Старуха испуганно вздрогнула, но сразу же взяла себя в руки и осмотрелась вокруг. Сначала ей показалось, что в дверях вокзала мелькнуло лицо «дяди Вани». Но, видать, ошиблась, двери закрыты. Тем не менее она чувствовала себя как на углях, с нетерпением ожидая возвращения усача. Тот заставил себя ждать. Наконец он появился, взял коробку с сумкой и велел тетке идти вслед за ним.

— Не уверен, что за нами не следят, — тихо сказал он, когда они остановились. — Чемоданы я незаметно послал на санях к Аркадию. Вас, Анастасия Конрадовна, на всякий случай отвезу в другое место… Видел здесь двух сотрудников госбезопасности, знаю их в лицо, они, очевидно, кого-то поджидали с поездом. Приехал пожилой человек с усиками, по виду учитель из маленького городка, и — сразу же к ним. Что-то сказал, после чего один из них ушел, а другой посмотрел на вас. Не понравилось мне все. Поэтому я сразу к вам и не подошел… Так, пожалуйста, вот моя машина.

Дрожа от страха, тетка Настя с помощью усача влезла в кабину грузовика. Когда он набрал скорость, старуха вздохнула: боже, вот так встреча! Одни заботы. Только бы все сошло хорошо…

Сообщение о том, что Анастасия Конрадовна Блохина едет в Карелию, Курилов получил сразу же после того, как договорился об операции против фон Лотнера с участниками оперативной группы и собирался домой. Он поглядел на часы — было полтретьего утра, потянулся, зевнул, но сонливость и усталость как рукой сняло во время чтения телеграммы. Курилов сел за письменный стол, непроизвольно улыбнулся и сказал про себя: «Сообщим Усову, у него наибольшие шансы на успешный финиш в погоне за белой сорокой…

Потом в разных кабинетах зазвонили телефоны — это означало конец ночи и начало еще одного нелегкого рабочего дня.

А меня вывел из глубокого сна телефонный звонок. Встал с большой неохотой и посмотрел на часы: полтретьего утра! Какому дьяволу я понадобился среди ночи?

Конечно, Шервицу.

— Простите, что разбудил вас. Но я прыгаю от радости, как конь в поле.

— Прыгайте и постарайтесь обойтись без наездника. Дайте мне поспать!

— Но, друг мой, ошеломляющее известие: Грета, моя Грета, уже вернулась домой! Минуту назад она мне позвонила. Молодец ваш Курилов, какой молодец! Так быстро разобрался в сложной ситуации. Что вы об этом скажете?

— Этого и я не ожидал.

— Не ожидал, — обиженно повторил Карл Карлович. — Что же, по-вашему, каждая моя знакомая обязательно должна впутаться в криминальную историю? Я словно предчувствовал, что Грета ничего плохого не сделала.

— А как же ваши опасения насчет таинственной шкатулки? — возразил я, громко зевая в телефонную трубку.

— Это все Лотнер! Прямо не знаю, что бы я ему за это сделал…

— Ложитесь-ка спать, Карл Карлович, может, во сне и придет в голову что-нибудь путное. Спокойной ночи!

— И вам тоже, — разочарованно зазвучал в трубке его голос. Очень хотел Карл Карлович еще поговорить…

На вокзале в Кондопоге наступила тишина. Ночной скорый поезд в Мурманск и обратный в Ленинград уже ушли, а другие прибудут не раньше пяти часов. «Дядя Ваня» сидел в кабинете начальника отделения железнодорожной милиции и ждал, когда вернутся два сотрудника, посланные вслед за усачом. Сотрудник госбезопасности, который сопровождал тетку Настю до Кондопоги, ушел в гостиницу. Вернулись двое, которых ожидал «дядя Ваня», и — ни с чем. У полуторки, на которой старуха уехала с усачом, номер был залеплен снегом, а фары выключены. Прежде чем им удалось завести мотор служебной машины, грузовик пропал во тьме.

Рассерженный «дядя Ваня» поспешил в гостиницу, чтобы вместе со своим коллегой, «золотых дел мастером» Иваном Александровичем Коротковым, обсудить положение и решить, как быть дальше. Утром из Ленинграда приехало еще трое сотрудников, и расследование продолжалось.

Согласно справке госавтоинспекции, в Кондопоге насчитывалось 550 грузовых автомашин, более чем четвертую часть которых составляли полуторатонные «газики», что невероятно усложняло розыск. На вокзале также не удалось узнать ничего утешительного, и драгоценный день пропал. Местные органы начали поиск усача, точное описание которого давало основание надеяться на успех.

