- С такой болезнью бороться бессмысленно. Мой муж, как врач, это прекрасно знает.

- Ничего он не знает! Ты знаешь гораздо больше его. Ты знаешь, что внутренние силы человека способны делать чудеса. Не ты ли меня этому учила?

- Ну, хватит про болезни, - перебила Натель устало. - Поговорим о чем- нибудь другом.

- Поговорим. Расскажи, где и как вы живете, что делает Виталий.

- Живем мы в Бэрбанке...

- С ума сойти! Рядом с нами! А я должна была встретить тебя случайно.

- Снимаем паршивое кондо в трехэтажном, кишкоподобном доме с целой кучей горластых соседей и менеджером породы цепного пса. Так что, извини, пригласить тебя в такое убожество я просто не могла.

- Спасибо. Я приходила в гости к тебе, а не к твоему дому с медвежьей шкурой.

- Не береди рану. - Натель сморщила лицо и стала еще страшнее.

- А Виталий? Как он?

- Ты, наверное, знаешь, что он лишился лайсенса и медицинской практики. Чтобы не выплачивать огромные суммы по компенсации, он объявил банкротство, и мы, практически, остались без гроша за душой - не только без работы, но и без кредитных карт.

- Он не работает?

- Работает. Санитаром в больнице, как вначале. Только теперь все иначе. Нет стимула, нет перспектив. Он сломался. Я думаю, в первую очередь, из-за меня.

- Так что же все-таки случилось с тобой?

- А разве не видно? Во мне поселился тот самый зверь, что живет под камешками и шевелит клешнями.

У Ланы перехватило горло. Из груди готовы были вырваться рыдания. Она еле сдерживала себя. Они надолго умолкли. Да и что можно сказать в такой ситуации. Успокаивать и кривить душой? Натель первая овладела собой, улыбнулась такой знакомой и такой чужой улыбкой:

- А теперь расскажи о себе. Что нового в твоей жизни?

Лана попыталась отмахнуться.

- Я хочу знать. Ведь я имею право знать, как и ты обо мне.

- Ах, Боже мой, конечно имеешь. Здесь, в Америке, ты моя самая близкая подруга. Я очень тебя полюбила. И мне тебя так не хватало все это время.

- Мне тебя тоже. Так я слушаю.

- Я, благодаря тебе, по-прежнему работаю у Нерецкого, веду свою рубрику.

- Это я знаю. Читаю все твои статьи.

- Левон начал выпускать свою газету. “Оазис”. Не Бог весть что, но я рада, что он при деле. Девочки окончили школу. Старшая учится пока в колледже.

- А твое младшее чудо?

- В университете. - Лане не хотелось хвастаться перед Натель успехами дочери. Наверное, когда у человека все так плохо, ему тяжело слушать об удачах других.

- Погоди. Она же у тебя для университета еще маленькая. Когда я ее видела, она сказала, что учится в девятом классе.

- Вика проскочила экстерном четыре класса за два года, и ее приняли в университет.

- В какой?

Помедлив, Лана все же ответила: - В Беркли.

- Вот это я понимаю! Иначе и не могло быть. Я ведь тебе тогда собиралась высказать свои догадки относительно нее. Но водоворот жизни, обернувшийся для меня наводнением, разметал нас в разные стороны... Бывает.

Неожиданно дверь отворилась и на пороге появилась Вика.

- Дочка, ты! - Лана обрадовалась и растерялась одновременно. Ведь она обещала Натель, что они будут дома одни. - У тебя что ж, снова внеочередные каникулы? Ты даже не предупредила, что приедешь.

- Здравствуй, Виктория, - сказала Натель как можно непринужденнее. - Какая ты стала красавица! Расцвела, как садовый цветок. И совсем уже барышня.

Вику, казалось, ни чуточки не удивил и не смутил ужасающий вид женщины. Лана даже подумала, что дочь не узнала ее.

- Я приехала чтобы встретиться с вами, тетя Натель, - неожиданно для обоих проговорила Вика.

- Ты приехала из Сан-Франциско, чтобы встретить меня здесь!?. Но еще час назад я и предположить не могла, что окажусь в вашем доме.

- А я могла, - улыбнулась Вика. - Я здесь, чтобы помочь вам, тетя Натель, справиться с вашим недугом.

- Доброе дитя. Мне уже никто и ничто не поможет. Все зашло слишком далеко.

