На висках у Карлсона вздулись вены. Похоже, у него вдруг подскочило давление.

– Мистер Тарчинини, ваши соотечественники вправе работать так, как считают нужным, и, я думаю, они бы не потерпели, чтобы какой-то иностранец давал им уроки!

Ромео с улыбкой поклонился.

– Я, кажется, понял намек, синьор.

– Не сомневаюсь. Желаю вам приятного возвращения домой, мистер Тарчинини.

Расстались они более чем прохладно. Однако, к удивлению Лекока, враждебность бостонских полицейских, как видно, не произвела на его тестя никакого впечатления.

Вернувшись домой, Сайрус сразу потащил Тарчинини к себе в кабинет – его очень интересовали дальнейшие планы итальянца.

– Ma que! Они нисколько не изменились! Я твердо намерен отыскать убийцу Паркера!

– Послушайте, с вашей стороны упрямиться – чистое безумие!

– Желание добиться торжества справедливости никогда не бывает неразумным!

Сайрус покачал головой.

– Меня ужасно смущает ваше упрямство… Но почему вы так настойчиво защищаете этого человека, хотя решительно все указывает на его виновность?

– Просто я уверен, что он ни при чем. Разве этого мало?

– Ну, хоть мне-то вы можете сказать, на чем основана такая уверенность?

– Да все на том же – на отсутствии мотива преступления. Стиву Мерси незачем было убивать Элейн Паркер, следовательно, убийца – не он.

– А вдруг мы пока просто не знаем, что им двигало?

– Скорее, мы не знаем о причинах из-за полного их отсутствия.

Лекок немного помолчал.

– Я не больше вашего доверяю профессиональным качествам Карлсона и Нортона – оба они больше политики, чем полицейские, – признался он. – И у меня нет особого желания делать за них работу. Например, существует один факт, о котором и Карлсон, и Нортон совершенно забыли…

Хорошо зная проницательность своего зятя, Тарчинини слегка встревожился.

– Что вы имеете в виду?

– Кроме вас Мерси поддерживает кто-то еще.

– Правда? Хотел бы я знать, кто это!

Сайрус пристально посмотрел итальянцу в глаза.

– Тот, кто с вашей помощью внес залог.

– Но…

– Так кто дал вам деньги?

– Я не могу…

– Даю слово, что без вашего разрешения я никому ничего не скажу.

Ромео немного поколебался.

– Ладно… У меня нет оснований не доверять вашим обещаниям… Это Джанет Паркер.

– Что?

– Джанет Паркер.

– И она согласилась заплатить за освобождение убийцы своего отца?

– Нет, человека, которого без всяких доказательств упорно считают таковым.

– И это, разумеется, вы уговорили девушку внести залог?

– Естественно, – с напускной скромностью подтвердил Тарчинини.

Наступило долгое молчание – Лекок с трудом переваривал невероятную новость.

– Не будь вы отцом Джульетты… – медленно и глухо начал он, но Ромео перебил зятя:

– Однако это так!

– Да… А вы думали, что Джанет, возможно, сыграла на вашей великолепной самоуверенности? Вы ведь считаете себя самым умным, самым ловким и хитрым?

Итальянец расцвел от удовольствия.

– Как хорошо вы меня знаете, дорогой Сайрус!

– … И, воспользовавшись случаем, девушка могла заставить вас сделать именно то, что хотела.

– Простите, не улавливаю…

– Элейн Паркер была единственным препятствием между паркеровским состоянием и Джанет!

– Надеюсь, вы не посмеете утверждать, будто…

– О да, и еще как! Неужто теперь мне придется напоминать вам, что в нашем ремесле нельзя допускать никакой предвзятости и что мы обязаны рассматривать все возможные предположения?

– Согласен, но…

– Тогда давайте представим, что этот более чем странный дорожный инцидент, когда машина Джанет Паркер буквально налетела на машину Мерси, произошел не случайно. Что, если девушка его подстроила, подготовила заранее?

– Что за выдумки!

– В преступных замыслах всегда есть что-то книжное! Возможно, Джанет – вовсе не та, за кого мы ее принимали. Не исключено, что она возненавидела отца, когда тот, женившись на Кэрол, лишил ее части наследства, которое Джанет уже считала своим? В конце концов, девушка вполне могла думать, что Паркер все оставит второй жене…

– Но в таком случае убийство банкира лишь усугубило бы проблему – вдова-то никуда не исчезла!

– Вне всякого сомнения, она погибла бы вчера вечером вместо Элейн Паркер!