— А что если он побрился? — высказал предположение «дядя Ваня».

— Сколько здесь парикмахерских? — спросил Коротков.

Оказалось, восемь. Но и в них узнать, к сожалению, ничего не удалось.

— А что если он побрился сам? — не сдавался «дядя Ваня».

— Придется найти всех усатых водителей «газиков» и узнать, каким организациям эти машины принадлежат.

Наибольшее число автомобилей «ГАЗ» имели Кондопожский комбинат, лесопильный завод и коммунальный отдел.

— Хотите знать, сколько у нас усатых шоферов? — с усмешкой переспросил начальник гаража комбината и с сомнением покачал головой. — Никто такого еще не спрашивал, а на память не надеюсь. Давайте посмотрим картотеку, там их персоны увековечены…

Усатых шоферов оказалось семеро, но ни один не был похож на того, кого искали. Не удалось его обнаружить и среди усачей на машинах лесопильного завода и коммунального отдела.

Местопребывание тетки Насти также до сих пор не было известно. Вероятно, она не отваживалась выходить из дому, но и уехать незамеченной не могла: вокзал находился под постоянным наблюдением.

Тогда было решено проверить другие, даже самые маленькие организации, у которых были грузовики «ГАЗ». «Дядя Ваня» вспомнил, что в свете мигающей уличной лампочки он заметил на борту уезжающей машины конец надписи…«рьё» и попытался составить слова с этим окончанием. Исписал несколько листов, прежде чем нашел подходящее слово — «сырьё». В списке предприятий он нашел контору районного склада «Утильсырьё» и встретился там с ответственным сотрудником товарищем Воробьевым. Тот оказался на редкость разговорчивым.

— Усатые шоферы у нас есть, черт знает, почему они не бреются. Усы, как у деда Мороза. Не дай бог попадут они в мотор, и — все. Вот вам бы это взять и запретить! Что натворил усач, которого вы разыскиваете? Наверное, напился? Есть у нас и такие. Вот один, помню, вылез из кабины, и непонятно, как он только руль в руках держал. Подождите, сейчас найду его карточку! Он у нас всего три с половиной месяца. До этого работал на комбинате. И там нализался… А нам как раз срочно требовался шофер — получили новую машину, но я не поручусь, что он и от нас не вылетит. Представьте себе, два дня назад уехал на центральный склад и до сих пор не вернулся. А до Петрозаводска всего шестьдесят километров! Я туда звонил и выяснил: он якобы позавчера приехал, сдал груз и отправился обратно. Я спрашиваю вас, товарищ, куда он мог пропасть? Дорогу, конечно, первоклассной не назовешь, но она вполне сносна… Где же машина с водителем?

— Может быть, случилась авария, — предположил Потапов, и его глаза, усталые глаза пожилого человека, обычно ничего не выражающие, на этот раз зажглись молодым огнем.

— Авария? — повторил Воробьев. — Давно бы нам о ней сообщили. Просто отсыпается где-нибудь после пьянки… Вот посмотрите, нашел его карточку. Кто бы мог подумать? На вид приличный парень, а в действительности — пьяница и хулиган…

«А может быть, еще и похуже», — подумал Потапов, узнав на фотографии шофера, которого искали. Однако вида не подал и строго сказал:

— То, что я от вас узнал, и на самом деле подозрительно. Считаю это официальным извещением о недостойном поведении шофера. Расскажите о нем подробнее.

— Идет, — согласился Воробьев, — пусть получит, что заслужил. Это Франц Артурович Купфер, родился в 1902 году в Петрограде, сейчас живет в Кондопоге, на улице Карла Маркса, 17, разведенный, по профессии автомеханик, водитель автомашины «ГАЗ» К 1-38-49.

Потапов дружески простился с Воробьевым, пообещав взяться за Купфера.

Уже через час за его домом было установлено наблюдение, и ближайшие отделения автоинспекции получили приказ — найти машину и задержать шофера. Через три часа из городка Медвежьегорск, в 120 километрах севернее Кондопоги, пришла телеграмма о том, что еще с вечера машина К 1-38-49 стоит перед почтой, а шофер, очевидно, где-то отсыпается; как только вернется, будет немедленно задержан. Двумя часами позднее стало известно, что шофер Купфер тайком пытался угнать машину, но был задержан и что его скоро доставят в Кондопогу.