Наконец они вошли в гостиную, выдержанную в кро­ваво-красных тонах. Одна стена была полностью стеклян­ной, и отсюда открывался захватывающий вид на клокочущее внизу море. Остальные стены пестрели картинами в духе то ли модерна, то ли сюрреализма, то ли… хрен его знает, как там называется эта дурацкая мазня, когда хол­сты бестолково измазаны красками, будто развлекался пьяный шимпанзе.

В воздухе стоял тяжелый похоронный запах цветов, раскраска стен была слишком яркой, мебель – скользкой, с переливчатыми подушками и серебристыми ножками.

Рикер сидел в одном из кресел, потягивая из высокого тонкого бокала какую-то подозрительную жидкость прон­зительно-розового цвета. Увидев гостью, он грациозно поднялся на ноги и приветливо улыбнулся.

– А, Ева Даллас! Наконец-то мы встретились! Добро пожаловать в мою скромную обитель. Что из прохлади­тельных напитков вам можно предложить?

– Ничего.

– Что ж, воля ваша. Если передумаете – только намекните. – Его голос был каким-то… округлым. Так раз­говаривали друг с другом герои старых черно-белых филь­мов, которые так любил Рорк. – Можешь идти, Марта, – обратился он к горничной.

– Да, мистер Рикер.

Девушка склонила голову и вышла из комнаты, при­крыв за собой дверь.

– Ева Даллас… – снова проговорил Рикер, словно пробуя ее имя на вкус, и сделал приглашающий жест в сторону кресла. – Это просто восхитительно! Могу я называть вас просто Евой?

– Нет.

Дружелюбие в глазах Рикера уступило место холоду, и они словно покрылись серебряным инеем; из горла вы­рвался короткий лающий смешок.

– А жаль. Что ж, в таком случае – лейтенант. Не со­гласитесь ли вы присесть? Должен признаться, мне любо­пытно познакомиться с женщиной, которая вышла замуж за моего старого… Я чуть не сказал «протеже». – Рикер снова опустился в кресло. – Однако я не уверен, что Popку понравилось бы такое определение. Поэтому я лучше скажу так: за моего бывшего партнера. Кстати, я надеялся, что вы навестите меня вдвоем.

– Рорку здесь нечего делать и не о чем с вами гово­рить.

– Я бы добавил: пока. Садитесь, пожалуйста. Устраи­вайтесь поудобнее.

Слово «поудобнее» было несовместимо с безобразным креслом, но Ева тем не менее села.

– А вы весьма привлекательны! – Голос Рикера обво­лакивал, а его глаза обшаривали гостью. Мужчина, который смотрит на женщину таким взглядом, хочет, она почувствовала себя беззащитной, словно раздетой, однако Ева ощутила лишь легкое раздражение. – В своем роде, конечно, – добавил Рикер. – Не ожидал, что Рорк сделает такой выбор. Его обычно тянуло к более стильным, женственным особям.

Рикер побарабанил пальцами по ручке кресла, и Ева с удивлением заметила, что ногти у него выкрашены в его любимый, фирменный цвет – серебряный.

– А впрочем, с его стороны было мудро выбрать именно вас – женщину такой профессии и компетентности. Вероятно, для него очень удобно иметь столь доверенного союзника в рядах полиции.

Рикер явно пытался вывести ее из себя, и, понимая это, Ева старалась держать себя в руках.

– Вы полагаете? – Она склонила голову набок. – И отчего же, по вашему мнению, для него это столь удоб­но, мистер Рикер?

– Ну, учитывая его интересы… – Рикер со свистом потянул напиток через трубочку. – Учитывая его разнооб­разный бизнес.

– А вас интересует его бизнес, мистер Рикер?

– Сугубо в академическом плане, так сказать. Ведь мы с ним когда-то были связаны.

Ева подалась вперед:

– И вы согласились бы заявить о ваших с ним связях официально?

Глаза Рикера сузились и смотрели на нее, не мигая, словно змеиные.

– А вы хотите меня допросить? Неужели вы за него не боитесь?

– Рорк сумеет за себя постоять. А вы?

– Вы что, приручили его, лейтенант? Взяли дикого волка и превратили его в домашнюю собачку?

Ева от души рассмеялась.

– Эта домашняя собачка порвет вам глотку, не морг­нув глазом, и вы это знаете. Я и не предполагала, что вы его так боитесь. Как интересно!

