«никого не видно и практически ничего не видно…»
никого не видно и практически ничего не видно
ни земли ни неба и это вдвойне обидно
здания превращаются в классические окурки
но хуже всего эти звуки – пила, юла
пепел падает с неба и детвора
выбегает на улицы в пёстрых куртках
и кричит по-арабски ялла ялла
«чего же ты хочешь чего хочу…»
чего же ты хочешь чего хочу
по флотским простым делам
домой говорит лечу
легчайший зависший над головой
дымок довоенных стран
когда барабанщик выходит косой
и бьёт не в тот барабан
«вчера смотрели кино сегодня с утра…»
вчера смотрели кино сегодня с утра
на горячих камнях хорошо
лежишь сам себе мавзолей курган видишь что
было трещиной на скале никакая не
трещина вон часть лица волосы голова вот
переносица наконец очень плавно нажимаешь
курок
«жаль что нельзя повторяться а то бы он повторял…»
жаль что нельзя повторяться а то бы он повторял
небольшая деревня лежащая между скал
еле-еле слышится смех ребёнка
место вроде знакомое место вроде
прочих весёлых мест где он уже побывал
и скворец задержавшийся на свободе
по привычке поёт чего нет в природе
«кто любит ножки любит ручки…»
кто любит ножки любит ручки
а также родину грибы
гробы родные плавуны
ночное пение лангуста
всё замечает видит вот
здесь были сад и огород
красивые теперь здесь пусто
«извольте видеть – кружевной платок…»
извольте видеть – кружевной платок
в крови, но партизаны не сдаются
возможно что-то можно изменить
возможно есть возможность увернуться
то встретятся то снова разойдутся
но если специально попросить
они могли бы даже улыбнуться
«очнулся мужик и увидел как всё изменилось…»
очнулся мужик и увидел как всё изменилось
обыкновенно стоял сразу за речкою бор где огромные
сосны гудели
зяблики-детки отцу подносили гранёный и мутный
на диво
далее вниз за плотиной был плёс
золотых голавлей с пацанами ловили всего не
припомнишь
вот ведь когда пригодится что грамоте не обучался
да где ж это батюшки всё
«вот говорят „поезда“ а куда нам спешить поездами…»
вот говорят «поезда» а куда нам спешить поездами
в лучший карман уберут и увозят на дембель гулять
не пора ли и нам распрощаться
лётчик о чём тебе небо свистит улетая
качнёмся бесценным смычком станут и нас привечать
пыль собралась на гашетке сотри эту пыль а под нами
город как воин лежит себя разрешивший убить
«кто хочет может это знать а я не буду знать…»
кто хочет может это знать а я не буду знать
как знает таня букву ять и ваня букву ять
зольдаттен должен умирать красиво умирать
победа тем кто победил хорошим пацанам
они не станут нас удить мозги не станут нам
займётся ветер их лечить любимый с детства газ
кто хочет может подождать а я скажу сейчас
«истлели во что превратились старинные вязы деревья…»
истлели во что превратились старинные вязы деревья
совсем как растения мрут если холодно в комнате нужно
держать
только бабочки мушки бессмертны пчела паучки
дрозофилы
нетерпеливый иду через лес золотистую воду хлебать
вовремя спал я
увидел весёлые сны и проснулся тяжёлой монетой
в воздух подбрось и готова опять в оборот
«друг мой узбек Пахлавон когда мы служили во флоте…»
друг мой узбек Пахлавон когда мы служили во флоте
так говорил иногда вот говорил например
двое матросов представь вместе выходят на берег
встретят красавиц бывалых в утехах весь день проведут
а потом золотая пучина и поросль льда и бугульма
впереди!
вот как великий Хафиз всё о том же писал незабвенно
ворон клюёт анашу что вдоль роз твоих я посадил
«в старом грузовике путешествуя по…»
в старом грузовике путешествуя по
Италии слушать радио например Масканьи
«Сельская честь»
смотреть в зеркальце заднего вида тот
кто искал это место нашёл это место здесь
сан бенедетто дель тронто что-нибудь в этом роде
в поворотном ряду шестисотый со джипом столкнулись
и вот
медленно вылезают