– Я всю жизнь проработал в полиции и встречал немало чудовищ, но ни одно из них не сравнится с тем образом Джанет Паркер, который вы тут нарисовали!

– Эмоции, дорогой мой, – не аргумент! Добавлю, кстати, что столь отвратительная вам гипотеза лишь подтвердила бы ваши же теории!

– Что вы имеете в виду?

– Да то, что, по-вашему, даже в основе самых гнусных преступлений всегда лежит любовь.

– Так вы допускаете, что…

– Угу, вполне возможно, Джанет Паркер и Стив Мерси любят друг друга.

Лекок встал.

– А теперь возвращайтесь к себе, тесть, хорошенько подумайте над тем, что я вам сказал, а завтра утром решите, вправе ли вы и дальше утаивать от полиции, что залог внесла Джанет Паркер.

Той ночью Тарчинини никак не удавалось уснуть. Ворочаясь с боку на бок, он непрестанно обдумывал слова зятя. Правда, Сайрус с самого начала не сомневался в виновности Мерси, но совсем сбрасывать со счетов его точку зрения не приходилось. Более того, доводы Лекока произвели на комиссара сильное впечатление. В сущности, Ромео ничего не знал о Джанет Паркер. Джанет казалась романтичной девушкой, всегда готовой защищать невиновных, но что, если, как говорил Лекок, она посмеялась над ним, Ромео Тарчинини? Такая возможность терзала отца Джульетты даже больше, чем то, что он, быть может, ошибся. Авария и в самом деле выглядела довольно подозрительно. А кроме того, Джанет и не думала скрывать, что ненавидит не в меру расточительную мачеху. Но отсюда до предположения, что мисс Паркер могла хладнокровно подстроить убийство своих отца и матери – настоящая пропасть! Уж так был устроен Ромео, что ему претило смотреть на события с самой неприглядной точки зрения. Но, похоже, бостонцы куда менее щепетильны. В свирепой схватке за обладание богатством, которую, по-видимому, ведут граждане Соединенных Штатов, надо думать, все средства хороши. Конечно, и в Вероне порой выродки-дети и недостойные родители убивают друг друга, но виной тому – кипение страстей. Там не убивают с той кошмарной трезвостью рассудка, что так пугала Ромео.

Отчаявшись уснуть, Тарчинини накинул халат, взглянул на часы – стрелки показывали два часа утра – и пошел в сад подышать свежим воздухом в надежде, что это поможет ему расслабиться и наконец уснуть. Итальянец бесшумно выскользнул из дому и сразу же почувствовал огромное облегчение, как будто здесь, под сенью деревьев, он был в безопасности от зловещих домыслов зятя.

Прогуливаясь по аллеям, Тарчинини обдумывал все происшедшее с начала до конца. Да, по причинам, перечисленным Сайрусом, Джанет вполне могла оказаться виновной. Да и Стив мог совершить преступление из любви к Джанет или ради внушительного мешка долларов. Но только в том случае, если Ромео совершенно ошибся на его счет. Однако возможно также, что еще кое-кто, взвалив на Джанет обвинение в убийстве, надеется получить наследство… Нельзя ведь забывать, что прелестная молодая вдова считает себя несправедливо обойденной… Так почему бы ей было не воспользоваться услугами Мерси? Тарчинини немного приободрился (конечно, особой радости Ромео не испытывал, ибо это тоже означало, что с Мерси он дал маху, но мысль о непричастности Джанет к убийству родителей все же успокаивала). И он решил вернуться в дом.

У двери итальянец с изумлением обнаружил Патрицию. Девушка ждала его в длинной ночной рубашке и накинутой сверху кофточке. Едва увидев Ромео, она что-то возбужденно зашептала, но итальянец не понял ни слова. Отчаявшись, Патриция потащила Тарчинини за собой, предварительно приложив палец к губам в знак того, что лучше не шуметь. Удивленный и встревоженный Ромео беспрекословно последовал за девушкой до двери мисс Черити. Патриция опять-таки знаком попросила его прислушаться. Чтобы доставить ей удовольствие, итальянец подчинился. Да, вне всяких сомнений, в комнате старой девы кто-то был, причем, судя по фамильярному тону хозяйки, человек достаточно близкий. По правде говоря, это ни в коей мере не касалось Ромео, но все же сам факт выглядел настолько необычно, что комиссар решил пренебречь правилами хорошего тона и взглянуть, что творится у предводительницы «Первопоселенок Запада». Однако его очень смущало присутствие Патриции – кто знает, что они могут увидеть! С помощью выразительной мимики Тарчинини кое-как убедил девушку вернуться в постель, поскольку он, Ромео, все берет на себя.