джордан, – сказала Кэйси совсем другим голосом. Сна явно не было ни в одном глазу. – Джордан, ты захватил меня врасплох.

Она твердо и решительно уперлась руками в его грудь.

– Конечно. Я все думал, удастся ли мне это когда-нибудь или нет. – Он прижался губами к ее ладони:

– Я намерен воспользоваться моментом, Кэйси.

Джордан провел пальцем вниз от ее плеча и коснулся груди. Он почувствовал сквозь ткань отвердевший сосок.

– Сегодня, – прошептал он, – сейчас.

– Джордан…

Как все это трудно! Она еле сдерживала себя. Она хотела его, как безумная.

– Я уже тебе сказала, что все это необязательно.

– Но ты также сказала мне, всего несколько часов назад, что любишь меня.

И он снова поцеловал ее. «Боже милостивый, как же я ее хочу», – подумал он. Еще ни одна женщина не заставляла его так болезненно желать. От желания кипела кровь, бунтовала плоть. Может, для нее это и необязательно, но ему она выбора не оставила.