Она взяла кузину под руку, и они тронулись в путь, вдоль по набережной. Мощью, громоподобным ревом волн и желтизной Арно в этот день напоминала льва. Мисс Бартлетт предложила постоять у парапета и полюбоваться рекой. За этим последовала вечная ремарка:

— Какая жалость, что твоя мама и Фредди этого не видят!

Люси беспокойно переминалась с ноги на ногу: надо же было Шарлотте остановиться именно в этом месте!

— Смотри, Люсия! Там наша группа, направляющаяся в Торре дель- Галло! Ты, наверное, уже жалеешь о своем выборе.

Люси и не думала жалеть. Вчерашний день обрушил на нее великое множество проблем, так что Шарлотта с ее магазинами в этот день казалась ей предпочтительнее Торре дель-Галло и Джорджа Эмерсона. Если ей не дано справиться с передрягами, она хотя бы постарается в них не попадать. И она со всей искренностью отвергла инсинуации мисс Бартлетт.

Ей удалось уклониться от встречи с главным героем, но, к сожалению, осталось место действия. Шарлотта с неумолимостью судьбы влекла ее на площадь Синьории. Люси не могла себе представить, что камень, лоджия, фонтан, дворцовая башня возымеют над ней такую власть. И чуть было не поверила в привидения.

Там, где накануне произошло убийство, на том же самом месте, стояла мисс Лавиш с утренней газетой в руке. Она коротко поздоровалась. Вчерашняя катастрофа подарила ей идею, которую она непременно использует в романе.

— О, позвольте вас поздравить! — сказала мисс Бартлетт. — После вчерашнего отчаяния — такой подарок судьбы!

— Точно! Мисс Ханичерч, идите-ка сюда! Какая удача! Вы должны рассказать мне все, что видели своими глазами, — от начала до конца.

Люси стала чертить зонтиком по земле.

— Или вам не хочется?

— Извините... Если без этого можно обойтись...

Старшие дамы понимающе переглянулись. Молодым девушкам полагается быть чувствительными.

— Это вы меня извините. Мы, литературные клячи, не знаем ни стыда ни совести. Нет ни одного потаенного уголка души, в который мы бы не сунули свой длинный нос.

Она бодро протопала до фонтана и обратно, считая шаги. Картина должна выглядеть абсолютно реалистичной. Правда жизни — превыше всего! Недаром она торчит на площади с восьми утра, собирая материал. Ее далеко не все устраивает, но всегда можно найти выход. Двое мужчин дерутся из-за пяти лир? Вместо лир в романе будет молодая девушка, благодаря чему история приобретет драматический оттенок.

— Как вы назовете героиню? — полюбопытствовала мисс Бартлетт.

— Леонора, — ответила Элинор Лавиш.

— Надеюсь, она будет хорошенькая?

— Ну как же без такой важной детали!

— А сюжет?

— Любовь, убийство, похищение, месть... — прозвучало под плеск фонтана с сатирами.

— Надеюсь, вы простили мне мое занудство, — сказала мисс Лавиш в заключение. — Так трудно удержаться от соблазна — поболтать с истинно симпатичными людьми. Конечно, это всего лишь сюжет. Читателя ждет масса деталей, создающих местный колорит, подробное описание Флоренции и окрестностей, и кроме того я введу в действие нескольких комических персонажей. Позвольте честно предупредить: я буду беспощадна по отношению к британским туристам.

— Ах вы, злюка! — засмеялась мисс Бартлетт. — Намекаете на Эмерсонов?

Мисс Лавиш позволила себе макиавеллиевскую улыбку.

— Не стану скрывать: в Италии мои симпатии — не на стороне моих соотечественников. Меня привлекают бедные, обездоленные итальянцы. Для описания их жизни я не пожалею никаких красок! Ибо я повторяла и буду повторять: вчерашняя трагедия ничуть не менее страшна оттого, что произошла в убогой обстановке.

После подобающей паузы слушатели пожелали мисс Лавиш успеха в ее благородном труде и побрели через площадь.

— Мисс Лавиш для меня — образец истинно умной женщины, — сказала мисс Бартлетт. — Последняя фраза поразила меня своей правдивостью. Это будет в высшей степени трогательная книга!