- Неправда. “Слишком далеко” или “слишком поздно” никогда не бывает. Всё обратимо. Вы сами поможете себе. С моим участием. Мне никогда прежде не приходилось этого делать. Но во сне я получила инструкции. И я знаю, что они так же верны, как то, что я нашла вас там, где ожидала.

Лана и Натель переглянулись, озадаченные и заинтригованные. Дочь подносила матери очередной сюрприз.

- Вы не возражаете, если мы с вами немного пообщаемся?

- Возражаю? Я? После того, что ты только что сказала? Но может быть ты сначала умоешься, передохнешь с дороги? Наконец, перекусишь.

- Нет. Скоро вернутся сестра и папа. Они нам могут помешать. Поэтому не будем терять время. - Вика пододвинула стул и села напротив гостьи, устремив на нее взгляд, который казался сконцентрированным и рассеянным одновременно, будто она пристально смотрела не в лицо Натель, а внутрь нее.- Это здесь.- Протянув руку, Вика коснулась области желудка.

Натель, суддорожно сглотнув, молча кивнула.

- Не мне вам говорить, что наша воля, наши мысли обладают огромной созидательной или разрушительной силой, в зависимости от того, как их употребить. Вы черезчур болезненно восприняли житейские неурядицы. Сами о том не подозревая, вы были слишком привязаны к материальным благам, полученным через мужа. Вы и только вы виновны в том, что с вами случилось...

Лана слушала и не верила своим ушам. Она никогда прежде не видела Вику такой... такой взрослой и уверенной в себе. Ей даже казалось, что ее голосом говорит кто-то другой. А девушка продолжала:

- Внутренняя установка, запущенная как программа в космос, рано или поздно реализуется. Вы, как человек, имеющий особую связь с высшими силами, сделав мощный негативный посыл, включили тем самым механизмы саморазрушения. И теперь наша с вами задача срочно поменять отрицательный полюс на положительный, дать организму установку на восстановление. Я знаю, вы сломлены. Вы перестали сопротивляться. Вы отдались потоку. Одной вам трудно вырваться из него. Вам нужна помощь извне. Мы это сделаем сейчас вместе. Дайте мне ваши руки. Закройте глаза. Я всего лишь проводник между вами и Космосом. Прислушайтесь к себе. Ощутите, как каждую клеточку вашего тела заполняет животворная, радостная энергия добра и любви, энергия жизни. Она течет через меня к вам. Примите ее с благодарностью. Омойтесь ею.

Вика умолкла. Теперь они сидели неподвижно, держась за руки. Глаза их были закрыты. Лана, не спускавшая глаз с обоих, вдруг заметила голубое свечение, разраставшееся вокруг дочери. И слабое ответное свечение над головой Натель - неровное и далеко не голубое, а скорее грязно-бурое, цвета болезни. Свет над Викой разрастался яйцеобразно, вытягиваясь в сторону Натель, пока не слился с нею в единый кокон. Он был настолько зрим, что Лана почти перестала видеть за ним две неподвижно застывшие фигуры. Находясь в каком-то дурмане, она не могла бы сказать, как долго это продолжалось. Но наконец Вика глубоко вздохнула, расслабилась и открыла глаза. Следом за ней то же самое сделала Натель. Свечение, в миг померкнув, исчезло.

- Боже, как хорошо, как спокойно стало вдруг на душе, - проговорила Натель своим прежним, как показалось Лане, голосом. - Девочка моя, ты словно камень сняла с моих плеч.

- Мы сняли его совместными усилиями. И вы теперь очень быстро начнете поправляться, если...- Вика сделала особое ударение на последнем слове, - если вы будете относиться с полной верой в то, что только что произошло. Умоляю вас, тетя Натель, не впускайте в мысли ни сомнений, ни колебаний. Ничего, кроме позитивных, жизнеутверждающих мыслей. Обещаете мне?

- Я постараюсь. Я буду очень стараться, честное пионерское.

Обняв Вику за плечи, она прижалась к ней, как утопающий к спасателю. Потом, обернувшись к своей вновьобретенной подруге, проговорила:

- Лана, милая, отвези меня к машине. Мне надо побыть одной. Я должна все это осмыслить.

- Только при одном условии, - отозвалась Лана. - Если ты своей собственной рукой запишешь в этом блокноте свой адрес и номер телефона. Я не дам тебе исчезнуть из моей жизни вторично. - Пока Натель послушно выполняла ее требование, Лана не спускала глаз с дочери. Лицо Вики выражало глубокое внутреннее удовлетворение. - Малыш, так ты надолго к нам пожаловала? Мы ведь все очень по тебе скучаем.