– Вы ошибаетесь, – спокойно ответил Рикер, но ла­дони его сжались в кулаки, а кадык заходил вверх-вниз, будто он пытался проглотить рыбью кость.

– Едва ли, – проговорила Ева, – но это не главное. Я приехала сюда не из-за Рорка. Меня больше интересуют ваши дела, мистер Рикер. – Ева вынула из кармана дикто­фон и включила его. – С вашего позволения.

Его губы под седой щеточкой усов изогнулись, но это не имело ничего общего с улыбкой.

– Разумеется.

Палец Рикера нажал незаметную кнопку на ручке кресла. В противоположном конце гостиной поднялась панель, и взгляду Евы предстал длинный стол, за которым чинно сидели шестеро мужчин в темных костюмах и с ко­лючими глазами.

– Мои адвокаты, – представил их Рикер.

Ева положила диктофон на разделявший их с Рикером серебристый столик и произнесла, как того требовал за­кон, так называемую «формулу Миранды».

– Вы дотошны. Рорк наверняка высоко ценит в вас это качество. Я тоже.

– Знаете ли вы свои права и обязанности, мистер Ри­кер?

– Знаю, можете не сомневаться.

– И вы уже воспользовались одним из этих прав, при­гласив ваших адвокатов присутствовать при нашем – не­официальном, заметьте, – разговоре. Итак, мне известно, что шесть месяцев назад вы были арестованы за… – Ева уже знала обвинения, предъявленные Рикеру, наизусть, но для солидности открыла блокнот и прочитала: – …за изготовление, хранение, перевозку и распространение запрещенных законом веществ наркотического и галлюци­ногенного характера, а также за незаконное владение ору­жием, управление химическими заводами, не имеющими лицензии, а также…

– Лейтенант, не тратьте напрасно свое и мое время. Я прекрасно помню, какие обвинения мне предъявили, когда прошлой осенью мне не повезло и я был арестован. Надеюсь, вам также известно, что впоследствии большин­ство этих нелепых обвинений отпали сами собой, а ос­тальные оказались бездоказательными, в результате чего суд признал меня невиновным.

– Мне известно, что ваши адвокаты и государствен­ный обвинитель Нью-Йорка заключили сделку, в соответ­ствии с которой некоторым мелким обвинениям не был дан ход. Взамен на это вы выдали правоохранительным органам имена четырех мелких торговцев оружием и нар­котиками. Вы не всегда верны своим партнерам, мистер Рикер.

– Наоборот, лейтенант! Я – образец преданности! У меня просто нет партнеров, которые занимаются тор­говлей оружием или наркотиками. Я – добропорядочный бизнесмен и ежегодно делаю щедрые вклады в благотво­рительные фонды.

– Мне кое-что известно о вашей… гм… благотвори­тельной деятельности. Вы, например, делали щедрые вклады в фонд организации под названием «Кассандра».

– Да! – Рикер воздел руки к потолку, как адвокат на суде, который пытается привлечь к себе внимание зала. – Да, делал! И был потрясен до глубины души, когда выяс­нилось, что эта такая благопристойная с виду организация была связана с террористами! Вы, лейтенант, оказали об­ществу неоценимую услугу, когда раздавили эту мерзкую гадину. Ах, как же я был наивен! Я полагал, что «Кассанд­ра» защищает права и безопасность американцев. Я ни се­кунды не сомневался, что все это делается в рамках за­кона!

– Жаль, что вы не присмотрелись к «Кассандре» по­внимательнее, мистер Рикер, прежде чем вкладывать в эту организацию целых десять миллионов долларов, зарабо­танных, очевидно, потом и кровью!

– Трагическая ошибка, о которой я чрезвычайно со­жалею. После этого прискорбного случая мой подчинен­ный, который курировал благотворительность, был уво­лен. За неразборчивость.

– Понятно. И все же, несмотря на сделку, заключен­ную с прокуратурой, вас должны были судить по целому ряду обвинений. Однако потом начали пропадать вещест­венные доказательства, из компьютеров исчезала инфор­мация, и, наконец, сорвалась устроенная на вас полицей­ская облава.

– Так, значит, вот какова официальная версия собы­тий? – Рикер взлохматил волосы и стал похож на седого дикобраза. – Положим, информации было с гулькин нос. Там было больше дезинформации, сфабрикованной поли­цией для того, чтобы оправдать незаконный налет на склад, которым, хоть он и являлся моей собственностью, управлял совершенно неизвестный мне, сторонний ме­неджер.