Люси выразила согласие. На самом деле она думала только о том: как бы самой не вляпаться. Обострившееся чутье подсказало ей, что мисс Лавиш пробует ее на роль инженю.

— Она эмансипирована в лучшем смысле этого слова, — продолжала мисс Бартлетт. — Только злостные консерваторы могут жаловаться, что она их шокирует. Вчера мы с ней имели долгий, очень серьезный разговор. Она верит в торжество справедливости и в то, что писатель должен писать для людей. Она также поделилась со мной своей верой в высокое предназначение женщины... О, мистер Эгер! Какая приятная неожиданность!

— Только не для меня. Я уже давно наблюдаю за вами и мисс Ханичерч.

— Мы тут побеседовали с мисс Лавиш.

Он насупился.

— Да, я видел... Отстань от меня, я занят! — эти слова, произнесенные на итальянском языке, предназначались для уличного продавца панорамных снимков с видами Флоренции и окрестностей. — Позволю себе предложить вам обеим на этой неделе прокатиться в горы. Поднимемся до Фьезоле, а на обратном пути спустимся к Сеттиньяно. Там есть одно место, где можно выйти из экипажа и погулять часок. Оттуда открывается неописуемый вид на Флоренцию, не такой привычный, как из Фьезоле. Фрагменты этого вида Алессио Бальдовинетти неоднократно использовал в своих картинах. Он очень тонко чувствует пейзаж. Но кому сейчас это нужно? В мире становится неуютно таким как мы.

Мисс Бартлетт понятия не имела, кто такой Алессио Бальдовинетти, зато знала, что мистер Эгер — не простой капеллан. Он принадлежал к колонии иностранцев, избравших Флоренцию местом своего проживания, и водил знакомство с людьми, которые никогда не бродили по окрестностям с путеводителем в руках, а после обеда привыкли справлять сиесту. Он возил их такими маршрутами, о которых туристы из пансиона Бертолини слыхом не слыхали, и, пользуясь своим влиянием, водил в частные галереи, недоступные для простых смертных. Живя в приятном уединении, кто в меблированных комнатах, кто на виллах эпохи Возрождения, построенных на склоне горы Фьезоле, эти люди читали, писали, предавались ученым занятиям и обменивались мнениями, благодаря чему достигли углубленного знания и понимания Флоренции, в чем отказано приезжим с купонами туристического агентства Кука.

Поэтому предложением капеллана можно было только гордиться. Он служил связующим звеном между двумя группами, составляющими его паству. Все знали о его манере выбрать из своего разношерстного стада наиболее достойных и дать им возможность несколько часов попастись в райских кущах, предназначенных для избранных. Чаепитие на вилле эпохи Ренессанса! Речи об этом еще не заходило, но мисс Бартлетт сказала себе: то-то Люси обрадуется!

Несколько дней назад Люси отнеслась бы к этому предложению точно так же, как кузина. Но в последнее время в ее жизни произошла переоценка ценностей, и многие вещи на шкале удовольствий поменялись местами. Поездка в горы в обществе мисс Бартлетт и мистера Эгера, даже с чаепитием на вилле, больше не относилась к самым большим радостям. Так что ее восторги прозвучали как слабое эхо Шарлоттиных. Даже то, что приглашен и мистер Биб, не вызвало у нее горячих изъявлений благодарности.

— Итак, едем вчетвером, — подытожил капеллан. — В наши дни тяжких трудов и суеты человек особенно нуждается в чистоте и прелести, которые встречаются только на лоне природы. Мы все спешим: скорей, скорей, скорей!.. Ах, город! Он прекрасен, но он всего лишь город!

Дамы выразили согласие.

— Вот эта самая площадь, как мне рассказали, вчера стала местом действия одной из самых мрачных трагедий. Для того, кто любит Италию Данте и Савонаролы, в этом кощунственном акте проявилось нечто зловещее. Зловещее и унизительное.

— Вот именно — унизительное, — поддакнула мисс Бартлетт. — Мисс Ханичерч как раз проходила мимо, когда это произошло. Ей трудно говорить об этом. — И она с гордостью посмотрела на свою подопечную.

— Как же мы допустили, что вам пришлось подвергнуться такому испытанию? — отеческим тоном произнес капеллан.

Недавний либерализм мисс Бартлетт исчез, как и не бывало.